В конце прошлого года одна из сильнейших прыгуний мира Тамара Быкова отметила 50-летний юбилей.
Когда-то это имя не сходило с газетных полос. А сегодня корреспонденту «Спорта» стоило немалого труда уговорить ее на интервью. Журналист по образованию, она неохотно идет на контакт с коллегами. Однако разговор затянулся ровно на шесть часов, а эти строки — лишь малая его часть…
— Кто-то о вас писал, что в детстве вы любили футбол...
— Никогда. Первый раз слышу об этом.
— Ну, может, с папой во дворе играли…
— С папой? (Смеется.) Он у меня с утра до вечера работал.
— Вы не очень жалуете журналистов?
— Некоторые своим поведением и формами работы сами создают себе негативный имидж. Но есть и достойные, которых уважаю и люблю. Я когда-то мечтала об этой профессии, и в общем неплохо получалось. Но, наверное, не судьба…
— Верите в судьбу?
— Верю: в детстве уехала из родного Азова в Ростов в спортивный интернат. Подругу пригласили туда, а я не захотела с ней расставаться и поехала за компанию. Вопреки воле родителей.
— Психологи пишут, что прыгуны вообще не терпят ограничений…
— Да, пожалуй, многие спортсмены в индивидуальных видах. Почему, например, китаянки никак не могут в прыжках выйти в лидеры? Во-первых, видимо, нет хороших тренеров. А во-вторых, живут по схемам и алгоритмам. У них уравниловка. А прыжки — это творчество. Сильные прыгуны должны быть личностями.
— Говорят, в сборной у вас было много поклонников…
— (Улыбается.) Я была одержима прыжками и личную жизнь отодвигала на второй план.
— А подруги по сборной были?
— Спорт — это естественный отбор. И в своем виде с конкурентами за место в составе дружить чрезвычайно сложно. А дружба подразумевает комфорт в общении и честность во взаимоотношениях.
— А Валерий Брумель, например, дружил со своим главным соперником — американцем…
— Да, слышала об этом. Помню, только пришла в сборную, поехали мы на сборы в Сочи. А Брумель, видимо, там отдыхал. Лежим с девчонками на пляже, он подходит и говорит: «Девочки, я Брумель — режиссер, писатель, великий спортсмен». Я говорю: «А я Быкова. И что дальше?» Нам, молодым, тогда можно было вскружить голову титулами, но не с таким подходом. Когда человек преподносит себя как великого, пропадает к нему всякий интерес. Что такое звезда? А ничего. Сегодня горит, а завтра погасла.
— Почему-то не многим спортсменам удается найти себя по окончании карьеры. Один знаменитый хоккеист чуть ли не всю жизнь пил и работал землекопом на кладбище.
— Ну и что? Многие трезвенники копают могилы и неплохо зарабатывают. Это серьезный, поставленный бизнес. Туда просто так не попадешь. Во времена СССР пока спортсмен представлял интерес, ему помогали, давали возможность себя реализовать. И здесь было два пути: если есть в голове извилины, человек шел вперед и вверх. Нет — переставал работать над собой и деградировал. А после 80-го многие закончили плохо, потому что столкнулись с реальной жизнью, которую не знали. Кроме спортивных побед нужно было приложить усилия, чтобы быть еще чем-то полезным обществу. А они не знали, где себя применить. Но сейчас пришло новое поколение: более целеустремленное, прагматичное. И такие случаи — редкость.
— А у вас трудные времена были?
— Я тоже попала в ситуацию, когда оказалась никому не нужна. Ни работы, ни денег. Помощи никакой. Многие знакомые отвернулись, даже самые близкие. В этот момент и произошла переоценка ценностей: поняла, кто по-настоящему близок.
— Вы тренировались у Евгения Загорулько. Сейчас это наставник чемпиона Пекина Андрея Сильнова. Говорят, с вами он был довольно жестким…
— В спорте мягкотелые и не выживают. Это профессионал высочайшего уровня. У нас был просто сумасшедший тандем. В 1985-м на Кубке Европы в Москве судьи отняли у меня рекорд. Я тогда проиграла болгарке Стефке Костадиновой. Мы с ней так рубились, что судьи засмотрелись и забыли планку поднять. Я прыгала и думала, что иду на 2.06, а оказалось — 2.04. Они просто взяли и исправили на доске: 2.06 на 2.04. Бумага все стерпит. А у меня это была последняя попытка. Я не выдержала и обозвала их по-русски. И, конечно, на следующий день был виноват тренер: плохо воспитывал свою ученицу.
— Два ваших рекорда: зимний — 2.03 и летний — 2.05, установленные в 1983 и 1985 годах, продержались двадцать лет. Рекорд Стефки Костадиновой 2.09 — на века?
— Нынешнее поколение в отличие от нашего выше ростом. Но девчонки не до конца используют свой потенциал. Прыгают на том же уровне, что и мы. И конечно, это выглядит немного блекло. Единственный, кто произвел на меня впечатление за последние годы, — Елена Слесаренко (олимпийская чемпионка Афин. — «Спорт»).
— Говорят, вас приглашал к себе Вячеслав Зайцев…
— Я одевалась у него некоторое время, и он предлагал мне у него поработать. Сказал: «Такие вешалки нам нужны». Так он оценил мои внешние данные. Но работа модели в то время не считалась профессией. К тому же у меня была масса других интересов.