Двукратный олимпийский чемпион, член исполкома ФХР Борис Майоров поделился своими соображения относительно провала сборной России на Олимпиаде в Ванкувере, порассуждал о путях выхода из кризиса и признался, что пока не принял предложение войти в штаб сборной России по хоккею.
Хочу понять, что я должен делать
– На исполкоме Федерации хоккея России на прошлой неделе вам было предложено стать советником тренерского штаба национальной команды страны. Вы согласились?
– Пока не согласился. Мне надо побеседовать с Вячеславом Быковым, чтобы определиться с кругом своих обязанностей. Что я должен делать? За какой участок я буду отвечать? Когда я буду им советовать: на официальных соревнованиях или в обеденное время? Все это надо выяснить. Думаю, что в ближайшее время звонок от Быкова поступит. Просто он же был очень занят: играми в розыгрыше Кубка Гагарина. Но это не значит, что я на сто процентов готов быть советником.
– Расширение тренерского штаба пойдет на пользу сборной?
– Безусловно. Дело в том, что Быков с Захаркиным же ничего не видят. Например, на исполкоме я у них спросил: «Как вы ведете игру? Видите что-то у соперника? Можете ли выделить кого-то из их игроков?» Но ведь я и сам прошел через длительную тренерскую карьеру. И знаю, что все внимание в этот момент на то, как твоя команда играет. У нас уходило минут пять-семь на то, чтобы определиться: что представляет из себя соперник сегодня. Причем не отдельные хоккеисты, а вся команда вместе взятая. И, конечно, Быков с Захаркиным тоже наблюдают только своих игроков. В создавшихся условиях, конечно, им нужны люди, которые будут контактировать с возможными кандидатами в сборную; с клубными тренерами будут обсуждать ситуацию с теми игроками, кто интересует сборную. Я считаю, что это абсолютно правильный шаг. Огромный недостаток нашего тренерского штаба в том, что они создали государство в государстве. И без визы в него никого не пускали. Это очень плохо. Ведь в результате нарушилась преемственность поколений, контакт с клубными тренерами. Масса проблем, конечно, возникла. И только после многочисленных публикаций о том, каким был тренерский штаб сборной Канады на Олимпиаде, возник вопрос о расширении нашего штаба. Кандидатуры конкретные особенно не назывались. В открытую была названа только моя фамилия, причем инициатором была не федерация, а именно Быков с Захаркиным. Именно главный тренер назвал мою фамилию. А все остальное пока находится на стадии обсуждения.
Сейчас одним блокнотиком не обойтись
– Какова ваша позиция по совмещению постов тренерским штабом сборной?
– Я категорически против. И прошедшая Олимпиада показала, что такой объем работы ни для кого не подъемен. Даже для Быкова с Захаркиным. Пусть человек и семи пядей во лбу, все равно это слишком большой объем информации. Нам, тренерам 1960–1970-х такой объем работы и не снился. Аркадий Иванович Чернышов с одним блокнотиком вместе с Тарасовым нас тренировали и прекрасно этими сведениями обходились. Но сейчас это просто невозможно.
– Вопрос к вам как члену исполкома ФХР: какие перспективы у нашей женской сборной в Сочи?
– Этот вопрос надо решать на уровне правительства. По сути, у нас нету женского хоккея в стране. У нас есть шесть команд, которые между собой разыгрывают первенство России. Для того чтобы помочь проблеме, надо принимать решение о создании детско-юношеских спортивных школ для девочек и девушек. А так мы никогда не обыграем ни Канаду, ни Америку. В Канаде 70 тысяч женщин играет в хоккей, а у нас 260 человек.
– С чем вы связываете общий провал российской команды на Олимпиаде?
– А что вы хотите? Развалилась страна, родилась новая. Все на стадии становления. И вы хотите, чтобы спорта это не коснулось? Мы потеряли многие базы для подготовки к зимней Олимпиаде. Могу назвать Бакуриани, Цихкадзор, Медео, Сигулду, Раубичи и так далее. Что вы хотите? В 1990-е годы все хоккеисты за обед и за ужин разъехались по Европе. У кого была возможность – пристроился в НХЛ. Тут никого не осталось. Это одно. А второе: в наше время профессиональные хоккеисты были только в НХЛ, СССР и Чехии. А все остальные были самыми настоящими любителями. Что касается хоккейного турнира, то психологическая подготовка была только второй причиной поражения. А первой стало отсутствие командной игры.
Все такие задумчивые
– В ходе сезона много обсуждается эмоциональное поведение главного тренера «Спартака» Милоша Ржиги на скамеечке. Как вы к этому относитесь?
– Нормально. У нас есть тренеры, которые молча стоят за спинами игроков и жвачку жуют, как будто от этого ума, извините, прибавляется. Пусть они на меня не обижаются. Все такие задумчивые... Надо жить на скамеечке вместе с игроками. По крайней мере так учил нас Тарасов. Он сам был беспокойным тренером. И нам говорил, что мы должны жить вместе с командой. Да, у Милоша бывают моменты, когда он ведет себя не совсем адекватно. Причем по отношению к судьям, а не командам-соперницам. Но, наверное, у него есть на то свои какие-то основания.
– С нынешнего плей-офф в КХЛ действует правило «бесконечного» овертайма. Как вы к нему относитесь?
– Я никогда не приветствовал и не буду приветствовать тот «американский образ жизни», который КХЛ пытается нам навязать. Действительно, в НХЛ овертайм играется до победного конца. Но у нас в этом нет необходимости. Например, сезон выдался просто сумасшедшим: с той же Олимпиадой, чемпионатом мира, с делением на конференции и дивизионы. Команды играют через день, отдыхать не успевают. Сумасшедшая нагрузка. Поэтому я не вижу необходимости в этом нововведении. Да, в финале, может быть, когда у тебя впереди только отдых, – ну давайте сыграем овертаймы до победы. На более ранних этапах, думаю, это ни к чему.