Поговорить с Жюстин Энен вне пресс-конференции оказалось довольно сложно, но все-таки бельгийская теннисистка ответила на несколько вопросов. Бывшая первая ракетка мира сейчас ведет жизнь далекую от большого спорта, и, наверное, поэтому ее взгляд стал более мягким и открытым. Энен всецело поглощена своей теннисной академией и работой на бельгийском телевидении, так что времени на мысли о теннисе у нее практически нет. Но тем не менее за какими-то событиями в женском туре она следит и не скрывает, что отсутствие у первой ракетки мира Динары Сафиной титула Большого шлема — грустно.
— Насколько тяжело вам было принять ту новую жизнь, которая началась после тенниса?
— Для любого спортсмена после завершения карьеры наступает время некоего вакуума, который надо чем-то заполнять, а чем — очень сложно представить. Плавно перейти в новую жизнь мне помогли те люди, которые окружали меня и во время моей теннисной карьеры. Они понимали, что мне будет сложно, ведь теннис был моей жизнью, не частью ее, а всей жизнью. Я очень благодарна им за то, что они помогли мне.
— Насколько необычно для вас было делать те вещи, которые далеки от тенниса: не торопиться на тренировки, ходить в рестораны, смотреть кино и не думать, что завтра у тебя игра или надо бежать к массажисту?
— Ну, я и кино смотрела, и по ресторанам ходила во время турниров, но никогда не расслаблялась. Знаете, чувство покоя пришло ко мне только несколько месяцев после завершения карьеры. Мне снились сны, где я играла матчи, мне снились пресс-конференции. Я прочувствовала все травмы, которые накопились у меня за время игр. Когда тело в расслабленном состоянии, чувствуешь, как болит каждый нерв. Мне даже пришлось делать операцию на колене в октябре, и врачи сказали, что, возможно, потребуется еще одна операция, но позже.
— Вы смотрите теннис?
— Практически нет.
— Почему?
— Насмотрелась его за все годы своего пребывания в туре, можно сказать — отдыхаю. Да и дел других много, так что смотрю редко и только особые турниры.
— Но ситуацию в целом вы знаете?
— Ну конечно, я же не на необитаемом острове живу.
— Что вы думаете про российских теннисисток? Как вам кажется, Сафина сейчас стоит на своем месте?
— Я играла и с Сафиной, и с Шараповой, и с Кузнецовой. Россиянки — самые сложные соперницы. У них есть и техника, мощь, и вариативность ударов, а самое главное, у них есть характер. Я не знаю, как росли ваши игроки, но то, что характер есть у всех это точно. Насчет Сафиной. Мне кажется, что на данный момент она там, где должна быть. Мне грустно оттого, что у нее пока нет титула Большого шлема, но впереди еще три турнира из этой серии, а у нее есть все шансы уже здесь. Я видела несколько ее игр и считаю, что она достойна титула. Она сделала невероятный прорыв в своей игре, на сегодняшний момент она показывает свой лучший теннис в карьере.
— То есть Сафину сейчас можно назвать лидером?
— Я бы не назвала ее явным лидером. Понимаете, в WTA сейчас очень интересная обстановка — не знаешь, чего ждать. Когда в первых кругах выбывают фавориты, становится интересно: а что же там будет дальше. Сейчас у каждой спортсменки есть шанс обыграть кого-то из top-10. С одной стороны, такое разнообразие мне интересно, но с другой — должен быть явный лидер, за которым будут тянуться остальные игроки.
— На стадионе в честь вас назвали одну из аллей. Насколько для вас это было неожиданно?
— Неожиданно и приятно, но вы знаете, у меня с этим турниром особые отношения. Каждый раз, когда меня спрашивали, какой ваш любимый турнир, я отвечала — «Ролан Гаррос». И это была абсолютная правда. Я никогда не скрывала этого. И то, что мое имя вписано в историю не только турнира, но и стадиона, очень приятно.
— Вы счастливы?
— Абсолютно!
Париж