Многие обвиняют футболистов в оторванности от реальной жизни, с которой ежедневно сталкивается большинство людей. В наглости, граничащей со вседозволенностью. Иногда и в самом деле справедливо. Тем не менее их быт вне пределов поля для любителей футбола интересен всегда. История, рассказанная вратарем питерской «Руси» Петром Ивановым не только показывает, что спортсмены такие же люди, как и все остальные, но еще и поучительна. Так как наглядно показывет реальную действительно нашей жизни. О том, что случилось в конце марта 2013 года, Иванов рассказывал по очереди с супругой Марьяной. На встречу с автором они приехали вместе.
— Жена наблюдалась в «Медикал он групп» – есть такая сеть весьма недешевых клиник. Когда пошла туда последний раз, то пожаловалась на боли. Там посмотрели и сказали, что ничего особенного.
— Почему именно эту клинику выбрали?
— Никаких рекомендаций по поводу нее или знакомых врачей там у нас не было. Просто как-то увидели вывеску, подумали, что раз у них такая заметная реклама, много стационаров по городу, значит, можно доверять.
— Сначала все у меня в этой клинике было хорошо, – вступает в разговор Марьяна. – Примерно год я ее посещала – была на консультациях, обследованиях, процедурах, причем по самым разным направлениям – от гинекологии до гастроэнтологии. Претензий никаких не было. Но все перечеркнуло мое последнее посещение. Я пришла с жалобой на боли в животе – меня послушали, осмотрели в кресле и поставили диагноз: «гормональный сбой». Все. Хотя странно. Если такой диагноз ставят, логично выяснить почему это случилось, назначить какие-то анализы, а не отпускать меня со словами: «Идите и просто пейте таблетки».
— Что было дальше?
— Через день я проснулась с острой болью. Пока ходила по квартире, особой опасности не чувствовала. Но после того, как упала в обморок, сказала мужу: «Вызывай скорую». Когда она приехала, врачу оказалось достаточно меня потрогать и выслушать жалобы, чтобы установить внематочную беременность и разрыв трубы. Срочно повезли в больницу и сразу сделали операцию. Интересно, что и где бы я про такие ситуации ни читала, везде сказано – мои симптомы явно указывали на этот диагноз. Но в «Медикал он групп» не сделали ничего, чтобы хотя бы перестраховаться.
— Осматривала вас там тот же врач, которой вы доверяли?
— Да, именно она.
— После операции с ней или кем-то из этой клиники общались?
— Петр: К счастью, сначала проконсультировались с юристом. Он и предостерег идти туда с претензиями и вообще что-то об этом говорить. Сейчас уже очевидно: узнай они в чем дело, медицинская карта жены была бы «утеряна». Они бы сказали, что этого пациента у них никогда не было и мы бы ничего не доказали. Поэтому я пришел,молча забрал карту и только после этого мы начали готовить исковое заявление в суд. Вот наглядный пример отношения клиники ко всей этой ситуации – на первое заседание суда была приглашена врач, которая тогда осматривала жену. Но их представитель заявил, что она уволилась по собственному желанию и они не знают, как ее найти. Ну вообще, мол, никаких зацепок. Хотя здесь все очевидно – им не выгодно, чтобы она явилась в суд. Потому что если она расскажет правду, все станет очевидно.
Даже судья удивился и спросил у них: «Неужели ее телефона нет»? – добавляет Марьяна.
— Кто, кроме адвоката, представлял «Медикал он групп»?
— Марьяна: Еще была женщина-узист. Больше никого. Все общение с ними у нас только официально, через их адвоката. Никто из руководства даже не пытался с нами связаться.
— Чем закончилось судебное заседание?
— Петр: Ничем. Если, конечно, не считать 150 000 рублей, которые они нам предложили, чтобы придти к мировому соглашению. «Медикал он групп» готова сделать единовременый платеж в таком размере. Но это смешно, учитывая, какой нанесен урон здоровью жены. Ведь теперь у нее могут возникнут очень серьезные проблемы с беременностью. Не исключено, что придется делать ЭКО. А предложенной суммы даже на треть этой услуги не хватит. Но мы хотим, чтобы нас все правильно поняли – дело не только в деньгах! Не менее важно, чтобы на нашем примере люди узнали о происходящем в медицинских учреждениях, как там работают врачи. И что потом клиники предлагают за преступную халатность своих сотрудников.
— Вы ваш случай расцениваете именно, как халатность, а не низкую квалификацию?
— Марьяна: Наверное, и то, и другое. Я четко помню, как на узи просила меня посмотреть еще раз, говорила: «Врач же не просто так меня сюда направил. Мне вовсе не лень еще раз раздеться». Но в ответ услышала: «Я не вижу причин, чтобы смотреть вас еще раз».
— Петр: Мы потом показывали эти снимки многим врачам и они в один голос говорили: «все настолько понятно, что необходимость перестраховаться для исключения худшего варианта, была очевидна. Дело ведь не только в здоровье. Вопрос мог стоять вообще о жизни – она очень много крови потеряла. Еще бы чуть-чуть и могло бы потребоваться переливание. А что там дальше…
— Как вы сформулировали исковые требования к ним?
— Марьяна: Хотим, чтобы они компенсировали все наши затраты на лечение и восстановление, начиная со дня, когда меня увезли в больницу. Плюс – затраты на адвоката.
Кроме того, моральный ущерб и сумма, которая может потребоваться на ЭКО, – добавляет Петр.
— Сколько получается в общей сложности?
— Петр: Мы требуем от них 5 миллионов рублей. А там уж на усмотрение судьи.
— Марьяна: Лишнего нам не надо. Мы ведь не требуем возвратить все деньги, которые заплатили за лечение в этой клинике. Но вся эта ситуация для них – маленькая заноза. От которой не терпится поскорее избавится.
— Для себя определили компромиссную сумму?
— Петр: Конечно, компромисс возможен. По этому поводу с ними общается наш адвокат. Но в любом случае, учитывая урон здоровью, считаем, они должны заранее выплатить деньги, которые могут потребоваться на ЭКО.
Во всей это истории мы заметили еще одну ужасную тенденцию. Это профессиональная этика. Скорее даже братство. Которое подразумевает покрывательство своих коллег даже в случаях, когда те совершили настоящее преступление. С кем бы из врачей мы не разговаривали о нашей ситуации, все они кивали и признавали, что ошибку их коллеги допустили непростительную. Но стоило завести речь об ответственности, как они едва ли не грудью вставали на защиту коллег: мол, не надо ничего делать, не надо подавать в суд. Кто-то говорил, что в нашей стране все равно правды в таких случаях не добьешься.
Есть еще одна причина, по которой врачи заинтересованы, чтобы грубые ошибки их коллег замалчивались и не получали резонанса. И причина эта банальна – ведь многие работают сразу в нескольких местах,поэтому им не выгодно, чтобы на какое-то учреждение падала тень.
— Марьяна: Я просто так не сдамся – они должны по заслугам ответить за свою халатность. Это ведь не просто какая-то ерундовая ситуация – процент смертности от внематочной беременности велик. И я призываю всех, кто с таким столкнется, не оставлять это просто так. Надо давать огласку, требовать возмещения ущерба, категорически не соглашаться с ними на примирение, если они желают просто отмахнуться.
— Если «Медикал он групп» согласится на ваши условия, но в обмен на дальнейшее неразглашение?
— Петр: Им не имеет смысла так ставить вопрос. Потому что огласка – важнейшая часть этой истории. Люди должны знать, что у нас происходит. Медицинские учреждения станут работать внимательней, ответственней и профессиональней,зная, что они под контролем.
P.S. Недавно в Приморском районном суде состоялось повторное заседание по поводу этого иска к «Медикал он групп». Судья принял сторону потерпевшей и назначил повторную экспертизу результатов рентгена, сделанного Марьяне в этом учреждении. По словам Петра, после этой процедуры недопустимое бездействие врача станет очевидным. При этом сам врач, которому вменяют в вину халатное обращение с пациентом, в суде так и не появился.
Контрвзгляд
Генеральный директор «Медикал Он Груп» Анна Слепченко:
- Есть понятие – врачебная тайна. Поэтому о своих отношениях с пациентами, пусть даже и бывшими, мы публично рассказывать не можем. К тому же судебный процесс еще продолжается и окончательного решения пока нет.
А тем временем в «Руси»
В будущее с молодежью, но без молодежки
Пока команда находится в отпуске, генеральный директор «бордовых» Кирилл Петровец поделился носостями:
— На днях мы по обоюдному согласию расстались с пятью игроками, – сказал Петровец. – Это Максим Ковальский, Сергей Шаров, Константин Морозов, Александр Настевич и Игорь Михайлов. Мы собираемся и дальше проводить политику омоложения состава, будет давать больше возможностей проявить себя ребятам из «Руси-м». Кстати, молодежной команды в структуре нашего клуба больше не будет.
— Почему?
— Без своей школы иметь молодежку не имеет смысла. Лучшие школы города, например, Академия «Зенита», СДЮСШОР «Зенит» не стремятся отдавать нам своих футболистов для получения практики. У них есть для этого свои команды – тот же «Зенит-2». К тому же брать игроков в аренду мы не хотим – в таком случае нет перспективы для «Руси». В других школах Петербурга мы можем найти футболистов, но за них надо платить деньги.
— А как же школа в Приозерске?
— «Русь» уже не входит в состав акционеров этой школы. Речь идет просто о сотрудничестве. К тому же она в большей степени выполняет социальную функцию, а не спортивную. Главное – чтобы у детей была возможность заниматься футболом. Но там все-таки не так много ребят, чтобы можно было выбирать.
— Где же добирать игровой практики тем, кто будет редко выходить в матчах второго дивизиона?
— Для этого у нас есть договоры о сотрудничестве со школой «Автово-Метеор» и футбольного клуба «Царское село». Оттуда мы брали игроков для нашей молодежной команды. Собираемся продолжать сотрудничество и дальше.
— Когда наступит ясность с тренерским составом?
— В конце недели в Петербург приедет президент «Руси» Александр Якимец. После этого мы сообщим об изменениях.
— Вопрос с новым генеральным спонсором клуба решен?
— Пока ничего сказать не могу. Что-то здесь может проясниться только, когда приедет президент.