Ярославский «Локомотив», чемпион России 2002 и 2003 годов, нынче занимает непривычное для себя место в турнирной таблице. В этом клубе на старте сезона решились на дерзкий эксперимент, доверив тренерский штурвал 41-летнему Николаю Борщевскому, бывшему игроку «Динамо», «Спартака», сборной СССР, клубов НХЛ. Сменил Борщевский на посту «главного» не кого-нибудь, а Владимира Юрзинова, имеющего в хоккейном мире непререкаемый авторитет. И опыта у него – всего ничего: работа с фарм-клубом «Локо».
Чего опасаться? В хоккее я давно
– Правильно ли сказать, что «Локомотив» – новая страница в вашей карьере? Главным тренером вы еще не работали ни в НХЛ, ни в России…
– Конечно, новая. Но я принял предложение руководства клуба осознанно, обдуманно. То есть не боялся этого шага. Не думал только, что случится все так быстро (Владимира Юрзинова сняли с поста главного тренера «Локомотива» после пяти первых туров. – «Спорт»).
– Какие мысли были, когда последовало предложение?
– В хоккее я давно: застал советский чемпионат, немного – российский, в НХЛ много лет отыграл. Чего опасаться? Я в принципе уверен в своих силах, поэтому над предложением долго не раздумывал.
– Раньше вы тренировали детей в Торонто, теперь работаете со взрослыми игроками. Это разные профессии или только специализации?
– 1998 году я открыл в Торонто свою школу. В ней занимались не только дети – были ребята самого разного возраста, включая игроков НХЛ. Так что опыт работы со взрослыми у меня есть. Но чаще, конечно, тренировал юниоров. Поэтому быстро нашел общий язык с игроками фарм-клуба «Локомотива».
– Школу открыли на собственные средства?
– Школа – не значит здание. Просто арендовал лед в одном из дворцов, занятия были платными.
– С вашим отъездом из Канады школа прекратила свое существование?
– Я очень долго думал, что с ней делать. Но оставить школу на кого-то все-таки не решился. Если меня там нет, мало ли что может случиться...
– Как все-таки решились на переезд в Россию? Что стало главным мотивом?
– Все просто – не люблю топтаться на месте. Хочется расти, совершенствоваться. Деньги при этом не играют главной роли.
– Семья осталась в Канаде?
– Да, у меня двое детей, они там ходят в школу. Конечно, тяжело одному, но приходится чем-то жертвовать.
Игрока надо уважать
– Вас называют демократичным тренером. Кому в этом плане подражаете?
– Что значит «демократичный»? Я нормально общаюсь с ребятами, уважаю их. В то же время требую, чтобы была железная дисциплина – на площадке и в быту. Не понимаю, кто такой «демократ»? Если я не оскорбляю игроков, значит, я «демократ», что ли?
– Вы повидали разных тренеров на своем веку, поэтому я и спрашиваю.
– Знаете, с нашими тренерами у меня проблем не было. И с энхаэловскими тоже. И подражать никому не хочу.
– Сейчас в тренерском цехе происходит смена поколений. Какие черты вы хотели бы позаимствовать у советских тренеров, от каких хотели бы отказаться?
– Вы задали очень сложный вопрос. Мне нравились многие наши тренеры: Игорь Дмитриев, Юрий Моисеев... Потом, когда уехал в НХЛ, увлекся работой Скотти Боумена – тренера «Детройта». В «Торонто» прошел школу Пэта Бернса. Он, хоть и бывший полицейский, очень хорошо чувствовал игру…
– Приглашение в Россию тренеров из-за рубежа обнаружило серьезную проблему. Выяснилось, что их мягкость не подходит нашим нравам. Сначала такой тренер «раскрепощает» команду, потом развращает. Это подтверждают примеры Властимила Петржелы, Славолюба Муслина в футболе. Кому нужно меняться – нашим игрокам или зарубежным тренерам?
– Я уже объяснил вам, что я не мягкий тренер. Игрок может подойти ко мне, обсудить любой вопрос. Но он должен знать: за работу я с него стребую по полной программе.
– А где та грань, где жесткость переходит в тиранство? Были в вашей карьере такие примеры?
– Неприятно, когда тренер оскорбляет игрока. Это вообще, на мой взгляд, «за гранью»… И относиться к игроку как к какой-нибудь «вещи» нельзя. Я уважаю игроков – сам играл, знаю, какой это тяжелый труд. Необязательно влезать в личную жизнь спортсмена – достаточно найти к нему подход. Главное в отношениях между игроком и тренером – доверие.
– Вам попадались тренеры, от которых хотелось сбежать?
– Всякое было. Но вообще, мне повезло – чаще доверяли.
Сбежавших в НХЛ не осуждаю
– В российском футболе у многих молодых тренеров не получилось. В хоккее тоже не у всех получается. Что самое трудное для молодого тренера?
– Хотелось бы, чтобы руководство клуба набралось терпения. Ведь молодой тренер, тем более поработавший на Западе, может пойти на какие-то эксперименты, предложить что-то необычное для наших игроков. Хорошо, если результат придет сразу. А если нет?
– Но вы согласны, что будущее за молодыми тренерами?
– Да. Жизнь не стоит на месте, повзрослели те, кто еще недавно играл в хоккей. У них есть опыт, свежие взгляды. Если этим людям дадут дорогу, думаю, они рано или поздно проявят себя.
– Тем более что Россия давно уже ничего не выигрывала. Вы были участником «последней победы системы» – на Олимпиаде в Альбервиле. Почему с тех пор как отрезало?
– Много думал, читал по этому поводу. Все разговоры о том, что ребята якобы не хотят играть за сборную, – ерунда. Я со многими разговаривал, знаю, что они хотят и играть, и побеждать. Что-то мешает. Нет какой-то взаимности между тренерами и игроками, может, есть какая-то несовместимость…
– Когда вы были хоккеистом, из нашей страны в таком количестве не уезжали в НХЛ. А сейчас даже «Локомотив» не смог удержать Михнова и Таратухина. Осуждаете этих ребят?
– Я еще не был главным тренером, когда они решили уехать. Думаю, сыграл свою роль юношеский максимализм. НХЛ – лучшая в мире лига, каждый хочет попробовать там свои силы. Как игрок я их понимаю, как тренер… Жалею, конечно, но что делать? Не каждый день приходят предложения из НХЛ.
Ярославль