«Поведение Глушенкова – это путь в никуда». Ветеран «Зенита» пошел в атаку на Максима

Максим Глушенков уже давно мог стать российским лидером «Зенита» на постоянной основе. Но пока что-то не получается. Что не так с Глушенковым в «Зените»? Может быть, дело не только в нем, а в том, кто с ним работает? 

Об этом корреспондент «Спорт День за Днем» Алексей МИХАЙЛОВ поговорил с бывшим полузащитником «Зенита», чемпионом СССР 1984 года Сергеем Веденеевым. Он был одним из немногих, кто после победы «Зенита» над «Краснодаром» призывал не переоценивать игру Глушенкова. Несмотря на гол и ассист в игре с действующим чемпионом России.

– Неужели мы все зря так сильно восхищаемся Максимом?

– Слово «восхищаемся» здесь вряд ли, наверное, подходит. Он периодически выходит на свой уровень, который мы знаем, а иногда у него бывают игры, когда он незаметен на поле. Просто вот сейчас он сыграл удачно, но многие забывают, если не все, в чем его недостаток.

– И в чем же?

– Когда ты приходишь в клуб, где ставятся высокие задачи, а у «Зенита» – одна задача, там нельзя себе позволять не отрабатывать в обороне. До сих пор иногда вспоминаю слова нашего Владимира Быстрова: «если бы я возвращался в оборону, я бы не смог принести столько пользы в атаке». Тренерский штаб не может позволять какому-то игроку не возвращаться в оборону. Если он думает про себя, что он забьет, а значит, остальные должны возвращаться в оборону, кто-то должен трудиться в отборе и ждать, пока ты забьешь, то в профессиональном клубе это неприемлемо.

Один Месси был освобожден от оборонительной работы. Других игроков такого плана я не помню. А если игроки себе позволяют такое, то тут же тренер старается от такого игрока избавиться, потому что они мало того, что не любят обороняться, они еще начинают портить атмосферу в команде.

Возможно, у игрока был отдельный разговор с главным тренером. Может, игрок и высказывал ему что-то. Но иногда тренер не выдерживает такого отношения и, скорее всего, пытается что-то донести до игрока. Может быть, не всегда корректно. Но чего категорически нельзя делать – наезжать на игрока в присутствии команды.

– Не кажется ли вам, что такое поведение Глушенкова может быть обусловлено возможным наличием какого-то внутреннего конфликта между ним и Семаком?

– Нет. На собственном опыте много таких случаев было, когда ты уже перестаешь переживать за команду, потому что на тебя наехали. Значит, тебя не уважают. Молодые парни это слабо анализируют. А потом ты успокаиваешься и занимаешь такую позицию: раз у меня контракт, я буду выходить, играть, выпустят меня – хорошо, не выпустят – да и ладно. Деньги идут. И зачастую, когда ты обретаешь вот такое состояние, у тебя наоборот начинает идти игра, потому что тебе становится все по барабану, ты успокаиваешься. В результате это идет на пользу. И тренер тут вообще ни при чем. Он смотрит, игрок играет, он его ставит. Ему не обязательно с ним целоваться, обниматься.

Один – спокойно играет, другой – спокойно тренирует. У Семака что, других дел что ли нет, кроме Глушенкова? У него там полно всего. Он видит на тренировке, что игрок играет, на поле выходит, у них там все получается. Завтра не будет получаться – значит, сядет на скамейку запасных. И тут зачастую бывает так, что повезло. А бывает, что и не везет, как тогда ему мяч попал в руку в прошлом сезоне. Потом только поправился – и нога. А в этом году, наоборот, он вроде бы в глухом запасе уже сидит, и вдруг Жерсон там непонятно во что играет, или вообще не играет. Позиция освободилась. А он как раз в этот момент в таком состоянии находился, пофигистическом, что у него как раз и игра пошла.

– Вас удивляло, что Семак оставлял Глушенкова на скамейке в конце прошлого и начале нынешнего сезона?

– Изначально, когда его покупали, они не думали, что он в обороне не будет играть. Пока Глушенков забивал и отдавал – тишина, а потом перестал. В обороне тренер говорит: «ты должен от сих до сих вернуться в свою штрафную и помочь Караваеву в отборе». Тренер сказал, дал задание. Если ты его не выполняешь, значит, ты садишься на «банку». Может быть, там, по большому счету, и разговоров-то никаких не было. А потом уже непонятно, накалена ли была ситуация или нет, но так как молодой человек все время демонстративно показывает свое отношение, значит, что-то происходило. Какие-то разговоры или даже действия.

– Не кажется ли вам, что Глушенков расстроился из-за того, что на его позиции есть такой серьезный конкурент в лице Луиса Энрике?

– Нет. Когда кого-то приглашают в команду, это никак не влияет на игрока. Что-то внутри там у тебя ёкает, конечно, но это быстро проходит. Ты выходишь и начинаешь играть. Ты же видишь, что они пригласили игрока хорошего уровня, это их право. Но когда на тебя происходит наезд при всех в раздевалке, начинают тебя отчитывать, как 15-летнего пацана, то эта обида будет держаться долго. Если тренер нанес такую обиду в раздевалке, он должен переступить через себя, вызвать игрока и погасить конфликт. Как только происходит разговор, игрок сразу оттаивает. Если тренер уверен, что он прав, и не будет гасить конфликт, значит, нужно от этого игрока избавляться. Потому что молодые парни не успокоятся никогда. Он так и будет носить эту обиду до конца контакта.

– То есть вы допускаете, что в раздевалке «Зенита» происходят вот такие разговоры на повышенных тонах, какие-то недопонимания, и это, наверное, потом отражается и на игре команды?

– На тренировке или в раздевалке. Других вариантов быть не может. Не может игрок просто так надуть губы и ходить так на игре. Знает же, что его снимают, показывают на всю страну, а он делает такое лицо. Короче говоря, театр устраивает.

– Вот то, что Глушенков не празднует свои голы, не кажется ли вам, что этим он противопоставляет себя команде и, грубо говоря, делает одолжение болельщикам?

– Нет, это просто антагонизм к тренеру. Ты каждый день встречаешься с ним, нужно смотреть в глаза, здороваться. Или ты не здороваешься. Интересы команды уже отошли на второй план. Ты о них уже просто перестаешь думать. Почему я и говорю, что нужен разговор. Семак – опытный человек, он сам был игроком, когда-то тоже обижался, и он должен обязательно загасить эти негативные эмоции. Поэтому и нужен разговор с игроком, если что-то было. А если ничего не было, а игрок просто губы надувает, тогда он ненормальный, просто психопат, если он без повода начинает демонстративно показывать на всю страну, что его обидели.

– Недавно я проанализировал, как Глушенков праздновал свои забитые мячи, и заметил, что в последнее время эмоций стало меньше. А после гола махачкалинскому «Динамо» в начале этого сезона Максим опустил глаза и демонстративно указал пальцем на газон, словно намекая: «мое место здесь, на поле, а не на скамейке». И после гола «Краснодару» тоже никаких эмоций. Может быть, все это – определенный месседж Семаку, что тот не сильно доверяет игроку?

– Это театр одного актера. Это путь в никуда.

– То есть, Глушенков напрасно так себя ведет, не празднуя голы?

– Он для себя делает так, как он считает нужным. Мы сейчас не можем предполагать, чем закончится все это. То, что он забил и отдал, это пошло на пользу команде. Но мы же не знаем, что сказал Семак. Может, он вообще ничего не говорил, вообще этого не было. Просто он не выполняет оборонительную установку, и поэтому оказывается на скамейке запасных. А эта вся жестикуляция, всякие приемчики эти... ничего такого нет в этом, но они говорят только о том, что интересы команды уходят на второй план. И это непрофессионально с точки зрения того, что на сегодняшний день слишком большие деньги вкладываются в игроков. А с человеческой точки зрения здесь вообще ничего такого нет. Молодые парни, очень богатые, очень капризные, и тренер должен выбирать: или ты терпишь, или ты его убираешь.

– Не показалось ли вам, когда Глушенков давал интервью «Матч ТВ» после игры с «Краснодаром», где он отвечал нехотя и односложно, что Максим на что-то или кого-то обижен?

– Самое страшное действие, которое может произвести тренер – это наехать на игрока в присутствии команды. Если там тренер наедет на какого-то молодого парня, на запасного, который еще ничего не сделал, то ладно. Но в данном случае Глушенков считает, что он звезда, он нарасхват, и с ним так обращаться нельзя. И потом уже все дальнейшие действия непредсказуемы. Он уже находится в состоянии перевозбуждения постоянного отношения. Скорее всего, никто из русских партнеров по команде за него не вступился, не сказал ни слова. Иностранцы, естественно, на его сторону не встанут. И поэтому ему, для себя лично, лучше себя так вести, оградиться от всего. Выпустили – играет. Сам по себе, как умеет. А ему пусть говорят, что хотят.

– То есть, вы не видите ничего плохого в подобном выступлении Глушенкова на камеру?

– Что касается его театра, мне это вообще не нравится. Лично я не люблю. А то, что у них какие-то отношения внутри с тренером, с тренерскими помощниками, с партнерами, – это жизнь. Это свойственно молодежи. Люди расходятся из одного неосторожного слова. А уж здесь, когда вся страна смотрит на богатых людей со всеми признаками звездной болезни... И тренер, когда работает с такими игроками, должен думать о последствиях. Если ты знаешь, что ты наедешь на игрока, и он будет потом выполнять твои задания, то наезжай. А получилось все наоборот. С другой стороны, Глушенков сделал результат в матче с «Краснодаром».

Это абсолютно нормальная реакция молодого парня на наезды тренера. Просто тренер должен выбрать, нужен ему игрок, который не возвращается в оборону, или не нужен. Все, не трогайте его. Или он будет играть вот так, как есть, или дожидайтесь конца контракта, а можете и раньше продавать.

– Допустим, с отношением уровня «игрок-тренер» все понятно. Но разве болельщики заслужили такого общения со стороны Глушенкова? Нет ли в этом неуважения к зрителю?

– Молодые люди, у них есть родители, агенты. Это все вопросы воспитания. Там вопросов, по большому счету, никаких нет. Просто парню должно быть сказано пару слов, что нужно иметь какие-то границы поведения. Зачем ты показываешь всей стране то, что никому не интересно?

Такой игрок, как Глушенков, стоит денег. И любая критика в адрес футболиста со стороны клуба или работников клуба, снижает его цену. Когда придет время его продавать, клуб проиграет на этом.

– То есть, такое поведение Глушенкова наносит самому Максиму определенный репутационный удар?

– Конечно. Но он сейчас об этом не думает. Ему все равно. А вот закончится контракт, или раньше времени его продадут куда-то, и тренер сто раз подумает, стоит ли вообще брать такого игрока или нет.

– С другой стороны, Семак и «Зенит» в целом же знали, на что шли, когда подписывали Глушенкова. Для Максима такое поведение – не в новинку.

– У него не было таких задвигов, потому что он постоянно играл. Ему не на кого было обижаться.

– В своем нынешнем состоянии Глушенков – игрок стартового состава «Зенита»?

– Если только он в хорошем состоянии. У него выносливости нет, поэтому работоспособность у него средняя. Он не может, как Венделл, бегать туда-сюда. И он медленный. Да, есть талант, чувство мяча и очень хороший завершающий удар, поэтому если он выходит на ударную позицию, он становится сразу опасен. У него процент реализации очень высокий и стандартные положения исполняет хорошо. Но если только к нему подойдет игрок и встанет с ним рядом, он ничего не сделает. Просто в «Зените» много других хороших игроков – это отвлекает внимание обороняющихся. Против медленного игрока играть несложно.

– Хотя «Краснодар» не справился.

– То, что сейчас его выпустили на ударную позицию, это вообще нонсенс. Для «Краснодара» это так несвойственно. Вдруг у них такая дырка образовалась, что он там вышел спокойно, бежал, было видно, что он туда открывается. Защитники стоят. Второй раз такая же картина произошла. Он один раз пробил, второй раз отдал.

– Лично у вас нет претензий к тому, как именно Семак использует Глушенкова на поле?

– В последней игре ему дали свободу, и он воспользовался этим. Потому что тренер дал свободу игроку. В центре поля играют Барриос и Вендел, чуть впереди – Педро. Середина поля заполнена трудолюбивыми игроками, которые выполняют большой объем работы. Когда Глушенкова ставили играть под нападающими, ему эта позиция не нравилась, потому что там плотно держат и надо много бегать. А когда ты с фланга идешь, там есть возможность передохнуть, и когда ты смещаешься в середину, защитники не успевают тебя перехватывать. Твое появление там будет неожиданным.

И вот Глушенков, на пару с Луисом Энрике, в матче с «Краснодаром» оба сдвигались в центр, освобождались от опекунов и начинали крутить позвонки сопернику. Как во времена Клаудиньо и Малкома. Это был первый такой матч, когда Глушенков с фланга сдвинулся в центр, и на бровку практически больше не приходил. Он блуждал по всей площадке. И с его психологией это как раз самый оптимальный для него вариант. Но он забил не потому, что он вдруг неожиданно появился, – просто в этот день вратарь «Краснодара» с защитниками вообще не играли. Не знаю, в чем там причина – это пускай Мусаев там разберется. Но как можно так недисциплинированно играть против «Зенита»?

– Сейчас у Глушенкова – два гола за «Зенит» в РПЛ с начала сезона. Его максимум – это десять?

– Он может в одной игре пять забить, а потом весь сезон не забивать. Таких игроков, как правило, несложно закрыть. Они медленные, плохо двигаются, а опасны только с мячом.

Телеграм-канал автора