(Фото: РИА «Новости»)
Добродушный динамовский здоровяк выглядит немного растерянным. Признаюсь, разделяю его ощущения. Интервью с 29-летним Кристофером Самба мы записывали не в привычной обстановке лобби, а на условном бенче: во время матча москвичей с борисовским БАТЭ все игроки, не принимающие в нем участия, размещаются в импровизированной VIP-ложе спортцентра «Титаник». Так что с одной стороны дает советы, как отвечать на вопросы, Марко Ломич, с другой живо подсказывает Балаж Джуджак. Прорываясь через словесные баррикады, начали в этой веселой заварушке диалог.
Был «малыш», стал «балшой»
— Кристофер, как себя чувствуете в «Динамо»? Освоились? Завели друзей?
— Все отлично. Как вы сами видите, атмосфера у нас хорошая и веселая. Многих из ребят я знал и до этого, так что адаптироваться в таких условиях было легко.
— Еще совсем недавно вы участвовали в «зарубах» с «Динамо» на стороне «Анжи». Помните эти горячие матчи?
— Помню. Особенно игру второго тура, когда мы заканчивали в меньшинстве и уже в добавленное время судья поставил пенальти, прекрасно помню (улыбается). Конечно, я тогда был зол, как и вся наша команда. Но это типично футбольные эмоции. Тогда и предположить не мог, что все так обернется, но это футбол. Еще совсем недавно я на сто процентов — и эмоциями, и мыслями, и чувствами — был игроком «Анжи». Теперь могу сказать то же самое о «Динамо».
— В «Анжи» весь персонал называл вас в шутку «малышом». А как окрестили новые коллеги?
— Противоположно. Они называют меня «бигмен»… Как это по-русски? Точно, «балшой»…
— В российских СМИ появилось интервью Гаджи Гаджиева, в котором он рассказал, что Самюэль Это’О при встрече пообещал вернуться в «Анжи».
— Мне трудно сказать, насколько это реалистично. Но футбол такая штука, где все может случиться. В общем, увидим…
Самый лучший мяч — из детства
— Расскажите немного о своем родном городке Кретей. О своей семье.
— Кретей — это пригород Парижа, небольшой городок. Ничего особенного в моем детстве не было — так же как и все мальчишки, гонял мяч в свободное время, ходил в школу. В общем, все достаточно обыденно. Семья была большая, но родители всегда поддерживали меня в желании играть в футбол. В общем-то могу сказать, что во многом они помогли мне утвердиться в намерении стать профессиональным игроком. Сейчас мой самый младший брат тоже занимается футболом, так что уже все вместе помогаем ему. Пока ему все дается тяжело, он еще совсем малыш (улыбается).
— В вашем детстве, наверное, вокруг было немало людей, которые советовали попробовать себя в баскетболе с такими-то антропометрическими данными?
— На удивление, нет. И мне никогда такой мысли в голову не приходило. Может быть, потому что и во времена моего детства ребята, занимавшиеся баскетболом, были выше меня. Да и сейчас я бы не стал самым высоким в команде.
— В одном из интервью, оценивая бразуку (официальный мяч ЧМ в Бразилии. — «Спорт День за Днем»), вы отметили, что лучше всех был мяч, которым играли в детстве. Что за снаряд вспомнили?
— Конкретизировать не смогу, не знаю, какой марки он был. Но точно, это был самый лучший мяч по той причине, что он был моим личным. Когда мы в детстве играли все вместе, то я всегда в какой-то степени зависел от мальчишек из команды. А с появлением собственного мяча уже мог делать все, что мне вздумается, — бить по воротам, набивать его… Поэтому этот мяч навсегда останется для меня лучшим (улыбается).
— Вы начали выступать в юношеских командах в тринадцать лет?
— В юношеских — да, первым моим клубом был «Исси Ле-Мулино» из одноименного парижского пригорода. А за детские команды играл с шестилетнего возраста, так что, когда попал в структуру «Исси», за плечами уже было несколько коллективов. Я не могу сказать, что в детстве я играл с твердым намерением выбрать футбол делом жизни. А вот где-то лет в тринадцать, наверное, это и произошло.
— В 2002-м, когда начали играть за «Седан», наверное, уже все было ясно с предпочтительной профессией?
— К тому времени уже точно определился. В «Седане», несмотря на то что по общим меркам этот клуб был довольно скромным, встретил людей, которые помогали мне и с которыми потом не раз пересекался в разных местах. Отмечу Салифа Диао (полузащитник сборной Сенегала. — «Спорт День за Днем»), который был для меня как старший брат. Он мне даже бутсы одалживал в свое время (смеется). Несколько лет спустя мы встретились с ним, но это уже было в другой стране — он выступал в Англии за «Ливерпуль» и «Стоук», а я за «Блэкберн». Так что даже поиграли друг против друга.
— А как вы после «Седана» оказались в «Герте», ведь трансферы футболистов из Франции в бундеслигу случаются крайне редко?
— Это был вызов на просмотр, я его успешно прошел и остался в Германии. Конечно, начиная во Франции, даже не предполагал, что окажусь в бундеслиге, но сегодня для европейского футбола границы размыты. Попал в совершенно новую для себя атмосферу с этим переходом. У «Герты» что-то около 75 тысяч фанатов. Конечно, это меньше, чем у «Боруссии» или «Шальке», но все равно поддержка ощутимая. Это помогало расти.
— На ваше время в «Герте» пришлась забавная ситуация. После победы «Ганновера» над вашей командой менеджеры «Вердера», соперничавшего с берлинцами за попадание в тройку, послали ганноверцам в подарок 96 бутылок шампанского в честь официального названия клуба — «Ганновер 96».
— Слышал о таком (улыбается). Но сам я в той ситуации задействован не был.
— Но матч Кубка Интертото в Берлине против ФК «Москва» помните? Вы в нем, судя по протоколам, и участие принимали, и даже желтую карточку получили.
— Правда?! Честное слово, не помню (смеется). Хотя, судя по всему, это должна была быть моя первая в жизни встреча с российской командой.
Эллэрдайс был прав
— Приглашение в «Блэкберн» после «Герты» оказалось неожиданным?
— Это не был прямой переход. Сначала меня позвали на просмотр, и сделал это Марк Хьюз, который в тот момент с «бродягами» работал. У меня было несколько дней совместных тренировок с командой, чтобы доказать, что я им нужен. Рад, что это удалось сделать.
— Кстати, почему в разных командах вы всегда брали совершенно разные номера? Вы были «21» и «4» в «Блэкберне», «22» в «Анжи», сейчас «84» в «Динамо».
— Может и впрямь показаться, что для меня это вопрос неважный или у меня нет предпочтений, но это не так. Мне очень нравится четверка, и если она свободна, то я обязательно прошу ее. Ну а если нет, то действительно не так уж важно, какая цифра будет на футболке. В следующем сезоне обязательно возьму себе четвертый номер (смеется).
— Сэм Эллэрдайс в «Блэкберне» не просто ставил на позицию нападающего, но и озвучивал, что видит вас в первую очередь в этой роли. Насколько необычно играть в атаке?
— Никакого дискомфорта, играя страйкера, я не ощущал. Может быть, это связано с тем, что периодически в разных командах, за которые я выступал, случался дефицит форвардов, и, когда просто для развлечения, когда по необходимости, на тренировках или на играх я перестраивался и занимал место впереди. Могу даже сказать, что одинаково хорошо себя чувствую как в рядах игроков атаки, так и у своих ворот. Так что в какой-то степени Эллэрдайс был прав.
— Говорят, что самые принципиальные матчи для «Блэкберна» вовсе не встречи с лидерами премьер-лиги, а редкие противостояния с малоизвестным «Бернли»…
— Как человек, принимавший в них участие, могу сказать, что это действительно так. Это дерби носит название «Ланклассико» по названию графства Ланкашир и не уступает ни одному дерби в мире по накалу страстей. Другое дело, что «Бернли» редко располагается в элите, поэтому такие встречи случаются гораздо реже, чем матчи, допустим, «Локомотив» — «Динамо». Если представить, что эти команды будут встречаться лишь раз в десять лет, то вы можете сделать вывод, какими по градусу боления выдаются игры «Блэкберн» — «Бернли». Кстати, в сезоне-2009/10 мы оба матча выиграли.
— Вы были капитаном и лидером «Блэкберна» на протяжении трех сезонов. За это время команда сменила трех тренеров, но ваша роль в ней оставалась незыблемой. Трудно было принять решение и настаивать на том, чтобы вас отпустили в «Куинз Парк Рейнджерс»?
— Это было нелегко, не скрою. Но у меня были определенные семейные проблемы, которые двигали к такому решению.
Керимов — выдающаяся персона
— После того как в «Блэкберне» заявили, что капитан не продается, а вы настаивали на переходе в КПР, вдруг неожиданно состоялся совсем иной трансфер. Как вы оказались в «Анжи»?
— Все началось, как это бывает обычно, с интереса и контактов. Мне звонили некоторые люди из «Анжи», а потом вышли на контакт игроки, которые рассказали, что собой представляет эта новая российская команда и какой она будет. Кто звонил? Помог принять решение разговор с Самюэлем.
— Кстати, вы были дружной компанией в составе дагестанцев: Карсела — Диарра — Буссуфа — Это’О — Самба. Все еще поддерживаете связь друг с другом?
— Мы по-прежнему созваниваемся, делимся какими-то новостями, разговариваем. В общем, мы на связи.
— Говорят, что вы постоянно оставались после тренировок на поле с Диарра и на что-то спорили…
— Спорили мы просто на интерес, пробивали друг другу пенальти. Сначала я становился в ворота, и он бил серию. Потом он был голкипером. В общем-то все это просто веселые эпизоды из жизни нашей команды. Как и то, что на меня всегда в шутку нападал где-нибудь Карсела — он же когда-то занимался кикбоксингом, вот и шутил, пытаясь демонстрировать приемы.
— Еще поговаривают, что на своей квартире в Москве вы повесили какой-то нереально большой замок…
— (Смеется.) Правда, что ли?! Какой замок?! Нет там никакого замка, у меня самые банальные маленькие апартаменты. Ничего необычного. Замок — это легенда.
— Вообще какую самую забавную выдумку о себе слышали за время, что провели в «Анжи»?
— Мне немного повезло, наверное, потому что я не могу читать российские газеты, а они тогда, как говорят, много сказочного об «Анжи» писали. А самое забавное, что мне лично удалось про «Анжи» услышать, рассказал уже здесь, в «Динамо», Александр Кокорин: он спросил, правда ли, что мы в «Анжи» летали на тренировки на вертолетах.
— Владелец клуба Сулейман Керимов любил делать неожиданные и щедрые подарки игрокам. Что получили вы как презент на день рождения?
— Очень красивые часы. Я их, кстати, не держу где-то под замком, а ношу активно. Вообще я бы хотел отметить, что не было в команде ни единого человека, кто бы не уважал и не любил Керимова. Он располагает к себе с первого момента общения, и сразу понятно, что это человек, способный делать большие проекты: он не боится мыслить неординарно, и в то время было очень хорошо видно, что он хочет построить большой клуб. Да и просто как человек Керимов действительно выдающаяся персона.
— Уезжать из «Анжи» было тяжело?
— Очень. Но у меня были определенные семейные проблемы, и я обязательно должен был вернуться в Англию. Поэтому и состоялся тот переход в КПР.
— Харри Реднапп в автобиографии отметил, что вы приехали в его команду, будучи совершенно растренированным.
— У меня не было времени подтянуть физические кондиции, он просто мне его не дал. Надо было сразу же играть, и делать это на невероятном уровне, учитывая ту ситуацию, в которой была команда. Я был травмирован, восстанавливался, толком не мог показать того, что могу делать на поле.
— Еще одна его фраза: мол, вы сломались морально на его глазах, и он и не предполагал, что такой сильный физически человек может оказаться таким хрупким в душе.
— Может быть, он и прав. Мне трудно судить о себе. Я так же, как и все, просто человек. И когда у тебя не все просто в жизни, поддерживать в себе хорошее настроение — задача сложная.
— Возвращение из КПР именно в «Анжи» состоялось по какой причине? Вы должны были быстро трудоустроиться или что-то еще?
— Я мог остаться в Англии и играть в премьер-лиге. Но на деле оказалось, что скучал по России и по своим друзьям, которые у меня в команде остались. Со стороны все немного иначе видится, и вот как раз со стороны глядя, я и решил, что все-таки хочу играть в России.
— Для вас, как отмечают ваши друзья, чтобы играть успешно, важно чувствовать себя счастливым. Сейчас в «Динамо» вы счастливы?
— Да. Сейчас я счастлив в «Динамо».
Белек