(Фото: ФК «Зенит»)
Весной 2012 года в лиссабонском «Спортинге» последний раз «зажигал» Марат Измайлов, дотащивший португальских «львов» до полуфинала Лиги Европы. Решающий гол в ворота «Манчестер Сити» в 1/8 финала забил издевательски, пяткой, бразилец Шандао, подключившийся на «стандарт». Обратив на себя внимание, статный центральный защитник перешел в «Кубань», где выступает уже второй сезон в шебутной компании тех, в чьем резюме тоже значатся уважаемые европейские клубы: Шарль Каборе («Марсель»), Лоренсо Мельгарехо («Бенфика»), Анхель Деальберт («Валенсия»). Без Шандао невозможно представить оборону «Кубани», а разговор с ним невозможен без обсуждения таких тем, как молчание Измайлова, риелторство в бразильском футболе, игра вместе с Рожерио Сени и ящик бананов за 20 миллионов.
Приветливый и обаятельный кубанский защитник до прихода переводчика пытается объясняться жестами. Из динамика мобильного телефона звучит так любимая всеми бразильцами музыка Сеу Жорже, и мы, улавливая что-то про «Миа Мона Лиза», спрашиваем, про что, собственно, песня. Шандао вычерчивает руками в воздухе женскую фигуру. А как погода? В ответ — улыбка и демонстрация всей выразительной мимикой: «Как в Бразилии». Греясь в лучах ясного средиземноморского солнца, продолжаем тему параллелей с родиной героя.
Соснин похож на бразильца
— Алешандре, можно ли сравнивать российский чемпионат с бразильским?
— Совершенно невозможно, они абсолютно разные. По крайней мере до сих пор я не видел в России ни одного матча, который был бы сыгран в бразильском ритме и стиле. На моей родине практикуют другой футбол — техничный, не интенсивный, очень детальный в плане исполнительского мастерства, более медленный. В России же футбол динамичный, силовой и жесткий. Даже ничего близкого нет.
— Кто-то из российских коллег по команде напоминает вам бразильцев?
— Соснин похож (полузащитник Антон Соснин — воспитанник СДЮШОР «Смена». — «Спорт День за Днем»). Он такой же жизнерадостный и беззаботный — постоянно шутит и разыгрывает всех. Большой оптимист, всегда в хорошем настроении. Как картинка с родины перед глазами (смеется).
— Ситуацию с частой сменой тренеров в «Кубани» вы приняли по-бразильски?
— Да, меня ничего не удивило, потому что на родине это нормальная практика. К примеру, за два года выступления в «Сан-Паулу» при мне поменялось пять тренеров. Кто-то из них уходил сам по причине давления болельщиков и общества, кого-то увольняли. В Бразилии наставников могут нещадно прессовать и довести до срыва после каждого проигранного «классико» или же просто принципиального матча. То же самое, кстати, можно сказать и о судьбе футболистов — им тоже почти всегда очень тяжело держаться подолгу в одном клубе. С одной стороны, это, конечно, негативно, потому что такая краткосрочность не дает нормально поставить игру, привить тактику команде или понять стратегию развития клуба. С другой стороны, это отражение прямого интереса к футболу не только публики и общественности, но и его боссов. В футбол играют для болельщиков, и надо делать все, чтобы они были довольны. Остальное — второстепенно.
— В каком городе России было труднее всего играть?
— Самым сложным для меня был первый матч с «Волгой». Я приехал в Нижний Новгород, а там температура минус 15. Сначала удивился, а потом очень сильно замерз. В общем, с первой же минуты в России понял, что тот гардероб, который привез с собой из Португалии, надо срочно менять. В Португалии и Бразилии зимняя одежда не такая зимняя, как у вас (смеется).
— А кого из известных футболистов вы менее всего ожидали увидеть в России?
— Лассана Диарра в этом списке на первом месте. В «Спортинге», когда мы с ребятами сражались между собой на плейстейшн, я выбирал себе мадридский «Реал», ставил его центральным полузащитником и побеждал. Когда сыграл против него вживую, в матче с «Локомотивом», был поражен его уровнем футбола. Диарра великолепен, другого слова не подберешь. На втором месте, конечно же, Халк. Будучи в Португалии, всегда жалел, что не успел поиграть против него. Теперь в России у меня есть такая возможность. Он — один из лучших сейчас в бразильском футболе. Точнее будет сказать — самый лучший.
Золотая серьга принцессы
— Расскажите о своем родном городке Арасатуба.
— Это совсем маленький город в штате Сан-Паулу. Население всего двести тысяч человек, но все они очень любят футбол. Я был активным ребенком, так что мое детство было наполнено приключениями, обыкновенными для любого бразильского мальчишки. Но все время, сколько помню себя, хотел стать футболистом, и мои родители поддерживали меня в этом желании. Особенно благодарен отцу, который помогал во всем. Наша семья была не из богатых, но я никогда не чувствовал нужду, и сейчас, став уже взрослым, понимаю, как тяжело ему было сделать, чтобы я не задумывался, что родителям непросто помогать мне осуществить мечту. Только благодаря их стараниям я сейчас состоялся как футболист. Вся наша большая семья до сих пор живет в Арасатубе, и, когда у меня каникулы, я возвращаюсь туда, чтобы провести с ними все свободное время.
— Известно, что отбор в Бразилии в детские школы при профессиональных клубах просто сумасшедший. Как вы его прошли?
— Это очень длинная история. Конкуренция у нас в стране действительно высока — на одно место в школе могут претендовать минимум две сотни мальчишек. Сначала я пытался попасть в школу «Гремио», потом попробовал прорваться в «Коринтианс», затем в «Сан-Паулу», но во всех трех случаях отбор не проходил. Через это сито нереально сложно пробиться, если ты в момент просмотра не покажешь что-то феерическое. А дети тоже бывают разные: кому-то, чтобы раскрыться, нужно время или доверие, кого-то просто ломает конкурсная система. В итоге получается, что из-за напряжения во время просмотров многие одаренные мальчишки не попадают в школы и заканчивают с футболом. Обидно это еще и потому, что для большинства из них футбол — единственный шанс состояться в жизни. Я не устаю благодарить Бога за то, что он подарил мне возможность в клубе «Гуарани».
— Как вы вообще туда попали? Это же не ближний свет — судя по карте, город Кампинас, где базируется «Гуарани», находится в пятистах километрах от Арасатубы.
— Сам бы я туда, конечно, никогда не добрался. Но тут мне повезло. Наш земляк в те времена работал в «Гуарани» тренером вратарей. Как-то он, когда был в Арасатубе, случайно увидел, как я играю. После он пришел поговорить с родителями и со мной, в итоге пообещал, что сделает все, чтобы помочь мне пробиться в школу клуба. Слово сдержал: меня пригласили в «Гуарани», и я прошел там отбор.
— «Гуарани», насколько мне известно, играет на уникальном стадионе Brinco de Ouro da Princesa, что буквально переводится как «золотая серьга принцессы». Так сильно похож?
— Стадион и вправду красивый, но тут есть одно забавное совпадение. На самом деле он очень сильно похож на стадион «Кубани». Я это отметил буквально сразу, когда получил предварительную информацию от краснодарского клуба. Как раз этот факт меня больше всего удивил, и, наверное, в тот момент чутье подсказало, что в «Кубани» мне будет играться хорошо.
— «Гуарани» пришлось погулять по лигам — клуб то падал в серию B, то снова поднимался. Какова разница между элитной и второй по рангу лигами в Бразилии?
— Она огромная. Я даже не знаю, какой пример привести… Ну вот, к примеру, мы часто играем с переводчиком «Кубани» в плейстейшн. Я играю лучше, потому что он ничего не созидает, — только фолит, бьет по ногам моих футболистов и отстаивается в защите. А я атакую, красиво комбинирую и изощряюсь в том, как бы забить поинтересней. Так же в сериях А и B: в последней колотят по ногам, играют грязно и жестко, а уже в элите те, кто выживает в этом котле, становятся великими футболистами.
Четыре часа в осаде
— Еще один этап вашей карьеры — переход в «Деспортиво» из Порту-Фелис. Этот клуб, который называют и мостиком между Бразилией и европейскими чемпионатами, и «закупочной базой» для аффилированных с ним «Манчестер Юнайтед», «Бранна» и других.
— «Деспортиво» действительно не очень обычный клуб. К примеру, я был лишь зарегистрирован в Бразильской конфедерации футбола как их игрок, но ни дня не был знаком ни с тренером, ни с игроками и даже базу команды не видел. «Деспортиво» покупает игроков и раздает их в аренду в разные команды на протяжении многих лет до тех пор, пока футболист не поднимется в цене. После этого его продают. Это такой… риелтор. Меня они купили из «Гуарани», потом отдали в аренду «Флуминенсе», потом — в «Гремио Баруэри», где я уже зарекомендовал себя, проведя хороший сезон. Но даже после этого в «Сан-Паулу» уходил тоже в аренду (смеется).
— За «Флуминенсе», как говорят, болеют около 9 миллионов человек по всей Бразилии?
— Сколько точно у клуба болельщиков, никто не считал, но их очень много, и они совершенно фанатичные. Вообще сама специфика фанатизма в Бразилии такова, что, когда вы хорошо играете, болельщики вас обожают и при встрече зацелуют, а когда плохо — они же вас просто ненавидят и готовы убить. После проигранного матча невозможно выйти на улицу, потому что тебя постоянно кто-то цепляет. Ни в ресторан, ни в супермаркет… А если вдруг решишься прорвать эту осаду, то будь готов, что тебя закидают агрессивными вопросами и в любой момент может вспыхнуть конфликт.
Как-то, когда я уже выступал за «Сан-Паулу», мы проиграли «Коринтиансу» — принципиальный матч, «классико». На следующий день собрались на базе на тренировку, и, когда после нее хотели разъезжаться по домам, охрана нам сообщила, что это невозможно сделать, потому что за воротами — порядка четырех сотен очень агрессивно настроенных фанатов, которые требуют нас «на разговор». Никто не мог гарантировать нам безопасность. Мы сидели взаперти на своей же базе и ждали в неопределенности, когда приедет полиция. Часа четыре как минимум провели в этой осаде. Полицейские нам в итоге помогли, с базы мы потихоньку уезжали с сопровождением.
— В «Сан-Паулу» вас ждала встреча с легендой — вратарем-голеадором Рожерио Сени.
— Это отдельная глава моей жизни. Играть с ним — исполнение мечты. С раннего детства я был фанатом «Сан-Паулу» и всегда считал его величайшим из игроков. Вратарь, который забил больше, чем многие из нападающих, не может не стать кумиром. Кстати, Рожерио знал про мое отношение к нему и мои мысли благодаря истории, которая произошла, когда я только-только приехал в расположение команды. Тогда журналисты устроили первое интервью, а у меня как раз с собой была детская фотокарточка, на которой я был снят в форме «Сан-Паулу». Конечно, я тут же ее всем показал и не стал скрывать своей радости по поводу того, что мечта сбылась. После этого у меня была беседа с Рожерио. Он, как лидер и капитан, посоветовал мне постараться контролировать эмоции при журналистах. «Ты профессионал, забудь теперь про то, что когда-то был болельщиком», — он говорил со мной очень по-взрослому. Вообще во многом благодаря его вниманию, его советам и его примеру я стал играть намного лучше. Совершенно точно, что Сени — самый яркий футболист из всех, с кем мне доводилось работать.
— Кстати, как раз на время вашего выступления за «Сан-Паулу» пришлось бегство Илсиньо из «Шахтера» в родные пенаты. Что говорили в команде по этому поводу?
— А он что, сбежал?! Да вы что! Мы даже не знали об этом (смеется). С одной стороны, конечно, убегать откуда-то — совсем неправильно, с другой — немного понимаю его. После Бразилии очень сложно сразу же приспособиться к Украине или к России. Может, он не смог адаптироваться и решил вернуться туда, где ему было привычней?.. Не знаю, но насколько помню, он потом снова поехал на Украину.
— В свое время технический директор «Сан-Паулу» Жоао де Жезус Лопес на 20-миллионное предложение «Милана» за Миранду и Эрнанеса ответил, что столько в Бразилии стоит ящик бананов. Трансферы в Старый Свет тяжело давались игрокам?
— (Смеется.) Не пугайтесь, ящик бананов в Бразилии стоит гораздо дешевле, чем 20 миллионов. Все, что происходило в «Сан-Паулу», меня мало касалось, потому что я по-прежнему официально числился игроком «Деспортиво». Да и за лиссабонский «Спортинг» я тоже играл на правах аренды, так что подобных трудностей перехода не прочувствовал.
Геленджик
— Приехав в «Спортинг», вы столкнулись там с Маратом Измайловым. Это был первый россиянин в вашей жизни?
— Да, это действительно так — людей из вашей страны я до того времени не видел. Сейчас понимаю, что если бы судил обо всех исключительно по Марату, то сильно бы ошибся. Когда я с ним познакомился, он был очень молчаливым парнем — в основном слушал, редко говорил и в команде ни с кем не общался. При этом все задания на тренировках он всегда выполнял очень профессионально и никогда ни с кем не спорил. Как раз это мне в Марате всегда импонировало: больше слушать, чем говорить, как мне кажется, очень профессионально. Кстати, причиной того, что он почти не общался с ребятами, вряд ли был языковой барьер — на тот период он уже пять лет играл за «Спортинг». Думаю, что ему все же тяжело было жить в Португалии, и травмы он переносил непросто — то колено, то спина. Наверное, поэтому он всегда был такой грустный. Но надо отдать должное силе воли Марата — ни я, ни другие его партнеры по команде ни разу не слышали от него ни одной жалобы на обстоятельства. По мне, это один из лучших игроков, с которыми я сталкивался за свою карьеру. Особенно по уровню техники — она у него великолепная. На его карьеру влияют только травмы, иначе мы бы давно видели большую европейскую звезду Измайлова.
— Самый напряженный ваш матч за «Спортинг»?
— В Лиге Европы весной 2012 года, ответная встреча 1/8 финала с «Манчестер Сити». В первом матче в Лиссабоне мне посчастливилось забить гол, так что мы начинали с преимуществом в один мяч (1:0). Все было хорошо в первом тайме, увеличили разрыв до трех голов. Но потом очевидная победа чуть не ускользнула. «Сити» начал прессинговать так, что ситуация совершенно изменилась: сначала гол Агуэро, потом Балотелли и снова Агуэро. Нас буквально трясло от напряжения. Последние минуты компенсированного времени были, наверное, самым тяжелым периодом в моей жизни (в итоге «Спортинг» проиграл 2:3, но по сумме двух матчей вышел в четвертьфинал. — «Спорт День за Днем»). Это сейчас с улыбкой можно рассказать, но в реальности испытать такие переживания я не желаю никому. Самая большая драма! И то, что мы все-таки выстояли, могу смело назвать чудом.
— Один африканский легионер раскрыл как-то секрет, что в его квартале на родине вся детвора знает ругательные русские слова. Сам же и научил всех смеха ради.
— Правда?! (Хохочет.) Возьму себе на заметку. Шучу. А я расскажу обратное: когда я приехал в «Кубань», то был очень удивлен, что мои российские партнеры по команде знают кучу португальских слов. И среди этой кучи — ни единого хорошего, все до единого — мат. Оказалось, что те бразильцы, которые были в команде до меня, учили россиян ругаться по-своему. Но, наверное, в каждой команде есть такие истории «культурного обмена». На родине я, конечно, никого не буду учить плохим русским словам. Лучше расскажу какую-нибудь хорошую историю про вашу страну.
— А какую? Исключая истории про холод.
— Вот если исключить холод, то багаж моих историй будет исчерпан. Это на самом деле забавно, что в Бразилии все друзья и знакомые не устают слушать, что в России очень холодно, и минусовая температура, и снег. Кажется, уже рассказал однажды — а все равно спрашивают именно про это. Наверное, это темы, которые могут по-настоящему зацепить бразильца. Так что у меня бесконечный набор: холод, снег и борщ. Я борщ очень сильно люблю. Поэтому буду о нем обязательно рассказывать всем в Бразилии.
— Ну а сами какую историю из произошедших с вами в России вспоминаете чаще остальных?
— Это история моего самостоятельного путешествия к морю. Ее и веселой не назовешь, но она примечательная и дала мне много новых ощущений. Как-то, когда «Кубань» получила три выходных дня, мы с женой решили не засиживаться в Краснодаре и съездить куда-нибудь. Посмотрели карту, а море и город Геленджик — совсем близко. В общем, собрали немного вещей, сели в машину, включили навигатор и поехали загорать. Все было хорошо, пока мы не забрались куда-то в горную местность, где вокруг какие-то развилки. Навигатор выключился, на пути ни единой машины или поселка. Да и что бы было толку, найди мы их — ни я, ни жена не говорим ни слова по-русски, и с английским у нас плохо. Мы остановились в итоге и просто стали ждать. Это было совершенно новое ощущение. Теперь я знаю, что такое потеряться в чужой стране без знания языка.
— Чем закончилось путешествие?
— Навигатор все-таки заработал. А я твердо себе сказал, что русский язык хоть чуть-чуть поучить надо.
Белек
Личное дело
Алешандре Луиз Реаме (Шандао)
Родился 23 февраля 1988 года в Арасатубе (штат Сан-Паулу, Бразилия)
Амплуа: защитник
Карьера игрока: «Гуарани» (Кампинас, Бразилия, 2005-2008); «Атлетико Паранаэнсе» (Куритиба, Бразилия, 2006-2007, аренда); «Деспортиво» (Порту-Фелис, Бразилия, 2008-2013); «Флуминенсе» (Рио-де-Жанейро, Бразилия, 2009, аренда); «Баруэри» (Бразилия, 2009-2010, аренда); «Сан-Паулу» (Бразилия, 2010-2011, аренда); «Спортинг» (Лиссабон, Португалия, 2012-2013, аренда); «Кубань» (Краснодар, с 15 февраля 2013-го)