Защитник СКА, чемпион мира 2014 года и вице-чемпион 2015-го в составе сборной России Егор Яковлев перебрался в Петербург этим летом, быстро вышел на ведущие роли в команде и успел полюбиться армейским болельщикам. В большом интервью корреспонденту «Спорта День за Днем» игрок рассказывает о двух путях для магнитогорских мальчишек и морально непростых временах возрождения ярославского «Локомотива», рекомендует нынешним одноклубникам вспомнить, как это здорово — поднимать над головой Кубок Гагарина, и обещает обязательно поведать о своем походе в оперу.
Все было, как у всех: сурово и жестко
— В СКА вы взяли 74-й номер, показав тем самым определенную значимость места рождения. Что сейчас связывает с Челябинской областью, как часто бываете в родных краях?
— Это моя родина, мой дом. У меня там живет мама. Я постоянно на связи с ней и старыми друзьями, а вот навещать их часто не получается. Магнитогорск расположен на достаточно большом расстоянии от Питера, туда нет прямых рейсов.
— Закалка опорного края державы — она действительно какая-то особенная?
— Да я бы не сказал (улыбается). Детство было как детство — обычное. Я достаточно рано уехал из дома — в возрасте 16–17 лет.
— Но фундамент-то все равно был заложен в Магнитогорске — и хоккейный, и личностный…
— Да. Было все, как у всех в маленьком возрасте. Сурово, жестко — тренировки с раннего утра. У нас была хорошая команда детская. Тренеры были отличные, очень хорошую базу нам дали, за это им спасибо большое.
— Насколько вы сейчас популярны в родном городе? С Малкиным в этом смысле, наверное, едва ли возможно конкурировать?
— Женя совсем на другом уровне находится, да. Он — звезда мирового масштаба. Когда Малкин в городе, ему просто нереально шага ступить, потому что все его знают и любят.
— Вы прогуливаетесь пока без проблем, выходит?
— Большого ажиотажа нет, потому что я в Магнитогорске особо не играл. Бывает, узнают, но с реакцией на Малкина это даже рядом не стоит (улыбается).
— А вообще Женя был когда-то примером для подражания, пусть он и из числа нападающих?
— Да, я был еще маленький, но помню, как он начинал, как попал в первую команду. Женя очень ярко играл, несмотря на свой возраст очень юный, был лидером. Конечно, было приятно за ним наблюдать.
— Истории многих талантливых хоккеистов связаны с серьезными лишениями в детстве. Тема Панарин рассказывал, например, как дедушка каждый день в течение пяти лет возил его из Коркино в Челябинск. Вам повезло родиться в городе с отличной хоккейной школой, это как-то упростило ситуацию?
— Если сравнивать с Артемием, то да, у меня не было таких трудностей с тем, чтобы добраться до катка, как у него. Конечно, мне повезло, что я родился в городе, где хоккей любят и очень большое внимание ему уделяют.
— Наверное, каждый мальчишка там хочет стать хоккеистом?
— В Магнитогорске — да. У тебя две дороги: либо ты играешь в хоккей, либо ты идешь на комбинат.
— С какого возраста мечтали быть не просто хоккеистом, а игроком сборной России?
— Играть за сборную — это всегда мечта, какой-то другой уровень. Это классно, это приятно, это иные эмоции. Желание играть за национальную команду никуда не девается.
— Но в какой момент все же появилось предчувствие, что это та мечта, которая вполне может сбыться?
— Все происходило постепенно. Не было такого, что, едва начав заниматься хоккеем, я сразу стал мечтать о сборной. Сначала хотелось стать лидером в своей команде, потом попасть в фарм-клуб, следом — в первую команду, там стать лидером, а после уже и о сборной думать можно. Но даже когда я оказался в национальной команде перед своим первым чемпионатом мира, не верил до последнего, что поеду туда. Просто работал, старался, и в итоге тренер мне доверил.
— А мечты об НХЛ все еще будоражат, если такие тоже были?
— Мечты мечтами, но на данный момент у меня еще два года контракта со СКА — это большой срок. Нужно работать, тренироваться, отталкиваться от своей игры. Посмотрим, как все сложится, не буду ничего загадывать.
Отец все понял и больше замечаний не делал
— Как получилось, что в свое время вы уехали из Магнитогорска в Казань? Не казались действительно перспективным игроком тем, кто дома отбирал ребят во взрослые команды?
— Я еще раз повторюсь: у нас был очень сильный год. Мы два раза становились чемпионами России. Ребята на год младше тоже были очень хорошие — многие из них сейчас играют. И как-то получилось так, что все наслоилось друг на друга, была неопределенность: брали или не брали. Я и сейчас-то не особо габаритный, а тогда был такой маленький, щупленький… Мне сказали подождать. В то же время я знал, что мой детский тренер уехал работать в Казань, решил позвонить ему и попросить о помощи. Он предложил попробовать себя в Татарстане (в то время этот регион был послабее). Я поехал туда на просмотр, потренировался месяц, меня взяли — так и пошло-поехало.
— Женя Дадонов рассказывал, что в его семье главные болельщики — бабушки. Кто сильнее всего переживает за вас? И кто является главным критиком, если таковой имеется?
— Нет, я бы не сказал, что у меня есть какие-то критики. Были в детстве, но я очень серьезно отношусь к таким вещам, пару раз ответил очень грубо отцу, в духе: «Ты на коньках умеешь вообще кататься, нет?» После этого он все понял и замечаний мне больше не делал. А так все родственники переживают за меня, где бы я ни играл. В Питере девушка болеет, мама в Магнитогорске тоже всегда смотрит хоккей.
— Вы недавно давали интервью изданию с претензией на гламурность для рубрики о завидных холостяках. Уж коли сами упомянули о девушке, не могу не спросить, как она на это отреагировала?
— Нормально отреагировала (улыбается). Нам объяснили, что эта рубрика для тех, у кого нет штампа в паспорте, а на данный момент у меня его нет. Так что девушка отнеслась спокойно.
Возле каждого ресторана стояла бутылка водки и стаканы
— Вы уже говорили о том, что о переходе в СКА жалеть не собираетесь, что бы ни происходило. Но все же посматриваете за тем, как идут дела у «Локомотива», или это уже полностью перевернутая страница биографии?
— Я повторюсь, у меня было время подумать. Это взвешенное решение, мой выбор, и я о нем не жалею. СКА — новый уровень для меня, новый вызов, шаг вперед. Тут очень сильная конкуренция за место в составе, я считаю, что для меня это полезно. Безусловно, в Ярославле у меня остались друзья, со многими из которых я все так же общаюсь. Даже в свободное время все разговоры в основном об играх: обсуждаем матчи — что у них происходит, что у нас.
— Если я правильно понимаю, вы были одним из первых хоккеистов, кого пригласили в возрождавшийся «Локомотив»?
— Первым.
— А какие чувства были тогда? С одной стороны — почетное правильное дело, с другой стороны — все равно жутковато было, наверное, после такой трагедии?
— Я не понимал тогда всей серьезности момента, наверное. Не серьезности даже, а именно жути всей… Мне предложили, я сразу же согласился. И только когда приехал, понял. Город весь был совершенно мрачный… Практически возле каждого ресторана стояла бутылка водки и стаканы, везде были плакаты, эмблемы «Локомотива». Весь город переживал. Жутко было очень. Для Ярославля команда действительно много значит.
— Как удалось справиться со столь сильными эмоциями?
— Наверное, они, наоборот, еще больше подхлестывали. Мы просто не имели права играть плохо. У нас был отличный сезон с Петром Ильичом в Высшей лиге и МХЛ. Удалось с таким тренером поработать — это тоже большой плюс. Постепенно все немножко сгладилось, но точно не забылось — в этом городе, наверное, никогда не забудется та трагедия. Там очень любят команду и настоящую, и прошлую — это вообще не обсуждается даже.
Зубов даже ругается как-то позитивно
— «Регулярка» заканчивается. Как оцените «гладкий чемпионат» для СКА, для себя лично?
— У нас не все получается. Хотелось бы лучше и стабильнее провести весь чемпионат, в таблице быть выше, но самые главные игры впереди. Сейчас есть время поработать, подготовиться, настроить головы… Наверное, ребятам надо вспомнить, как это классно — поднимать кубок над головой. Тем, кто пришел в команду уже после завоевания трофея, тоже очень хочется выиграть и узнать, что это такое. Не будем загадывать. Впереди первый раунд плей-офф. Для начала будет стоять задача пройти во второй. Мы будем по ступенькам идти к нашей цели. А она одна — выиграть Кубок Гагарина.
— Вопрос в порядке бреда. Может быть, СКА сейчас специально пытается расслабить потенциальных соперников, дезориентируя их, а в плей-офф вдруг покажет совсем другой хоккей?
— Нет, такого не бывает. Перестроиться нереально: сегодня провести матч так, а завтра вдруг выйти и начать по-другому соображать и действовать. Чтобы все было хорошо, играть нужно тоже хорошо — постоянно.
— Вы отзывались о тренерском процессе Андрея Назарова как об очень логичном. Говорили, что не приходилось делать ничего лишнего. Как с этим обстоят дела у сильно обновленного по ходу сезона тренерского штаба?
— У нас вообще очень мало времени на то, чтобы полноценно потренироваться. График был очень плотный — игроки постоянно уезжали в сборные, был неполный состав команды. Но тренировочный процесс поменялся однозначно. Мы больше внимания стали уделять тактике, большинству — перемены кардинальные. Считаю, что есть свои большие плюсы. У нас отличная команда, нам нужно чуть-чуть подкорректировать наши действия, и все будет хорошо.
— В одном из осенних интервью вы сказали о том, что с тех пор, как Сергей Зубов стал главным тренером, обстановка в команде стала более позитивной, все стараются и бьются за тренера. Выходит, за Андрея Назарова биться как-то не очень хотелось?
— Да нет, я бы не сказал, что мы не бились за него. Мы играли и за команду, и за нашу эмблему. Просто, когда Сергей Саныча назначили главным тренером, хоккеисты хотели ему помочь. Он очень хороший человек. От него ты никогда не услышишь ничего негативного. Даже когда он ругается, делает это как-то позитивно. Просто дает понять, что не так, никогда никого не оскорбляет, не переходит на личности. Зубов — в прошлом отличный игрок, уважаемый человек. Поэтому я и говорил, что команда старалась помочь ему, чтобы он в свою очередь помог нам — ведь все это взаимосвязано…
За старые заслуги Знарок никого не возьмет
— За место в сборной на главных турнирах, пока ею руководит Олег Знарок, переживать вам, наверное, не приходится?
— Нет, я бы так не сказал. Олег Валерьевич всегда, на каждом сборе, когда все съезжаются, говорит, что ему без разницы: за старые заслуги он никого в команду не возьмет. Кто будет сильнее на данный момент — тот и поедет. Так же я сам попал в сборную в первый раз. Просто на то время удачно складывался сезон, я был в неплохой форме, и за счет старания у меня все получилось. И в этот раз могут приехать новые молодые ребята, хорошо себя проявить, и в итоге кто-то из «старичков», постоянно вызывавшихся на чемпионаты мира, может туда не поехать. Это конкуренция, без нее никак. Хорошо, что она есть. Только в таких условиях можно вырасти в серьезного игрока. Так что никакой уверенности в том, что я уже куда-то еду, у меня нет. Олег Валерьевич очень много внимания уделяет тому, чтобы не было ребят в комфортной зоне, чтобы все работали и старались.
— Когда мы разговаривали с вами в августе, вы планировали сходить в Эрмитаж. Удалось?
— Стыдно, но нет. Удалось только съездить в Петергоф на фонтаны. Остальные достопримечательности пока наблюдаю лишь снаружи. Вот будет два выходных, можно будет как раз попробовать куда-то попасть.
— А что вы вообще любите из культурной сферы? От оперы, например, можете получить удовольствие или хотя бы просто высидеть два-три часа в соответствующем театре, не сбежав?
— Театр — это всегда очень интересно. Если постановка хорошая — это точно ничуть не хуже фильма, даже лучше.
— Но все-таки драматический театр — это одно, а опера и балет — немного другая история…
— Не буду вам врать, в оперу еще ни разу не ходил. У меня не было такой возможности. Что в Магнитогорске, что в Ярославле не особо это все процветает. Пока все впереди — планирую сходить посмотреть, потом обязательно расскажу.
— Вы уже больше полугода провели в Петербурге, город успел раскрыться с какой-то новой, быть может, неожиданной стороны?
— Не секрет, что Петербург — очень красивый город. Я не замечаю каких-то больших пробок, все можно сделать довольно быстро и удобно: все рядышком и все есть. Мне здесь очень нравится.
— Чего боитесь больше всего?
— (Задумывается.) Непросто объяснить это двумя словами… Стать сытым — как-то так, наверное. Ни к чему не стремиться. Вот этого больше всего боюсь. Остановиться в развитии и довольствоваться малым.