• Алексей Емелин: «Специально за соперниками не гоняюсь»

    06.05.12 09:45

    Алексей Емелин: «Специально за соперниками не гоняюсь» - фото

    Фото: EPA / VOSTOCK-Photo

    Многие думали, что Алексею Емелину тяжело придется в «Монреале». Нет, проблема не в непривычном стиле Национальной хоккейной лиги – Емелин по своим игровым характеристикам как раз создан для Северной Америки. Тяжело ему должно было прийтись именно потому, что специализация у Алексея такая, которая вызывает ненависть у соперников. И если в России защитника сумел наказать только Александр Свитов, то за океаном способных на это бойцов – сотни.

    Но все обошлось, хотя и не без курьезных моментов типа силового приема против партнера по команде и автогола. Накануне чемпионата мира Алексей Емелин рассказал «Спорту день за днем» о проблемах с языком, спокойной жизни и полюбившихся площадках.

    Три языка

    Было понятно, что основной «бытовой» проблемой Емелина в НХЛ станет язык. До отъезда Алексей если и знал английский, то на слабом школьном уровне. Но несмотря на то, что по ходу сезона он лишь немного продвинулся в изучении языка, у него не возникло проблем в общении с партнерами. Емелин играет так, что ему можно ни с кем и не разговаривать.

    — Французский язык выучили?
    — Да нет, что вы. Я даже могу перечислить фразы, которые знаю. Итак: «мерси боку», «бон вояж», «сильвупле».

    — Чтобы их знать, можно жить и не во франкоговорящей провинции.
    — Согласен, но мне французский не особо нужен. Если и надо изучать язык, то именно английский. На нем мы в раздевалке «Монреаля» разговариваем между собой, на нем с нами говорит тренер. Вопросы возникают в быту, но не так часто.

    — А что в быту?
    — Бывал в магазинах, где вообще по-ан­глийски не говорят. Совершенно. При этом такое случается именно в продуктовых магазинах.

    — И что делать?
    — Тогда на помощь приходит язык жестов. Но в такие ситуации я попадал крайне редко, так что нет необходимости знать язык.

    — В Монреале пресса требовала, чтобы главный тренер и генеральный менеджер говорили на французском. Хоккеистов это не касалось?
    — А сколько франкоговорящих игроков во всей лиге? Я вот не знаю, но думаю, что не слишком много. Их можно по пальцам пересчитать. И человека два-три в нашей коман­де. Стоит ли переходить на французский ради этого? Да я ни разу не слышал, чтобы в раздевалке говорили на французском языке.

    — А с английским у вас теперь как?
    — Нельзя сказать, что идеально. Вот простую английскую бытовую речь я не очень хорошо понимаю. Но если говорят на хоккейные темы, то вполне все ясно. Это ведь происходит каждый день.

    — У каждого игрока свои методы изучения английского. Кто-то постоянно смотрел знакомые фильмы на оригинальном языке, кто-то вообще не общался со своими соотечественниками и погружался с головой в новый мир. А у вас как?
    — Вместе с дочкой изучаю. Скачали для нее на айпад множество программ игровых, у меня на телефоне есть специальные обучающие программы. И вот стараюсь хоть немного времени этому уделять.

    — Главная проблема изучения – в стеснительности. Надо много говорить и не обращать внимания на то, что поначалу много ошибаешься. Вы общаетесь с партнерами?
    — Да, конечно. Приходится. Хотя все-та­ки еще есть существенный недостаток словарного запаса. Но я прекрасно понимаю, что главное – это практика.

    — Смеются над вашим английским?
    — Ни разу такого не было. Все ребята нормально к этому относятся.

    — На русский часто переходите?
    — Иногда случается. Говоришь какую-то фразу, затем забываешь слово и называешь его по-русски. На тебя смотрят и не понимают.

    «Все бойцы – на одно лицо»

    За короткий срок Емелин превратился в человека, с которым предпочитают не сталкиваться на льду. Таких в Америке любят не только на трибунах, но и в лиге. Он редко бьет грязно, встречает по правилам, и он один из немногих, кто напоминает, что хоккей вообще-то жесткий вид спорта. Конечно, без конфузов не обходится.

    — Вы пересматривали свой лучший хит в сезоне – против Эрика Коула, который почему-то выступает в вашей команде?
    — Видел пару раз по телевизору. Что тут сказать: красиво получилось. Красиво, но нелепо.

    — Эрик потом вам высказал претензии?
    — Нет. Да я сам к нему в перерыве подошел. Попросил прощения, сказал, что вышло случайно. Он ответил, что бывает, ничего страшного.

    — Точно случайно? А то он после хита долго в себя приходил.
    — Да я на Ника Джонсона (нападающий «Миннесоты». – С.) шел, а тот успел повернуть. Честно говоря, я вообще думал, что попал в соперника, и только потом понял, что пострадал Эрик. Тем более я Коула не видел. Да ладно вам, обычный рабочий момент.

    — Однажды на вас напал желающий подраться нападающий «Тампы» Райан Мэлоун, но вы в потасовки обычно не лезете. А вообще часто предлагают?
    — Предлагают в каждом матче. А этот не спросил – сразу полез. Я бы и в этот раз отказался.

    — А как происходят такие диалоги?
    — Да все просто. «Будешь драться?» – «Нет, спасибо». И ко мне сразу теряют интерес. Понятно, что желающих со мной сразиться много из-за моих силовых приемов. Но драки – это другая профессия. Я даже не могу вспомнить, кто именно мне предлагал скинуть перчатки. Они там все на одно лицо.

    — Какая-нибудь потасовка запала вам в душу?
    — Нет. С участием «Монреаля» ничего интересного не случалось. Были какие-то стычки, но такие, хоккейные.

    — За сезон у вас улучшилась техника исполнения силовых приемов?
    — Нет, не думаю. Кажется, у меня все то же самое осталось. Просто в Америке площадки меньше, а борьбы больше. И легче ловить соперников.

    — Но вы лучший свой прием можете выделить?
    — Нет. Все они одинаковы на самом деле. Я специально ни за кем не гоняюсь. И не коллекционирую силовые приемы, как бомбардир голы. Не веду статистику, не сохраняю на видео. Было и было – что вспоминать?

    Пресса, кредитки, права

    Алексей Ковалев рассказывал, что в Монреале играть очень трудно, так как там хоккеист больше, чем хоккеист. В канадских городах игрокам очень трудно спрятаться, остаться на­едине с собой. Стоит приехать на заправку или выйти за продуктами, как к тебе сразу подходят несколько человек и начинают обсуждать последний матч коман­ды или предстоящую игру. Емелин этого пока не почув­ствовал.

    — Я понимаю, что это банальный вопрос, но все-таки… Вам в НХЛ-то нравится? Да, отличная лига, да, хорошие мастера. Но все-таки там совершенно другой хоккей, абсолютно другая страна.
    — Знаете, меня все устраивает. И я вижу, что организация турнира на самом высоком уровне. А уж как поддерживают команду в Монреале – трудно передать словами. И это ведь несмотря на то, что мы не очень хорошо выступили.

    — Сколько вам положено билетов на игру?
    — Бесплатных – два.

    — Хоть раз было такое, что вы не знали, куда их деть?
    — Такого быть не может. Все время находились люди, которым нужны были билеты.

    — Знаю один минус игры в Монреале. Пресса там относится к коман­де с повышенным вниманием. И может спокойно «съесть» игрока. Это подтверждено множеством примеров, в том числе и российскими.
    — Все это, возможно, волновало бы меня, если бы я умел читать по-ан­глий­ски или по-фран­цуз­ски. А так я просто не слежу за местными СМИ. Даже не знаю, ругают они меня или хвалят.

    — Но ведь журналистов в раздевалку много приходит.
    — Много, человек трид­цать-со­рок. Кстати, там в этом плане все очень грамотно устроено. Журналисты заходят, задают вопросы, а потом уходят, и мы спокойно занимаемся своими делами. У нас отдельный выход на парковку, и больше ни с кем я не встречаюсь. Так вот, журналисты если и идут к игрокам, то меня обходят.

    — Почему?
    — Язык. Я за все время там дал пару интервью. И оба раза меня спрашивали не по игре, а про жизнь. Типа, где родился, где начинал, какая карьера была. Вот и все. Так что давление идет мимо меня.

    — А как вы давали те два интервью?
    — Через переводчика.

    — По пути к машине вы и с болельщиками не пересекаетесь?
    — Вот, кстати, про болельщиков. Собиратели автографов, фанаты стоят у выезда с парковки. И как-то принято у всех игроков там останавливаться, выходить из машины и раздавать авто­графы.

    — Вы тоже останавливаетесь?
    — Конечно. Понимаете, там же детей много, для них такие встречи много значат. Почему я должен срочно ехать домой? Ничего со мной не случится, если я полчаса потрачу на болельщиков.

    — У нас подобные встречи нередко оборачиваются стихийными обсуждениями, как правильно играть в хоккей. В Канаде так же?
    — Нет. Там либо поздравляют с удачной игрой, либо просят не расстраиваться, если проиграли. Никаких советов я не слышал.

    — А к чему вы не привыкли в Северной Америке?
    — В хоккее таких вещей нет. Но в некоторых бытовых моментах я не могу разобраться. Вот взять кредитные карточки. Они постоянно блокируются, платежи часто не проходят. Надо звонить, выяснять. Все это нервы и время.

    — Чего это они блокируются?
    — У кредитных карточек определенный дневной лимит. Я еще не до конца разобрался с этим и постоянно попадал в ка­кие-то переделки. Надо просто привыкнуть к системе.

    — Дом большой сняли?
    — Дом? Я квартиру арендовал. Чем она хороша, так это тем, что находится недалеко от арены и тренировочного катка.

    — Квартира? Мы привыкли, что игроки НХЛ снимают дома.
    — Дорого для меня. Зачем мне тратить огромные деньги на дом, который не станет моим. Квартира меня всем устраивает.

    — Кстати, про деньги. Вы понимаете, что с каждым днем за океаном теряете деньги, ведь могли бы зарабатывать в России гораздо больше?
    — Понимаю. Но это мой выбор. И я не хочу возвращаться в Россию на следующий сезон. Буду ждать вариантов в НХЛ.

    — С полицией пока не сталкивались?
    — Один раз остановили за превышение скорости.

    — И отпустили, потому что хоккеист?
    — Меня остановила инс­пек­тор-жен­щи­на. Она ничего не сказала, просто выписала мне штраф. Я ехал 62 километра в час, а можно было – 40.

    — Один из наших игроков в такой ситуации попытался дать взятку инспектору и чуть не оказался в тюрьме.
    — Нет-нет, я в этом смысле был подготовленный. Понимаете, однажды принял решение не давать взятки гаишникам. Вот нарушил – сам виноват. Пусть выписывают квитанцию.

    — Как вам стиль вождения в Канаде? Они какие-то слишком спокойные.
    — И это прекрасно. Когда все нормально ездят, то и ты становишься нормальным. Это в Москве если не наглеть, то вообще с места не сдвинешься.

    — Но вы хоть поспорили с канадским инспектором?
    — О чем спорить-то? У меня и прав местных не было, только российские. Она с удивлением на них смотрела.

    «Уверен – обводи»

    В конце сезона в «Монреале» сменился тренерский штаб и можно было ожидать изменений в судьбе Емелина. Так часто бывает. Никита Никитин моментально сменил клуб, как только в «Сент-Лу­ис» пришел Кен Хичкок. Но у Алексея вообще в жизни ничего не поменялось. Такими хоккеистами не разбрасываются.

    — Какой город в Америке произвел наиболее гнетущее впечатление?
    — Баффало. Ни ресторанов, ни других увеселительных мест. Скучно там жить.

    — А лучший стадион?
    — «Медисон-сквер-гарден». Сейчас его подремонтировали, так что все стало очень даже неплохо. И, конечно, внутри арена производит серьезное впечатление.

    — Лед везде одинаковый?
    — На юге очень плохой лед. Там слишком жарко.

    — Вот еще один банальный вопрос. Что в НХЛ произвело на вас наибольшее впечатление? То, что там нет проходных матчей, или, например, скорости?
    — Кстати, я бы не сказал, что там слишком большие скорости. Все это из-за того, что площадки маленькие, а вот таких уже слишком подвижных ребят в КХЛ не меньше. Что касается проходных матчей, то их и в России немного. Так что совсем уж существенных различий нет.

    — Те, кто поиграл в НХЛ, начинают говорить, что пора бы и в России перейти на канадские площадки.
    — И я теперь тоже стал фанатом маленького льда. Согласен – надо переходить. Мне, как защитнику, очень удобно. Например, когда с «пятака» уходишь в угол, можно быстрей вернуться назад.

    — Как на вас сказалась отставка тренерского штаба?
    — А никак. Разговоры о том, что тренера могут поменять, ходили давно. И вот в один прекрасный день нам объявили, что из-за плохих результатов прежний штаб отправлен в отставку.

    — И?
    — Да ничего, пошли на тренировку. В моей жизни ничего не поменялось. Со мной никто не разговаривал.

    — Когда вас последний раз ругал тренер?
    — Никогда не ругал. В каких-то моментах подсказывал. Обычное дело. Хотя нет, один раз меня покритиковали за вывод шайбы из зоны. Обязательно надо ее вывести, а то нападающие соперника могут перехватить.

    — В России ценятся защитники, которые могут обвести одного нападающего. В Канаде это исклю­чено?
    — Если уверен, то обводи. Не должно быть потерь, но рисковать можно. Другой вопрос, что в Америке защитникам не так много и дают делать.

    — Тренеры?
    — Соперники. Прессинг совершенно иной.

    — В Монреале после этого сезона траур?
    — Никто не доволен, это точно. Но если и была критика, то я ее не слышал. Газеты же, повторю, не читаю.


    Читайте «Спорт день за днём» в
    Подпишитесь на рассылку лучших материалов «Спорт день за днём»