В бассейне пекинской арены «Водный куб» олимпийские рекорды переписывал не один Майкл Фелпс. Россиянки Анастасия Давыдова и Анастасия Ермакова в столице Китая также вошли в историю, став первыми четырехкратными олимпийскими чемпионками в синхронном плавании. С Анастасией Давыдовой по возвращении ее из Китая встретился корреспондент «Спорта».
Конкурентки к нам подбираются
— Вы чувствуете, что вписали свои имена в историю Игр?
— Не успели еще понять, наверное, слишком мало времени прошло. За четыре года так привыкли быть двукратными, что осознать масштаб этого успеха, видимо, сможем не сразу. С другой стороны, победу в Пекине случайной не назовешь. Мы к ней серьезно готовились четыре года, как раз ставили перед собой цель стать четырехкратными чемпионками.
— Происходившее в пекинском бассейне Мария Киселева объяснила тем, что «мир просто не дорос еще до уровня России». Неужели вас и конкуренток действительно разделяет пропасть? Если да, то почему так происходит?
— Во-первых, в корне отличается система подготовки. У тех же испанок одна из девочек в 14 лет лишь начала тренироваться, а наша Света Ромашина в 15-летнем возрасте уже стала чемпионкой мира среди взрослых. В России девочки рано начинают, и с малых лет их серьезно готовят. Я, к примеру, из своих 25 лет 20 отдала синхронному плаванию. За границей для девочек нежного возраста это скорее хобби, купание под музыку, а не профессиональный спорт. Зато благодаря нашей системе мы превосходим соперниц в техническом плане. Уже в юношеском возрасте исполняем элементы высокого уровня сложности, которого многие из соперниц достигают лишь взрослыми.
— Три года назад вы сетовали на отсутствие конкуренции как одну из главных проблем. Что-то поменялось с тех пор?
— Да, конечно. В 2005 году мы действительно не чувствовали конкуренции, борьба на чемпионате мира в Монреале, по сути, велась лишь за второе место между японками и испанками. Звоночек прозвенел в 2006 году на Кубке мира, когда испанка Джемма Мэнгуал поменяла партнершу. Раньше она выступала с Паолой Тирадос, а теперь они делали программу втроем. На Играх такое не допускается, а на чемпионатах и Кубках мира разрешено, так что Джемма одну программу могла делать с Паолой, а другую — с Андрэа Фуэнтес. И вот когда Мэнгуал с Фуэнтес исполнили короткую программу, мы поняли, насколько усилился испанский дуэт.
— Ныне испанки — ваши самые принципиальные соперницы?
— Они идут вперед семимильными шагами и при этом стараются полностью копировать наш стиль — берут свою музыку и без малейшего стеснения «передирают» наши движения и связки. Тогда, в 2006-м, мы поняли, что до Пекина жизнь малиной нам не покажется. Эти три года они серьезно боролись, хотя специалисты, соперники да и мы сами замечали, что они слабее, гораздо больше ошибаются. Тем не менее за прошедшие три года испанки подобрались к нам очень близко — как в дуэте, так и в группе.
Семь лет без поражений
— Небось уже и вовсе забыли, когда последний раз проигрывали?
— Да нет, почему же, помню! Это случилось в 2001 году на чемпионате мира в Фукуоке. Мы с Настей тогда были еще юниорками, и это был наш первый взрослый чемпионат мира. Тогда в Японии мало кто верил, что через три недели мы поедем на первенство планеты среди юниоров.
— Кто помешал выиграть? Арбитры?
— Отчасти. В начале все были удивлены тем, что такой молодой дуэт выступает столь сильно, и многие судьи ставили нам в полуфинале высокие оценки — 9,9 — 10 баллов. В итоге после технической программы мы разделили первое место с хозяйками чемпионата. Японки Такеда и Ташибана годом раньше стали призерами Игр в Сиднее, где боролись за золото с нашим дуэтом Брусникина — Киселева, и это усложняло задачу. К тому же японки выступали дома, и передать словами, что там творилось на трибунах, очень трудно. Представьте 10-тысячный зал, который фанатично хлопает, а когда объявляют нас, царит гробовая тишина и слышно лишь пару хлопков пришедших поболеть за нас российских пловцов. Это очень сильно давило морально, но тем не менее свою программу мы сделали шикарно. Однако арбитры, видимо, посчитали, что нельзя такому молодому дуэту отдавать золото, да еще в Японии — в соперничестве с хозяйками, призерами Олимпиады! В итоге наши оценки в финале были ниже тех, что в полуфинале. Такое практически никогда не встречается, но с нами случилось.
— Поражение задело?
— Да. Стоя на второй ступеньке пьедестала, мы с Настей пели российский гимн, пока звучал японский (смеется). Тогда же обещали друг другу, что это последний раз, когда занимаем второе место!
— Обещание, получается, сдержали.
— Следующий, 2002 год выдался для нас очень тяжелым. Наш тренер Татьяна Евгеньевна Данченко нас так тренировала, что проиграть мы просто не могли. На Кубке мира в Цюрихе мы не намного опережали японок после технической программы, зато после произвольной сняли все вопросы и взяли трофей. С тех пор мы не проигрывали ни разу.
— За прошедшие семь лет стали более спокойно относиться к тому, что происходит на трибунах?
— До Пекина я пыталась представить, каково это — выступать в зале под рев четырнадцати тысяч человек. Но когда стояла на старте, все это вдруг ушло на второй план, даже о судьях перестала думать — в голове осталась только моя программа, и я сосредоточилась на ней. Приятно, что в Пекине на трибунах было очень много наших болельщиков. Особенно громко за нас болели в финале групповых упражнений, на трибуне пестрели российские флаги, это было просто супер!
— Как относитесь к разного рода медальным планам? Ведь вам золото отдают еще до того, как прыгнете в воду. Это мешает или, наоборот, подстегивает?
— Отношусь спокойно. Я не из числа тех спортсменов, которые зацикливаются на медальных планах, потому что у меня всегда есть свой личный план. К примеру, на Играх в Пекине я рассчитывала завоевать две золотые медали, и это был одновременно мой минимум и максимум. Просто Олимпиада — такой турнир, на котором может случиться абсолютно все. Почему-то именно на Играх случаются какие-то казусы и непредвиденные ситуации, как тот эпизод в Афинах, когда нам не включили музыку. Ну не бывало такого никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах, а вот на Олимпиаде-2004 случилось! Допускаю, что плохая аппаратура могла подвести на каком-нибудь национальном чемпионате, но не в олимпийском же финале, на номере команды, которая через пять минут станет чемпионом. Когда прыгнули в воду, мы испытали шок, под водой у всех вот такие глаза были!
— На ваш взгляд, это действительно была случайность?
— Многие говорили, что это провокация, заговор против русских, мол, как можно отдать России оба золота на второй подряд Олимпиаде. На самом деле, я думаю, просто так сложились обстоятельства. Кстати, в Афинах аудитория была гораздо меньше, чем в Китае: какие-то три тысячи зрителей. Но когда мы вышли из воды и стали готовиться к повтору, с трибун донеслось громкое скандирование «Рос-си-я, Рос-си-я!» Услышав это, мы делали программу с еще большим запалом.
Тонут через одного
— В Пекине обошлось без казусов?
— В принципе, да. Правда, был один неприятный момент, который запомнился. За считаные минуты до нас в финале групповых упражнений выступали японки, и одна из них потеряла сознание. В медпункт ее увозили на каталке. Я стояла за дверью подтрибунного помещения, ждала нашего выхода. В этот момент резко распахнули дверь, чтобы вкатить японку, и я получила удар по руке. Сам удар получился несильным, но вид девушки без сознания, конечно, на некоторых подруг по команде впечатление произвел — шоковое.
— А вы, значит, не испугались?
— Я стойкий боец, отреагировала спокойно. В синхронном плавании такое случается: на обязательной фигуре от гипоксии (нехватки кислорода — «Спорт») тонут чуть ли не через одного. Я во время пекинского инцидента переживала за девчонок, было видно, что они потрясены и нервничают, ведь в такой ситуации в голову могут полезть плохие мысли вроде: «Если она утонула, то и я могу утонуть». Но в итоге вышли и все нормально сделали.
— В дуэте и в группе у вас разные наставники. Это плюс или минус?
— Когда тренер один, как у тех же испанок, он четко понимает, что если вдруг на тренировке группы перетренирует Джемму с Андрэа, то вечером в дуэте они толком ничего не сделают. В таком случае тренер старается ровно, сбалансированно нагружать подопечных. Когда тренеров двое, то, как говорится, каждый тянет одеяло на себя. Сначала — первый, выжмет максимум из своих 5 часов, потом — второй, еще 4 часа интенсивных занятий. Более того, есть еще и тренеры по физподготовке, по хореографии, по сухой тренировке, и все они разные. А мы-то не меняемся — как утром в 8.15 прыгнули в воду, так в 22.30 и вышли. С другой стороны, такая система тренировок положительно сказывается на результате.
— Получается, весь день в воде. И так круглый год?
— Когда как. Перед Афинами у нас такие интенсивные тренировки продолжались четыре года, поскольку выступали и сольно, и в дуэте, и в группе. Исключением был лишь месяц отдыха после последнего крупного старта в сезоне. После Игр-2004 решили сделать перерыв в выступлениях в группе и три с половиной года тренировали только дуэт. Вот как раз в этот период вместо 9 часов в день (два занятия по схеме 5+4) тренировались 5,5 часов (3,5+2). В январе этого года снова подключились к группе в рамках подготовки к Играм и вплоть до Олимпиады занимались по старому графику — 9 часов.
— Перерыв следов не оставил?
— Честно говоря, мы три с лишним года боялись, как встанем в группу, думали, что с непривычки будет очень тяжело. Ничего, втянулись и отработали как надо.
— Нет опасений, что синхронное плавание может постичь судьба фигурного катания, когда в результате отъезда за рубеж сильных наставников теряется былое превосходство?
— Сегодня наши тренеры уже работают практически везде — мы их встречаем в Мексике, Греции, Италии, Германии, Швейцарии, и они здорово поднимают уровень синхронного плавания в этих странах. Моя хорошая подруга, абсолютная чемпионка мира Ольга Седакова, в 1992 году уехала жить и тренироваться в Швейцарию. По окончании карьеры она приняла швейцарскую сборную и за несколько лет очень сильно подняла ее уровень. Другое дело, что в Швейцарии само отношение к спорту несколько иное — девочки интенсивно тренируются, пока учатся в школе, а потом поступают в университет и бросают, поскольку получение диплома для них основной приоритет. Тем не менее, сразу видно: где коснулась рука нашего тренера — там уровень резко вырос.
Меня сложно вычислить
— А вы свои приоритеты уже расставили?
— Мне казалось, что в 25 лет надо уходить, но заявить сегодня о завершении карьеры не могу. Сначала хорошо отдохну, потом решу, что делать дальше. В дуэте выступать не буду, поскольку уже есть молодой перспективный дуэт Ромашина — Ищенко, который будет готовиться к Играм 2012 года. Если и вернусь, то скорее поеду в Лондон в составе группы.
— Кроме спорта, что еще привлекает?
— Мне интересны телевидение, политика, иностранные языки. Вот как раз английский подтянуть хочу. Язык и плавание похожи — ими надо заниматься постоянно. День пропустил — и уже сказывается. Я как-то съездила в Лондон на 2,5 месяца, поучилась, подтянула уровень. Мой педагог в Москве сразу отметила этот рывок, но потом я на полгода выпала из занятий, и это не прошло бесследно.
— Тренерская работа вам интересна?
— Да, и я, возможно, буду помогать Татьяне Евгеньевне готовить Ромашину с Ищенко. Опыт самостоятельной работы у меня уже был: лет в 18 я набрала группу детей, но поняла, что это огромная ответственность, и если решаешься пойти на такой шаг, должна понимать, что следующие 15 лет будешь заниматься только этим. Передать воспитанников другому тренеру можно, но это не про меня. Вот когда почувствую, что к такому готова, начну тренировать самостоятельно.
— Спортсмены нередко верят в приметы. А вы?
— Приметы есть и у меня. Точнее, были. То тут не встань, то так не сядь... А лет в 17 мы с Настей поняли, что все эти приметы сводят с ума, и приняли решение: наша основная примета — отсутствие примет. Правда, одна все-таки осталась: никогда не возвращаться. Бывает, перед стартом выходим из номера и что-то забываем. Если это, конечно, не соревновательный купальник, то не возвращаемся, а если уж вернулись, то смотрим в зеркало.
— В спорте высших достижений все больше элементов гламура и шоу-бизнеса. Вас это утомляет?
— Мне это нравится, но в меру. Когда за 3-4 месяца до начала Игр звонят из редакций глянцевых журналов с предложениями сняться на обложку — это, конечно, не дело. Мы пять дней пашем на тренировках и с нетерпением ждем выходного, чтобы отдохнуть, побыть с близкими, а тут предлагают ехать на съемки, которые иногда длятся часов по десять. Как-то был случай: съемки прилично затянулись, одну прическу нам делали часов пять, и мы не выдержали — взяли да побросали эти пиджаки и сказали, что с нас хватит. Месяца за три до соревнований мы сосредоточены только на тренировках, зато потом можем себе позволить и на телевидение прийти, и в журнале сняться, и на интервью время выкроить.
— На улице вас узнают?
— Очень редко. Мы выступаем в макияже, и вычислить нас в обычной жизни, видимо, задача не из легких. На этот счет всегда шутим с моей хорошей подругой, олимпийской чемпионкой по фехтованию Татьяной Логуновой — ее без маски только на пьедестале можно увидеть, вот и не докучает никто.