В черном плаще, полы которого развевались от внезапных порывов ветра, олимпийский чемпион и экс защитник СКА Дарюс Каспарайтис бодро шагал навстречу по набережной. Как пелось в хорошо знакомой песне: «А я милого узнаю по походке». Вид у него был немного утомленный, что, впрочем, неудивительно, ведь буквально за полчаса до моего приезда он уже успел прокатиться на катере с нашими коллегами. Что и говорить, в Швеции Каспер был нарасхват. Журналисты выглядели практически как те самые «охотники за привидениями».
Мы встретились в самом центре города, в районе Вазастан и принялись искать какую-нибудь уютную кафешку. Однако субботним вечером найти свободный столик, и уж тем более в тихом месте, оказалось не так-то просто. Мы перешли дорогу по-русски на красный свет и двинулись вдоль резных фасадов старого города. «А вот и мой дом», — произнес Дарюс. Вначале почудилось, что он указывает рукой на Королевский драматический театр, что не могло не вызвать улыбку на лице. На самом же деле он показывал на другое старинное здание, находящееся неподалеку.
— Ого! Да вы по питерским меркам, считай, на Невском проспекте живете! — заметила я.
— Можно и так сказать, — с гордостью ответил наш спутник. Затем мы поравнялись с тем самым театром. Он подвел нас к памятнику какой-то забавной старушке. И тут же приложил ладони к ее округлому, как футбольный мячик, животу. Мы в недоумении переглянулись. Памятник пенсионерке оказался с секретом. Живот у «железной леди» был с подогревом: всегда теплый! «Это памятник Астрид Линдгрен!» — уверенно заявил Каспарайтис.
— Дарюс, вы сами неунывающий, как Карлсон! Ваши дети, наверное, любят этот мультик?
— Очень любят. Но я им показываю советский мультфильм. Он самый хороший.
Пока мы искали, где бы «кинуть кости», Дарюс продолжал экскурсию.
— А вот лютеранская церковь, в которой мы с супругой крестили детей.
— Вы лютеранин?
— Вообще сам я католик. Но не суть важно, Бог — он внутри тебя. Я просто верю в высшую силу. И все.
Наконец подходящий столик был найден. И разговор, разумеется, мы начали о прошедшем накануне матче Россия — Швеция.
Емелин напомнил меня самого
— Начало было не очень хорошее, — признал Дарюс. — Но мне понравилось, что россиянам удалось переломить игру. Впрочем, шведы сами себе подножку поставили — с самого начала играли грубо. Не по-шведски, а скорее по-канадски. Видно, думали: сейчас Малкина выведут из игры и публика их на руках носить будет. Но в итоге проиграли.
— Показалось, что в ответ на такую грубость со стороны шведов нашей сборной не хватало Каспарайтиса.
— По-моему, Емелин нормально сыграл. Он мне меня самого в молодости напомнил. Грамотно провоцировал соперника, заставляя удаляться.
— Но противники после игры упрекали его в симуляции…
— Это определенный навык — умение обратить внимание судьи на некорректную игру соперника. Ведь арбитр сначала не давал удалений шведам, а, наоборот, сажал в штрафной бокс россиян, можно сказать, ни за что. Емелин же заработал удаления, которые решили исход матча, и еще забросил шайбу в большинстве.
— Сейчас Зинэтула Билялетдинов — главный тренер сборной России, а помните, на Олимпиаде в Нагано он был помощником Юрзинова? В каких вы остались отношениях?
— В нормальных. Последний раз он мне недавно звонил — года четыре назад (смеется). Если серьезно, то всегда уважал этого тренера. Он тренировал меня, когда я был еще совсем молодым парнем, пришедшим в «Динамо». Тогда нашу команду тренировали Юрзинов, Воробьев и Билялетдинов. Он сразу ко мне хорошо отнесся и даже отдал свой номер игровой — 17-й. Помню, он мне много помогал, так что я чувствовал симпатию тренера. Очень уважаю Зинэтулу Хайдаровича — и как тренера, и как человека. Наши пути пересекались очень часто.
Наперегонки со Смитом
— У вас, можно сказать, интернациональная семья: супруга — шведка, вы — литовец с русской душой. За кого болеете на чемпионате мира? Споров дома не возникает?
— Супруга равнодушно относится к хоккею, а вот ее мама яро поддерживает шведскую сборную. Жена у меня смешанных кровей — папа у нее с Ямайки, а мама — местная жительница. Как бывшая спортсменка, моя супруга далека от фанатизма. Хотя матч Россия — Швеция смотрела вместе с нами и болела за россиян.
— А что окружающие говорили?
— Говорили, мол, итальянские футболисты на чемпионат мира приехали. Много симулируют. В итальянской футбольной лиге постоянно игроки по полю валяются.
— Вы говорили, неподалеку от вас снимает номер в гостинице Барри Смит. Он часто сюда приезжает?
— Второй раз его вижу. Он еще на Евротур приезжал, а вот сейчас на чемпионат мира прибыл. Вчера мы с ним пообедали вместе, а завтра кросс побежим.
— Барри вас может и обогнать. Он не теряет формы…
— Потому я на всякий случай взял билет на трамвай! (Смеется.)
Когда разговор был в самом разгаре, Дарюс внезапно вскинул вверх руки и прокричал: «Марли, Лив, Лили!» Оказалось, по другой стороне улицы прогуливалась его супруга с тремя детьми. Уже через пару минут чета Каспарайтисов воссоединилась. А маленький белокурый сынишка Марли мгновенно вскарабкался на колени к отцу и ни в какую не хотел возвращаться в коляску, чтобы продолжить прогулку.
— Здесь, в Швеции, настоящий социализм — очень хорошее социальное обеспечение, — продолжил Дарюс. — Детей в такой стране хорошо воспитывать. Платить практически ни за что не надо. Даже в автобус с коляской заходишь и едешь бесплатно. Здесь все люди равны. Если хочешь стать профессором, просто идешь в школу и учишься. Даже принцы и принцессы учились вместе с простыми гражданами. Конечно, есть элитные школы, но они не такие дорогие, как в Америке. В Швеции, даже если ты очень богат, на прием к врачу будешь сидеть в общей очереди.
— Да, большая семья — это здорово…
— Это еще не большая семья. Вот у папы моей супруги, кажется, восемь детей. И младший моложе нашего Марли! Представляете, дядя наших дочек — младше племянниц...
Теперь все боятся играть жестко
— Вы живете в Швеции во многом потому, что у вас трое детей?
— Да. Иначе, наверное, жил бы в Америке. Но здесь тоже очень здорово. У меня под окнами парк. Летом на катере плаваем на остров, там у нашей бабушки домик. Проводим там пару дней всей семьей: шашлычок и все прочее. Вообще Швеция — страна холодная, но очень красивая. Три часа на север, и уже горы начинаются: можно на лыжах кататься. В этом году с Нильсом Экманом ездили на самую массовую марафонскую гонку — «Васалоппет». Благотворительный фонд в пользу людей, перенесших инсульт. Проехал 90 км за одиннадцать часов, а Нильс еще быстрее — за девять. И это несмотря на то, что он тоже перенес инсульт. Я впервые встал на лыжи. Ехал классическим ходом. Пару дней потренировался — и вперед. Мой результат мог быть и поинтереснее, но у меня плечо было «порвано», так что дошел, можно сказать, на одних ногах.
— Как думаете, в какую сторону меняется современный хоккей?
— Даже в НХЛ игроки стали бояться играть жестко, не желая получать дисквалификацию. На мой взгляд, игра становится более чистой, не такой силовой, как раньше.
— После того как вы со скандалом покинули Петербург, вы словно исчезли. На телефонные звонки не отвечали, мало кто знал, где вас найти. Обиделись?
— Никакой обиды не было. Просто уехал на полгода в Майами. Почему так поступил? Потому что посчитал: так надо. Не нравилось отношение ко мне. Возможно, если бы у меня не было выхода и работа была бы единственным средством существования, перетерпел бы. Мне же приходилось доплачивать, чтобы работать. Так зачем мне было терпеть всякие чешские выходки?
— Покидая СКА, вы сказали: труба будет Вотрубе в плей-офф. Как в воду глядели…
— На самом деле не желал ничего плохого. Команда, ребята мне нравились. Но знал, что отношение тренеров к ним было неправильным. Хоккеисты играют для победы, а не для тренера. Порой одного игрока уберешь, и все разваливается.
— В нынешнем сезоне питерцы вновь остались без медалей...
— Странно. Был уверен: СКА сыграет в финале. Питер мне близкий город по духу. Нравилось там и жить, и играть. Но с тех пор, как уехал, не был там ни разу. Сейчас у меня все поменялось. Взгляд на жизнь стал другим. Наверное, теперь не смог бы работать в России. Осознал, что не всегда надо куда-то бежать. Ведь чаще всего бежишь не от кого-то, а от себя самого. От себя же, как известно, не убежишь. Когда уехал из Питера, сел в Майами и думаю: и куда я все несусь, тороплюсь? Зачем? Мне всегда Юрзинов говорил: «Работу надо искать, пока тебя помнят». Потом забудут, и все. Но сейчас понял: если захочешь чего-то достичь, то сделаешь это всегда. Не обязательно торопиться.
Затем Дарюс поблагодарил за то, что русские журналисты его не забывают. Мы попрощались так же тепло, как и встретились. Помахав на прощание рукой, Каспарайтис скрылся из вида, мгновенно затерявшись на узких улицах Стокгольма. Как говорится, он улетел, но обещал вернуться. Милый, милый, Каспер.