На предшествовавшем Кубку Кремля турнире в Токио Дмитрий Турсунов, обыграв таких монстров, как Эрнест Гулбис и Жереми Шарди, оступился только на первой ракетке мира Рафаэле Надале. К сожалению, в Москве Турсунову не удалось преодолеть стену обороны в лице Виктора Троицки. А ведь выигрыш в матче первого круга был так близок! Турсунов играл так остро, агрессивно, что просто дух захватывало! И зрители, не спешившие покидать трибуны, хоть матч и затянулся до полуночи, не скупились на аплодисменты.
— Дмитрий, спасибо за красивый теннис! Но к вашим ударам Троицки быстро приспособился, отошел на заднюю линию и начал все тащить, причем прилично достаточно отбивал. Я даже думала, когда Турсунов начнет творить на корте, ведь вы умеете это делать!
— Да, умею. Но это все не моя игра. Короткие углы, вытаскивать — это все больше игра на чувстве. Я сам развалил свою собственную игру. Надо работать над выходом к сетке.
— Если коротко, то почему счет был 7:5, 3:0, а вы не довели матч до победы? Это же не Виктор выиграл, а вам чего-то не хватило.
— Скажем так, бывает, что человек участвует в автогонке, отрывается от соперника, хочет увеличить скорость, но не вписывается в поворот. Так же и я. Ехал на максимальной скорости, но так сильно хотел выиграть, что нажал сильнее на педаль газа и в каких-то ситуациях просто не вписывался в поворот. Кстати, во втором сете я пытался заставить его ошибиться, но в результате ошибся сам, расстроился, стал нервничать.
— Такие поздние матчи мешают режиму, влияют на общий результат, самочувствие?
— Не думаю. Проблема не в расписании, а в том, как я реагирую, когда начинаю вести в матче. Начинаю долго анализировать, появляются ошибки, которые кажутся нелепыми. Казалось бы, зачем нервничать, если ты ведешь? Но мы сами себя накручиваем, что, мол, пора побеждать, ведь ты давно не играл! Или радоваться, что вот сейчас получу 25 очков, ура! Такие вещи везде присутствуют. Скажем, человек идет на первое свидание и сам себя накручивает, пытается показать себя наилучшим образом.
— У вас было далеко не первое свидание!
— Но все же. Каждый раз выхожу на корт как в первый раз. И всегда присутствует нервное напряжение. Знаете, в Америке в таких случаях говорят, что у тебя бабочки в животе. К тому же я долго не играл. Что касается моего соперника, со стороны кажется, что Виктору все по барабану. Я же в напряженные моменты стал торопиться, форсировать игру, он был более расслабленным.
— Последние матчи были с Гулбисом, Гаске. Они все были разные? Несмотря на последний проигрыш, смотрится как серия отличных матчей.
— Конечно. Не думаю, что у меня были совсем уж непростительные, глупые ошибки. А вот стратегические ошибки, когда ты бездумно пытаешься забить с первого мяча, надо исключить. Важно не только ждать ошибки соперника, но и настроить себя таким образом, что значимость одного мяча не влияет на всю игру.
— После победы над Гулбисом вы даже просили в твиттере прощения у его болельщиков. Признайтесь, сильно обрадовались победе? Ведь было это после долгого перерыва.
— Думаю, что заслуженно выиграл. Я готовился к матчу. Знаете, многие его фанаты почему-то пишут мне, просят передать ему приветы… Странно как-то. Немного задевает мое самолюбие. Так и хочется сказать: хватит уже!
— Многие наши теннисисты говорят, что Кубок Кремля — особенный турнир, поскольку они играют дома. Что для вас дом? Это место на карте?
— Несмотря на то что я много времени прожил в Америке, каждый раз, когда возвращаюсь в Москву, чувствую, что в родном городе. Я привязан к Москве. Мне даже неприятно, когда сорят, кидают окурки на улице. Конечно, хотелось бы здесь выиграть. Чтобы от меня уже все отстали, чтобы не говорили, может быть, ты не патриот, раз не пытаешься выиграть здесь, в Москве?! Мой дом здесь, раз родители в Москве. Опять же очень долгое время я провел сам с собой. И не против побыть один. Но с возрастом начинаешь чувствовать привязанность к людям, особенно к тем, кто тебе небезразличен. Потому что много людей, которые проходят через твою жизнь, — как бутылка кока-колы: выпил и выбросил. А некоторые остаются. Может, это ностальгический подход. Хотя я себя чувствую комфортно во многих местах. В Америке у меня очень много вещей, которые мне о чем-то напоминают, имеют совсем не материальную ценность, — кровать, которую я сам себе собрал, лампа… Может, мои родители и обидятся, узнав, что мой дом и там тоже, не там, где они. Мне кажется, к этому надо подходить логически. То место, где человек окружает себя вещами, создающими комфорт и уют, — там его дом. Вот если бы взять все эти вещи и перевезти в Москву…