Очередная вонючая тряпка с буквенной мерзостью на ней, вывешенная на трибуне казанского стадиона, на мой взгляд, — настоящий край в том явлении, которое называется фанатским движением. С его представителями заигрывает телевидение, их привечают футбольные власти в надежде на то, что, объединившись с ними, можно навести на трибунах элементарный порядок. Наводят. Совместные милицейско-футбольно-государственные совещания на тему «Как нам навести хотя бы элементарный порядок на футбольных матчах» в ходе каждого сезона проводятся несколько раз. Итог каждого — резолюция «о необходимости…» с указанием ответственных и сроков выполнения многочисленных пунктов и глубокий вздох облегчения участников совещания, уставших от бессмысленной говорильни и наконец-то покидающих казенное учреждение в предвкушении обеда. Нормальные люди тем временем, прежде чем пойти на стадион, сто раз подумают.
Не стал бы говорить о клубной принадлежности тех, кто поднял прогитлеровский плакат со свастикой в Казани. И клуб подставить всегда найдутся желающие, и среди приверженцев любой команды, как выясняется, можно встретить кого угодно.
Выход — для начала — не самый, думается, сложный. Бетонные скамейки, никаких пластиковых сидений, крепкая высокая решетка между трибуной и ареной (своего рода — клетка), полный запрет на пронос любых плакатов и баннеров, контроль за проходом в сектора длительный и методичный (как в аэропортах), ни одного телевизионного кадра из фанатского сектора и ни одной фотографии в прессе, ни одного интервью с лидерами многочисленных группировок. И пусть болеют на здоровье. Меньше станет зрителей? Их и сейчас из-за тех, для кого поход на стадион включает себя раскачивание вагонов метро, хулиганство на трибунах, поджоги кресел, немного. Европейское футбольное сообщество как посмотрит на такие драконовские меры на стадионах? Желательно было бы до этого европейского сообщества прежде дорасти, а потом — пусть смотрят. Со временем все образуется. Как в Англии после трагедии на «Эйзеле» и многолетнего отлучения английского футбола от Европы, когда в дело резко вмешалось государство и, приняв жесткие меры, в быту называемые непопулярными, совместно с клубами превратило стадионы в места, охотно посещаемые гражданами, любящими футбол и уважающими друг друга.