Один из многочисленных ужасов войны состоит в том, через некоторое время она становится обыденной. В марте 2011-го в Сирии началась гражданская война. Одиннадцать лет назад. Тогда герою этого интервью было десять лет.
Вчера 21-летний студент из Дамаска Хусейн рассказывал о взрывах, обстрелах, похищении брата спокойным тоном. Для него это – повседневность, ведь, по его словам, он «вырос в войне». Добавил, что теперь его не пугают документальные свидетельства преступлений.
Говорил, что сейчас все в порядке. В Дамаске безопасно. Хотя в стране продолжаются военные действия.
С другой стороны, ощущение обыденности – это защитная реакция организма. Нужно продолжать жить. Даже в худшее время сохранить элементы мирной жизни. Люди, что бы не происходило, продолжают повседневные дела во время войны. По крайней мере, пытаются, чтобы не сойти с ума.
Так и Хусейн. Ходил на стадион, несмотря на опасность. Одно время не пропускал почти ни одного матча. Он, как и тысячи болельщиков, был рад, что чемпионат продолжался. Люди собирались, говорили: «Ну, с богом», выходили из домов, шли на футбол. Забывали о происходящем во время игры.
Сейчас Хусейн учится у Университете и ведет паблики о футболе. Корреспондент «Спорта День за Днем» поговорил с ним о войне, походах на стадион во время боевых действий, сирийском чемпионате, фанатах и сборной.
Цитаты:
«Моего двоюродного брата похитили, пришлось платить выкуп»;
«Примерно часов семь утра. Я ехал в школу. И тут – два взрыва прямо в центре города. Никто не понимает, что происходит. Через две три минуты после этого слышу стрельбу, начались бои»;
«Правильной войны никогда нет. Любая война никогда и никого не приведет ни к чему хорошему. В любом случае, будут гибнуть мирные жители. Те, кто не при чем»;
«Люди боялись ходить на футбол. Но потом стали опасться меньше. Даже в голову не приходило. Одна мысль перед выходом на улицу: "Ну все, с богом, поехали"»;
«Рассказал дома, что ходил на футбол. Отец, конечно, отговаривал. Но я продолжал ходить»;
«Меня теперь не ужасают страшные вещи»;
«В некоторых городах Сирии опасаются, когда приезжают ультрас. Они агрессивные, но прикольные»;
«В Дамаске, заработка в 200-300 долларов в месяц хватит от и до. Голкипер сборной, Ибрагим Альма, зарабатывал 150 – 200 тыс. долларов за сезон. Бешенные деньги!»
«Те, кто меньше следят за футболом, болеют за "Барселону" или "Реал"».
«Результат сборной Сирии в отборе ЧМ-2022 – огромнейший провал»
За выкуп брата заплатили 70 тыс. долларов
– В Дамаске сейчас безопасно? И в целом, какая ситуация в стране?
– В начале войны жил в пригороде Дамаска. Потом мы переехали в город. Сейчас в Дамаске безопасно примерно с 2016 года. В стране еще остались небезопасные точки – там, где живут курды, там, где находятся американцы, и еще есть места, где есть ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России, – «Спорт День за Днем»). Там страшновато.
– В стране стало безопасней, но боевые действия идут в некоторых районах?
– Да. Где-то есть.
– Как пострадал ты и твои родственники от войны?
– В Сирии пострадали все от этой войны. Но, слава богу, никто из моей семьи не погиб. Моего двоюродного брата похитили, пришлось платить выкуп.
– Что он рассказывал? Что случилось?
– Я с ним не обсуждал это. Был маленьким, и мы не затрагивали эту тему. Его захватил не ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России, – «Спорт День за Днем»), а «Свободная армия». Знаю, что его не избивали, ничего такого, он просто сидел у них дня два-три.
– Почему его похитили?
– Они знали нашу политическую позицию, что мы за правительство. Он жил в городе Даръа, там, в основном, жила оппозиция. Но он с родителями не уехали.
– Сколько заплатили за его освобождение?
– Огромная сумма. В то время – примерно 70 тысяч долларов.
Правильной войны никогда нет
– Пригороде Дамаска тоже были бои.
– Это все было очень близко. Сами бои там не видел, но слышал. Осенью 2012 года мы сразу переехали в Дамаск.
– Почему не уехали из страны?
– Такое почти получилось. Тем летом я был с мамой в Беларуси. Позвонил папа, сказал, чтобы мы остались там, чтобы мама нашла мне школу. Но для меня это стало бы кошмаром. Да, я родился в России, моя мама – белоруска, но моя родина – это Сирия. Решения остаться в Беларуси стало бы очень больным для меня. И мы вернулись в Сирию. Переехали в Дамаск.
– Почему ты хотел вернуться, несмотря на войну?
– Я тогда не сильно понимал, что происходит… Папа отвечал на все мои вопросы так: «Все нормально. Все будет хорошо, не переживай». Это все, что я слышал в то время.
– Ты продолжал ходить в школу? Общественные институты функционировали?
– Да, ходил в школу. Виделся с друзьями. Но было тяжело, ведь одно время активно похищали людей, даже в Дамаске. Но школы и университеты продолжали работать.
– Как пострадали твои друзья?
– Брат моего друга погиб в боях. Он воевал в Идлибе. В этом городе и сейчас не нормализовалась ситуация. Еще произошел случай со мной.
– Так.
– Примерно часов семь утра. Я ехал в школу. И тут – два взрыва прямо в центре города. Никто не понимает, что происходит. Через две три минуты после этого слышу стрельбу, начались бои. В самом центре города, в прямом смысле! Это если бы подобное произошло в Москве на Арбате. Оказалось, что случились нападения на здания телевидения, спецслужб и министерства обороны. Стало страшно. Первая мысль появилась: «Похоже, это все… конец игры». Но нет. Все продолжалось примерно 45 минут, потом стало спокойно, бои прекратились.
– Ты услышал взрывы и стрельбу и спокойно поехал в школу?
– Если честно, мне не очень нравится, что по телевидению о Сирии показывали только одно – ужасы и кошмары войны. Не показывали что-то не связанное с войной. СМИ не показывали, как дети ходили в школу, как люди работали. В СМИ только одно – ужасы, бои, взрывы. Даже в худшие времена, когда было очень небезопасно, жизнь продолжалась.
– Показывали только войну, забыв про простых людей, и то, как они продолжают жить.
– Именно.
– Как война изменила твое сознание, восприятие мира, личность? Да и после.
– До и после? Не могу сказать, ведь, можно сказать, что я вырос в войне. Поэтому сложно сказать, как это изменило.
– Что ты скажешь тем людям, кто поддерживают войны? Тем, кто оправдывают войну?
– Правильной войны никогда нет. Любая война никогда и никого не приведет ни к чему хорошему. В любом случае, будут гибнуть мирные жители. Те, кто не при чем.
Я никому не говорил, что хожу на футбол
– Чемпионат сирийской Премьер-лиги продолжался даже в самые тяжелые годы?
– Был небольшой перерыв в самом начале. Остановили на чемпионат на три-четыре месяца. Потом по всей стране были военные действия. И с футболом сделали так – две группы по семь-восемь команд. Первая группа играла в Дамаске, вторая – в Латакии. Было безопасно только там. Но как… в Дамаске было не сильно безопасно, но другого выбора не было.
– Болельщики ходили на стадионы в самые тяжелые годы?
– Тогда было очень мало. А первое время болельщикам запретили ходить на стадионы. Потом, когда запрет сняли, стадионы наполнялись только на матчах сильных команд. Почти пустые стадионы были.
– Тогда ты ходил на футбол? Сейчас ходишь?
– Первый раз я попал на стадион в 2013 году. Сейчас, не знаю, почему, хожу реже, только на матчи сильных команд. А тогда – почти на каждую игру.
– Поход на футбол ведь тоже был небезопасным. О чем ты думал тогда?
– Да. Первый год, второй были такие мысли. Люди боялись. Но потом стали опасться меньше. Даже в голову не приходило. Одна мысль перед выходом на улицу: «Ну все, с богом, поехали».
– Одно из ужасных последствий – люди привыкают к войне. Страшные вещи становятся обыденными и повседневными. С тобой случилось это?
– Да. Именно. Я понял, что теперь могу ответить на твой вопрос, как меня изменила война. Меня теперь не ужасают страшные вещи. Например, когда показывают какие-то видео войны или ужасы. Кому-то страшно, а я смотрю, и думаю: «Ну, да. Бывает». Нет такой реакции «что за ужас я вижу?!». Ну да, ужас и ужас.
– Родственники не отговаривали от походов на стадион в военное время?
– Так я в начале никому не говорил, что хожу на футбол (улыбается). В первый раз получилось почти случайно. Смотрю, люди идут на стадион, думаю, ну ладно, тоже пойду. Ведь в то время вход был бесплатным. Потом, когда рассказал дома, что ходил на футбол, то да, отец, конечно, отговаривал. Но я продолжал ходить.
– Хорошо, что матчи продолжались? Это отдушина для людей, помогало отвлечься?
– Конечно и абсолютно.
У «Тишрина» есть свой ультрас. Очень интересные они, конечно
– Насколько экспрессивны и эмоциональны большинство сирийских болельщиков? Есть фанатские движения?
– Бывает по-разному. Движения есть. Есть агрессивные болельщики, которых боятся. В некоторых городах опасаются, когда они приезжают. Они агрессивные, но прикольные. Например, фанаты «Тишрина» из Латакии. У них есть свой ультрас. Очень интересные они, конечно. Они приезжают в другие города большим количеством, пять-шесть тысяч человек.
– Как они себя ведут, если команда проигрывает? Они могут закидать чем-нибудь автобус, как в Турции, Сербии или Греции? Или выплескивают агрессию на оппонентов?
– Они сами по себе агрессивные. Если команда проиграла, то могут устраивать драки с другими фанатами. Но свою команду и игроков они всегда поддерживают и защищают. Тренеров, сотрудников, всех, до самого конца. Есть фанаты других клубов, которые выплескивают агрессию на своих.
– Фанаты дерутся без «аргументов»?
– Да, все на кулаках. Сложно использовать что-то большее. Потому, что ОМОН приезжает сразу на такие разборки. Не было случаев, чтобы кто-то умер в драках.
– Ты был фанатом?
– Было такое, короткий период, в 2016-2017 годах. В самом начале, когда собирались делать ультрас клуба «Аль-Вахда». Накидывал идея, но потом понял, что не могу освободиться на 100% для этого дела и дать все, что могу движению. Отошел, ведь в фанатской среде есть много обязанностей. Понял, что мне это не надо. Решил стать простым болельщиком – захотел пойти на стадион, пошел. Не захотел – не пошел.
– Идеи – это визуальная и звуковая поддержки? Или кому морду набить?
– Поддержка, баннеры, да.
– Читал, что члены ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России, – «Спорт День за Днем») запрещали футбол под страхом смерти. СМИ писали, что в 2016-м они расстреляли болельщиков «Реала» в Багдаде, которые собрались в кафе, чтобы посмотреть старые матчи. Что ты ощущал, продолжая ходить на футбол?
– Если честно, я не слышал про этот случай. Не могу сказать, что такого не было. И не могу сказать, что было. Исключить это невозможно. Почему нет? Зная их методы и идеи, я допускаю, что такое могло произойти.
Некоторые футболисты получают бешенные деньги. Они не заслуживают таких зарплат
– Какие иностранные чемпионаты и клубы – самые популярные среди большинства болельщиков?
– Конечно же, АПЛ. За ним следят, смотрят матчи, читают новости. Те, кто меньше следят за футболом, болеют за «Барселону» или «Реал». Как и во всем мире.
– Чемпионат Сирии продолжается. Есть ли команды из горячих точке?
– Возможно, они там играют в футбол между собой (улыбается). В сирийской лиге – нет. Есть команда из города Дейр-эз-Зора. Там напряженная ситуация, и команда принимает матчи в Дамаске.
– Футболисты Сирийской Премьер-Лиги – профессионалы? Или зарабатывают чем-то, кроме футбола?
– В целом, профессия футболиста – профессиональная работа. Примерно 70% игроков получают хорошие зарплаты. Некоторые – вообще бешенные. Они не заслуживают таких зарплат. Но есть клубы, у которых нет денег. Они живут, благодаря помощи федерации футбола. Или им помогают богатые сирийцы из других стран. Этим и живут.
– Футболистам из этих команд приходится работать?
– Честно, не знаю. Но зарплаты у них очень маленькие. В чемпионате существует огромная финансовая разница между клубами.
– «Бешенные деньги» некоторых – это сколько?
– Голкипер сборной, Ибрагим Альма, зарабатывал по последнему контракту 150 – 200 тыс. долларов за сезон. Для Сирии это огромные деньги. Ведь нельзя сравнить жизнь в Москве и в Дамаске. В Москве – намного более дорогая жизнь. В Дамаске, заработка в 200-300 долларов в месяц, хватит от и до.
– Футболисты зарабатывают больше, чем врачи?
– Да. Но все по-разному, есть и врачи, которые зарабатывают хорошо. Есть те, кто нет.
– Почему сейчас в сирийских клубах нет легионеров? И есть ли иностранные тренеры?
– В сборной работал (2018 – 2019) немец Бернд Штанге, он был первым тренером-иностранцем с 2011 года. Штанге провалился на чемпионате Азии, и его уволили. Потом был сирийский тренер, после него – из Туниса, потом – вновь сириец. Так и чередовались. Последним был румын Валериу Тицэ. Кстати, он не новичок в сирийском футболе, работал в 2011-м. В 2010-м он выиграл с клубом «Аль-Иттихад» из Алеппо Кубок АФК. Это что-то вроде Лиги Европы.
Футболистов-иностранцев нет. Был тренер-иностранец в «Эль-Иттихаде», но его уволили. Много иностранных тренеров и игроков в баскетболе. Баскетбол становится популярнее футбола. Потому, что футбольные стадионы не ремонтируют, в отличие от баскетбольных. В баскетбольной лиге работают два серба. С 2017-го сборную тренируют иностранные тренеры. В 2021-м ее возглавлял россиянин Михаил Терехов. Был американец, сейчас – испанец.
– Какая главная причина отсутствия легионеров? Не устраивают зарплаты? Страх?
– Думаю, что одной причины нет. Так решили в Федерации футбола. Возможно, не хотят увидеть еще большую разницу в уровнях клубов. Ведь легионеры поедут туда, где есть деньги.
– Как дела с детскими футбольными школами?
– До войны существовали договоренности между федерацией футбола и министерством образования. Почти каждый год взрослые команды отправляли своих скаутов на турниры. После начала войны исчезли лиги U19, U17, U14. Так было до 2019 года. Но несмотря на это, в 2014 году сборная Сирии U14 вышла на чемпионат мира.
Интервью с Баселем Абдулфаттахом: молодежка «Зенита», кто играет договорняки, Асад, оппозиция
– Смотрю состав сборной. Есть 20-летние, 22-летние. Как они стали профессионалами, попали в сборную, если не обучались футболу?– Они обучались, но только тренировались. Не было турниров.
Многие представляли, что этот отбор ЧМ станет продолжением предыдущего
– Сборная Сирия дошла до третьего отборочного раунда чемпионата мира? Это успех?
– Абсолютно нет. Это огромнейший провал. Болельщики ждали другого, особенно, после отбора к чемпионату мира в России (Сборная Сирии прошла три раунда, заняла третье место в группе с Ираном, Южной Кореей, Узбекистаном, Китаем и Катаром. Вылетела в четвёртом раунде, сыграв дома вничью с Австралией (1:1) и проиграв в Сиднее в дополнительное время (1:2), – прим. «Спорт День за Днем»).
Поэтому, результат в этой группе, мы считаем его провальным. Последнее место в группе Южной Кореей, Ираном, ОАЭ, Ираком и Ливаном – это провал. Должны были Ливан и Ирак обыгрывать в обоих матчах. С ОАЭ да, было бы сложно.
– Почему от команды ждали большего?
– Нужно понимать уровень сирийских игроков. Например, нападающий Омар Аль-Сома. Он играет за «Аль-Ахли», который стал чемпионом Саудовской Аравии в сезоне 2015/16. И Аль-Сома несколько сезонов подряд был одним из лучших бомбардиров чемпионата. И одним из лучших нападающих во всей Азии.
Еще нападающий Омар Харбин. В 2017-м его признали футболистом года в Азии. В том же году он стал лучшим бомбардиром Лиги чемпионов АФК. В Сирии есть сильные футболисты, многие из них играют за рубежом – кто-то в ОАЭ, Саудовской Аравии, кто-то – в Греции, Швеции.
Мы проиграли в первом матче сборной Ливана. И уровень сирийских игроков невозможно сравнить с ливанскими! Просто несравним! (в последнем матче, 24 марта, Сирия обыграла Ливан на выезде – 3:0. Но команда продолжает идти на последнем месте с пятью очками, – «Спорт День за Днем»).
– Но это один матч. Неужели, многие сирийские болельщики верили, сборная сможет выйти на ЧМ напрямую, опередив Южную Корею и Иран?
– В предыдущем отборе Сирия сыграла два матча вничью с Ираном. Вничью сыграли с Южной Кореей, потом проиграли 0:1, но играли очень хорошо, были близки к ничейному результату. Многие представляли, что этот отбор станет продолжением.
Более того, дебют на чемпионате мира ожидали не только болельщики. Не стану и говорить, какие заявления делали в Федерации футбола, какое там было бла-бла-бла. Еще, например, футбольные специалисты и аналитики из Саудовской Аравии ожидали другого результата от Сирии.
– Кто виноват?
– Федерация футбола допустила много ошибок. За 12 матчей поменяли почти четырех тренеров. Первый готовил к отбору.
– Какие перспективы сирийской сборной?
– Через полтора года пройдет чемпионат Азии. Многие болельщики еще не отошли от того, что произошло. Сложно сказать, ведь скоро пройдут выборы главы федерации футбола. После этого можно говорить о перспективах и ожиданиях.
На главном фото – пригород Дамаска, источник Syria Deeply. Второе фото – Идлиб, источник BBC.