Международный зал боксерской славы опубликовал имена новых членов. В компанию к экс абсолютному чемпиону мира в супертяжелом весе американцу Майку Тайсону, чемпиону мира в трех весовых категориях мексиканцу Хулио Сезару Чавесу попал и наш Костя Цзю. Это и стало поводом для звонка уроженцу Серова корреспондента «Спорта».
— Костя, поздравление от «Спорта»! Если бы еще и карьеру завершили на мажорной ноте, вообще полный порядок был бы...
— Конечно, когда последний бой проигрываешь, ощущения не очень приятные. Бокс — это такая зараза. Я болел им полностью. До выхода на ринг с Хаттоном знал, что достиг всего, о чем мог мечтать. Это было определенное самоутверждение, что я еще что-то могу. К сожалению, не все ты можешь. Ответ на этот вопрос — высказывание Нельсона Манделы. Экс президент ЮАР, который сам боксировал, как-то сказал: «Бокс учит тебя, что никогда нельзя быть уверенным до конца». У меня так и случилось: обычная уверенность переросла в самоуверенность. Во мне сидел червячок, который говорил, что соперник ни при каких обстоятельствах не сможет победить меня. А Хаттон в том бою оказался злее и голоднее. Но поединок все равно стал для меня хорошим жизненным уроком.
— Рикки Хаттон не так давно попался на употреблении кокаина, а перед тем сознавался, что после поражений злоупотреблял алкоголем. У вас такого не случалось?
— Первое поражение на ринге я перенес очень тяжело. После проигрыша мне стало казаться, что это конец всего: карьеры, спорта. Была сильная депрессия, долгое время не мог ничего делать. Но у меня была поддержка моих близких, моей семьи. Именно семья вытащила меня из этой пропасти. Тогда я понял одну простую истину: нельзя сдаваться, если ты упал. Моя любимая фраза: «Никогда не сдавайся».
— Так почему же тогда не тряхнули стариной и не провели против Хаттона матч-реванш?
— Потому что я еще девять лет назад достиг всего, о чем только мог мечтать боксер: стал абсолютным чемпионом мира. Для чего сейчас мне возвращаться? Я все себе и другим доказал 3 ноября 2001 года в Лас-Вегасе, когда во втором раунде нокаутировал Заба Джуду и вошел в историю бокса. В том поединке я все сделал, чтобы овладеть тремя поясами — WBC, IBF и WBA. Этого не смог сделать ни один боксер из стран бывшего СССР, даже братья Кличко.
— Какой гонорар вы получили за свой первый бой на профессиональном ринге, когда 1 марта 1992 года нокаутировали в Мельбурне австралийца Даррелла Хайлса?
— Уже и не вспомню — 40 или 50 тысяч долларов. Когда начал зарабатывать гонорары с шестью нулями? Когда уже стал чемпионом — с 1996 года.
— Давайте поговорим о вашей знаменитой косичке. Это привычка или нечто большее?
— Конечно, сейчас это намного больше, чем привычка. Косичка стала моей визиткой, торговой маркой. Даже застраховал ее на миллион долларов. Но в конце 1980-х я отпустил ее скорее из юношеского порыва, чтобы не быть таким, как все. Тогда, в перестройку, все слушали группу «Кино» с Виктором Цоем, отпускали волосы. Из-за прически даже были проблемы в сборной, когда меня просили подстричься перед серьезными соревнованиями. Но на меня это не подействовало.
— Когда последний раз применяли свои боксерские навыки на улице?
— Последний раз дело было еще до отъезда в Австралию, где-то в конце 1980-х. Чего-то не поделили с таксистом по дороге в аэропорт, дело дошло до драки. Приложился с левой, а когда он полез в машину за монтировкой, я ретировался. Больше до такого не доходило, научился держать себя в руках.
— Ваши дети тоже выбрали бокс. Вы удовлетворенно потирали руки или почесывали голову, не будучи уверенным в том, что вашим сыновьям это действительно нужно?
— Я не хотел, чтоб они становились боксерами. Но это их выбор, и они сделали его самостоятельно. Другое дело, что я поднял планку очень высоко, и все теперь будут сравнивать их со мной. Стать лучше отца будет очень тяжело, но я хочу помочь сыновьям в этом. Старший сын Тимофей неплохо начал, пока что я горд за него.
— На ваших руках и лице много шрамов. Это последствия профессиональной боксерской карьеры?
— Самый заметный на лице шрам заработал не на ринге. На верхней губе пошло заражение, в кровь попала инфекция, все очень быстро произошло. Вечером меня уже оперировали. Врачи потом сказали, что мне очень повезло, что вовремя привезли. В ином случае мог бы сыграть в ящик.
— Раз у нас уже пошел разговор о жизни и смерти, расскажите: профессиональный бокс в России жив или мертв?
— Скорее жив. Но осталось не так много ребят. Раньше был какой-то всплеск, сейчас тоже есть неплохие парни. Но есть просто чемпионы, а есть звезды. Очень хочется, чтобы в России появилась звездочка на много лет. Увы, пока таких я не вижу.