Валерий Покровский озирался всякий раз, когда в кафе кто-то закуривал. «Не переношу, — говорит, — запаха табачного дыма».
Нашего героя мы вызванивали недели две. Он то в Германии, то в Екатеринбурге, то вне зоны доступа. Завершив карьеру, 36-летний экс защитник СКА в Питере бывает не чаще, чем во время «регулярки» КХЛ. «Дела…» — смеется он.
Покровский был столпом армейской обороны в непростые годы. Поиграл и в составах с чемпионскими амбициями. В общей сложности — десять сезонов. А закинул коньки на гвоздь по-тихому: в декабре 2012-го. Разорвал контракт со «Спартаком» и исчез.
— Помню, перед Новым годом отыграл матч и понял: все! На следующий день занялся другими делами, — вспоминает Валерий, которому на тот момент было тридцать четыре…
Мы встретились на Старо-Невском. Питерская весна робко входила в свои права, и хулиганистый ветер ударял по лицам с размаху от Невы.
Вернувшись из Германии, Валерий первым делом направился в храм Свято-Троицкой Александро-Невской лавры: «Сходили с детьми, причастились». Шла пятая седмица Великого поста. Мы ограничились чаем.
Валерий не переставал удивлять нас взглядами на жизнь, напрочь растоптав все возможные стереотипы о хоккеистах. К тому же он прекрасный рассказчик. Про остывший чай мы постепенно забыли.
Не надо путать пост с диетой. Главное — состояние духа
— Валерий, разве хоккеист может позволить себе не есть курицу с макаронами во время сезона, даже если это очень верующий хоккеист?
— Мой духовный отец объясняет: люди, занимающиеся тяжелым физическим трудом, — кузнецы, спортсмены — а также болеющие или беременные — имеют послабления. Я пощусь много лет. Когда играл, пост всегда выпадал на плей-офф…
— …самый энергозатратный этап.
— Обходился рыбой. Полезных элементов в ней не меньше, чем в мясе. Сил хватало. Пост не диета. Главное — не то, что ешь, а в каком состоянии духа пребываешь.
— Монастырский пост всяко — роскошь, хоккеисту непозволительная…
— Это да. На чае и меде с орешками долго не протянешь. С другой стороны, человек может не употреблять скоромную пищу, но, допустим, сквернословить. Какой тогда смысл в посте? Пост — это очищение тела и души.
— У нас ведь некоторые тренеры матом установку дают. А ему не возразишь: «Полегче! У меня пост»…
— Бывало, сам пытаешься донести до одноклубника мысль. Так, мол, и так. Бежать надо туда, и у борта действовать так-то. Фразы подбираешь красивые, витиеватые… А он не понимает. Раз объяснил, второй. Когда терпение лопается, говоришь коротко и емко. Смотришь: подействовало! Потом, правда, приходится каяться.
— Максим Соколов, знаем, тоже человек верующий. Вы по этому поводу сдружились?
— Когда вместе играли, вопросов религии, кстати, не касались. Потом несколько раз пересеклись в Александро-Невской лавре. Когда разъехались по разным клубам, только там и виделись. Стали обмениваться книгами о православии. Сейчас плотно общаемся. Я стал понимать, как важна для него религия. Сам тоже держу к ней путь.
— Два года назад при Ржиге СКА приглашал батюшку — осветить перед началом сезона раздевалку. Дошли до полуфинала…
— В «Спартаке» тоже было дело. Кстати, тоже при Ржиге. Хотя едва ли он верующий.
— ?..
— Я по крайней мере не слышал, чтобы Пан относил себя к какому-то религиозному течению. С идеей пригласить батюшку выступили люди из руководства «Спартака». Я лишь поддержал их.
Быть верующим стало модно. А настоящих верующих все меньше
— А в «Амуре» уже вы были единоличным инициатором.
— Пошла черная полоса. Ребята один за другим стали травмироваться. В центральном храме нашел батюшку. Он произнес интересную проповедь. Многих тронуло. Ребята потом подходили с вопросами. Было приятно. Я, правда, мало что понимаю, ибо не священник, не монах. Сам ежедневно постигаю Божьи заветы. Путь к вере долгий и объемный. Перво-наперво стараюсь просто не грешить и по мере возможности помогать тем, кто желает очистить свою душу.
— Откуда в вас религиозность?
— Из детства, наверное. В храм отец привел. Он крещеный, но не сказать, что шибко верующий. Я не понимал, что происходит вокруг. Не зная молитв и того, как молиться, я проникся атмосферой, тем, как люди себя ведут. Считал это неким ритуалом. Уже в Петербурге мне поведали о сути религии, православия и христианства. Когда перешел в «Спартак», познакомился со своим будущим духовным отцом. В общении с ним понял смысл всего православия.
— Пути Господни — неисповедимы.
— На тот момент я мало что знал. Ни молитв, ни того, как ведется служба. Или как правильно каяться и причащаться. Темный лес… Теперь знаю, но хочу знать больше. Я, конечно, не хожу в воскресную школу или семинарию. Просто есть духовный отец, люди, понимающие больше. Общаюсь с ними, читаю. Евангелие перечитывал много раз. И каждый — постигал что-то новое.
— Власти земные и церковь в последние годы стремятся вовлечь в духовную жизнь как можно больше людей.
— В то же время истинно православных все меньше. Видно, что идет пропаганда. В Крещение приходишь к проруби и диву даешься на некоторых. Пьяные, ныряют с криками, матом… Процентов пятьдесят таких. Зачем, спрашивается… Просто повеселиться? Снять себя на камеру и выпить водочки еще? Это лжеверующие: повесив на шею крест, думают, что перестали грешить.
— Трусы не снимают — и на том спасибо…
— О вере, к сожалению, часто говорят люди, мало что о ней ведающие. Быть верующим сегодня — некий тренд. В то же время истинно верующих все меньше. Эта тенденция четко прослеживается.
— Политики, например, часто в храмах свечку держат, а потом военные действия начинают.
— Это политика. С религией у нее мало общего. Сложно разобраться, что там к чему. Мое мнение: надо в первую очередь смотреть в свою тарелку, а не в чужую. Если в храме будешь взирать, как крестится сосед, может оказаться, что он больше тебя верит в то, что делает.
Когда пропало рвение, понял, что нужно заканчивать
— Мы вот верили, что рано или поздно встретимся с вами. Но пока дозванивались, невольно напевали строчку из песни: «Валера, ты где?». Отыграли 19 декабря за «Спартак» против «Авангарда» и ни слуху ни духу…
— Всевышний, видимо, указал новый путь. Было бы желание, остался бы в хоккее. Здоровье, слава Богу, позволяет, силы есть. Просто в один момент все перевернулось. Семья нуждалась во мне: детишки подрастают, жена устала от постоянных разъездов. Да и я почувствовал, что былой азарт, адреналин ушли. Выход на лед стал обыденностью. Делаешь, что должен, а удовольствия все меньше.
— Ситуация, знакомая многим.
— Многие годы хоккей у меня был на первом месте. Огромных гонораров не получал. Несколько раз вовсе соглашался не на лучшие условия. Сейчас смеюсь: может, стоило где-то быть меркантильнее.
— Теперь можно отыграться. В бизнесе, как ни крути, доход первичен.
— Помню, проиграли 0:3 «Авангарду», и я сразу нырнул в другую жизнь. Нужно было ехать в Германию, участвовать в проекте, который мы сейчас развиваем. Надеюсь, со временем он выльется в огромный проект. В новое дело моментально ушел с головой. С тех пор раз в две недели летаю в Германию — нужно держать руку на пульсе. Так что мыслей, чем себя занять, не возникало. На «новую жизнь» переключился плавно, хоть и получилось резко.
— Но все же завершать карьеру в тридцать четыре года, будучи здоровым, — мягко говоря, непопулярный ход…
— Сейчас уже не вспомню, почему и по чьей инициативе был разорван контракт. Помню, сезон у «Спартака» не складывался. Андрея Сидоренко игроки не поняли. Необходимой нити управления не имелось, что, разумеется, сказывалось на игре. Не забивали, проигрывали всем подряд… Сидоренко сменил Канарейкин, сделавший ставку на молодых. Пошли обмены. Новые ребята замещали имевшихся. Команда ожила, задвигалась. А что произошло со мной?
— Да.
— (Задумывается) А я не могу дать четкого ответа. Конфликта с тренером не было, но постепенно перестал попадать в состав. Я на Федора Леонидовича не обижался. В голове зрел план другой жизни. Морально готовился проститься с хоккеем. Лезть вон из кожи, что-то доказывать уже не хотелось. Былое рвение и желание пропали. Понял: нужно заканчивать. И плавно ушел. Хотя плавности в хоккейной жизни немного…
Подставиться в бизнесе можно даже из-за неправильного ударения в слове
— Больше четкости.
— Да. Подписал контракт — на сборы. Потренировался, поел, поспал, пошел на очередную тренировку. Прошел месяц — получил зарплату. У каждой профессии свои шаблоны. Теперь они у меня другие.
— Расскажите.
— Приятные и неприятные ситуации во время переговоров. Приходилось выравнивать, выезжать, общаться, чтобы сложился нужный пазл. Моменты становления… Часто жалею, что нет должного образования. Когда играл, не было ни времени, ни желания развиваться параллельно. Теперь же понимаю: хоккей — хоккеем, но серьезное образование необходимо. Ряд моих «образованных» ровесников ушли в бизнесе далеко вперед. Я бегу за ними, стараясь на ходу наверстывать упущенное. Учусь у деловых партнеров. Кто-то из них моложе меня на пять-семь лет. Смотришь, как они работают, — челюсть отвисает.
— Тяжело совмещать бизнес с православными взглядами?
— Смотря какой бизнес. Мы производим энергетический напиток. Это не алкоголь, и он гораздо интереснее своих конкурентов. Все, что вредит кишечнику, постарались убрать, добавили витаминов. Германия не Россия. Там не надо никому ничего объяснять. У нас же бизнес специфический — более затратный, нечестный, можно сказать…
— Обойти налоговую — святое…
— В Германии бесполезно пытаться. Для начала собираешь тысячу документов, разрешений, сертификаций. Все согласно договоренностям, все по бумаге. Уже два года как мы запустились на немецком рынке. Потихонечку планируем выходить на российский. Самому приходится во все вникать, изучать. И знаете — интересно! Я всю жизнь одним делом занимался, а теперь несколько разных направлений. Мозг у меня чистый, не замыленный. Впитываю как губка.
— Спортсмены, кстати, в своем бизнес-порыве часто сталкиваются с аферистами…
— Меня Бог миловал. Да и в обычной жизни аферистов побольше, чем в околоспортивной. На самом деле, нужно понимать одну простую вещь: не запротоколировал переговоры, не поставил подписи сторон — может произойти что угодно. Для меня это золотое правило ведения бизнеса. Переговорили, перечитали бумагу, подписались…
— Всюду ходите с нотариусом?
— Это нотариус нашей компании. Раньше я все делал на словах и порой ошибался. Благо не так серьезно, чтобы «попасть на деньги». Многому пришлось учиться. В том числе — на ошибках. Со временем понял: подставиться можно даже из-за не отмеченного ударения в слове.
С ринга я ушел непобежденным
— Когда готовились к интервью, всюду читали, что вы воспитанник петербургского хоккея. Хотя мы-то знаем, что это не так…
— Видимо, сказались десять сезонов в форме СКА. Я родился в Свердловске, где и встал на коньки. Моим первым и единственным тренером является отец. В детстве какими только видами спорта я не занимался. Но хоккей победил. Я ведь как оказался в СКА…
— Об этом нигде не сказано.
— В 1996 году приехали в Питер на финал чемпионата России среди молодежи. В первой пятерке у нас, помню, выходили Леша Булатов и Паша Дацюк. В других тройках Максим Краев, Алексей Симаков — тоже известные в Суперлиге люди. В итоге: пять игр на Ждановской набережной — пять побед. При том что финал играли против сборной Центра — объединенная команда ЦСКА и «Динамо».
— Солидно.
— После игры Борис Михайлов, в тот момент руководивший игрой СКА, пригласил нашу пятерку с вратарем в тренерскую. Говорит: «Ребята, сезон закончен, и вы молодцы. Есть ли желание потренироваться с нами?». Я сразу согласился. Андрей Темляков, Вова Закаляпин, Андрей Черноскутов тоже сказали да.
— А Дацюк?
— Они с Булатовым засомневались. Видимо, имелись свои планы. Начиналось лето… Мы же провели в Питере около пяти тренировок. Я находился в хорошей форме — народ от меня отлетал. По итогам занятий мне и некоторым землякам было сказано: «Ждем на сборах перед сезоном». Сказано — сделано. Когда приехали, нас повезли в Финляндию, затем в Кавголово. Стартовый матч чемпионата я пропускал, но сломался Юра Гайлик, и его место доверили мне. После — ни одной игры в запасе не просидел. Кстати, в том чемпионате — 1996/97 мы у Михайлова были самыми молодыми во всей лиге.
— А ведь в Свердловске в вас видели перспективного боксера. Почему не сложилось?
— Было дело. Завоевывал даже титул чемпиона города. Но однажды получилось, что в момент старта чемпионата страны по хоккею мне нужно было ехать на финал ЧР по боксу. Тренер умолял: «Поехали с нами, КМС получишь». «У меня на первом месте хоккей», — отвечаю. Он настаивал: «Тебя ждет стопроцентный успех!». Но с выбором я определился.
— Много побед в ринге оставили?
— Не особо. Боксировал только летом, когда проходила основная масса турниров. Три из них выиграл. Причем без поражений. Ушел, что называется, непобежденным…
Уличные бои
— В жизни применяли навыки?
— К сожалению. Благо нечасто — Господь отводил. Как-то летом в Свердловске иду домой после тренировки. Вижу, соседа с нижнего этажа бьют двое негодяев. Дочка его подбежала: «Дядя Валера, помоги! Папу избивают». Вмешиваться не хотелось, но получилось технично. Зацепился и — в челюсть. Старался без фанатизма.
— «Свет» выключили?
— Только координацию попортил. Один негодяй поднял с асфальта другого, и оба умчались в уральскую даль. Сосед был в восторге. Более того! Хотел их догнать, хотя только что лежал. Был еще эпизод. Уже в Питере. В марте 2008-го на Невском машину пытались угнать. Прямо у дома.
— Да мы с вами товарищи по несчастью!
— Я вот тоже никогда не думал, что эта тема коснется меня. Выхожу с супругой из парадной. У нас тогда еще на Старо-Невском не было парковочного места. Машина, как полагается, на тротуаре. Но за рулем не я… Мы переглянулись, протерли глаза: номера мои. Он тем временем вывернул на проезжую часть и стоит на светофоре. Благо пробка. Впервые в жизни ей обрадовался. Подбегаю, а дальше какой-то логический абсурд…
— Заинтриговали…
— Обычно, видя хозяев, грабители убегают в другую сторону. А этот, видимо, какой-то неправильный грабитель оказался. Открыл дверь и побежал навстречу. Приблизившись, попытался ударить. Расстроился, видимо… Но я его чуть опередил и попал. Он лег, но тут же встал и — бежать. На сей раз — от меня. Я следом. Он опять оборачивается, пытается ударить и падает при развороте — ноги-то трясутся. Перепрыгиваю через него и понимаю, что дернул ахилл.
— Обидно…
— Самая глупая травма в карьере! На следующий день игра плей-офф с «Локомотивом». Бегу и думаю: «Зачем тебе это было нужно?» — но продолжаю бежать. У автобусной остановки угонщик свернул на проезжую часть. А там и без него пробка, машины сигналят. Смотрю, на ходу нож достает.
— Ого!
— Он стремился в сторону Александро-Невской лавры. Чувствуя, что выдыхается, решил, видимо, идти ва-банк. Останавливается. Нож — на меня. Выдает: «Давай договоримся!».
— О чем?
— Вот и я спрашиваю: «Ты на меня с ножом идешь, машину хотел угнать, которую я купил на деньги, заработанные потом и кровью. О чем нам говорить?». «Извини, брат, — отвечает, — так получилось». У меня от такой наглости аж глаза кровью налились. Разорвать хотелось. Он вроде смирился, смотрит по сторонам — куда бежать. Нож в то же время не опускает. Говорю: «Я тебя запомнил и найду. А пока можешь побегать».
— Прямо сюжет для американского ТВ о работе полиции…
— Прихожу на следующий в Ледовый — боль жуткая. Доктор обколол анестезией, ахилл замотал, еле в конек ногу запихнул. «Локомотиву» мы в итоге проиграли, а я до сих пор понять не могу: зачем он побежал в мою сторону?
— Автограф, наверное, хотел взять, а вы не поняли…
— Нет, серьезно: побеги он в другую сторону — даже в спину смотреть бы не стал. А этот еще ударить пытался. И все это средь бела дня, на Невском… Шок. А представьте, каково было жене: муж убежал за человеком с ножом и исчез… А машину ту, кстати, я позже продал.
Играл в хоккей, чтобы встретить жену
— Ваш земляк Дацюк — звезда НХЛ. У вас был шанс заиграть в Северной Америке?
— Шанс был, не было конкретного предложения. «Бостон» звал на просмотр. При огромном желании поехал бы.
— Но его не было.
— Подумал, что и в России все неплохо складывается. После молодежного чемпионата мира, когда в финале уступили Финляндии, тоже поступали приглашения. В то же время, выйти на драфт не получалось.
— Расстраивались?
— Борис Петрович успокаивал: «Тебе еще рано. Нужно окрепнуть. Начнется возня — агенты, скауты. “Звезду“ еще словишь. На данном этапе тебе это совершенно ни к чему. Все со временем придет».
— А вышло?
— Вышло, что со временем все это отпало. Но я думаю, это идет свыше. В какие-то моменты человек бессилен. Уехал бы в Америку — возможно, не встретил бы в Питере свою супругу. Вместо моей семьи, моих детей была бы у меня сегодня другая карьера, другая жизнь и, возможно, я сам бы стал другим человеком.
— Глобально мыслите…
— Супруге я за многое благодарен. Петербург нас познакомил, и после мне не хотелось никуда уезжать отсюда. Она сильно повлияла на мое личностное становление. Уже много раз говорил и повторю еще: в хоккей я играл для того, чтобы в шестнадцать лет приехать в Питер и познакомиться здесь с Наташей.
— Глобально мыслящий романтик…
— Я так считал, считаю и буду считать. Смысл моей жизни в семье. Есть ребята, которые, играя в хоккей на самом высоком уровне, за большие деньги, не имеют личной жизни. Вроде жена, дети, но приходят домой без удовольствия. Я же лечу домой, потому что знаю, как там меня ждут.
— А ведь когда-то озвучивали желание стать тренером…
— Это я погорячился. Общаюсь с ребятами, с тем же Максом Соколовым и понимаю: роскошь — находиться с утра до вечера где-то с командой — мне непозволительна. Тренерская доля тяжелее игровой. Хоккеист потренировался, помылся — свободен. А тренер должен рано приходить, анализировать, придумывать программу, оставаться после тренировок. Хотя я и мотаюсь сейчас по работе, надеюсь, это временная суета. Когда все наладится, чаще буду рядом с семьей.
Личное дело
Валерий Покровский
Родился 17 мая 1978 года в Свердловске. Амплуа — защитник. Воспитанник СДЮСШ «Спартаковец» (Свердловск).
В чемпионатах России/КХЛ выступал за: СКА, «Мечел» (Челябинск), «Авангард», ЦСКА, «Спартак», «Амур», «Сибирь».
На высшем уровне 644 матча, 30 шайб, 59 передач, 587 минут штрафа. Из них за СКА: 391 матч, 20 шайб, 45 передач.
Серебряный призер молодежного чемпионата мира — 1998.