После трех побед подряд на чемпионатах мира сборная России осталась лишь шестой в Бразилии. О причинах неудачного выступления «Спорту день за днем» рассказала одна из самых титулованных российских гандболисток.
Новая формула несправедлива
– Итоговое шестое место на чемпионате мира нас не только огорчило, но и обескуражило, – начинает разговор Эмилия, когда мы устроились за столиком в холле гостиницы. – Все-таки, отправляясь в Бразилию, закладывались на медали, были уверены, что в тройке призеров нам оказаться вполне по силам. И дело не в том, что до этого мы победили на трех подряд чемпионатах, а потому как видели – у нас хороший, сбалансированный состав, в котором нет большого разрыва в уровне мастерства игроков. А значит, сможем и дополнять друг друга, и усиливать игру со скамейки. Увы, одно досадное поражение поставило крест на надеждах.
— Насколько на результат повлияла формула турнира?
— Конечно, она тоже сказалась. С одной стороны, все было в наших руках, но тем не менее я уверена, что команды уровня России и Франции должны как минимум играть в полуфинале. Для самого гандбола лучше, когда болельщики видят матчи сильнейших сборных в решающих матчах, а не задолго до них. Теперь же получается, что ты можешь оступиться один раз и сразу лишиться возможности бороться за медали.
— Но система с выбыванием привлекательна своей непредсказуемостью.
— Согласна. Возможно, интересней смотреть матчи, когда поражение фаворита может открыть дорогу к медалям другим. Но я говорю именно о гандболе и о самом предназначении крупных турниров. Если ставится задача добиться сенсаций, это одно. Но если мы говорим о выявлении действительно сильнейшей команды на турнире, то с подобной формулой это невозможно. По горячим следам приведу пример: мы в группе побеждали соперников в пять мячей и более. Наверное, это говорит о приличном уровне. В частности, очень убедительно переиграли Испанию. Вообще практически без шансов для нее. Но в итоге испанки в тройке призеров, а мы оттуда далеко.
— Какой же выход?
— Не утверждаю, что надо проводить турниры по круговой системе без плей-офф, это невозможно. Хотя такая формула, наверное, справедливее всего способна расставить команды по местам. В любом случае очень сложно выявить сильнейшего, когда одна осечка действительно хорошей команды может оставить ее вдали от пьедестала.
Нам показали, как не любят победителей
— Есть мнение, что неудача в четвертьфинале вызвана тем, что вы слишком уж легко выигрывали до этого и к серьезной борьбе оказались не готовы?
— Насчет нашей неготовности не согласна. Да, у нас хватало ошибок, многим из нас не удалось показать свой уровень против француженок. А те в свою очередь сыграли очень организованно. И еще я просто не могу обойти вниманием тему судейства.
— Об этом уже доводилось слышать.
— Сразу скажу – не оправдываю наше поражение судейством. И все-таки приходится констатировать тенденцию – чтобы побеждать соперников, сборной России надо быть сильнее их на две головы. Если же такого не происходит, в дело включаются арбитры, которые многие спорные и не только спорные моменты трактуют в пользу другой команды.
— Почему так происходит?
— Я могу только предполагать. Возможно, кому-то надоедают победители, раздражает, когда одна команда становится сильнейшей несколько раз подряд.
— И вы считаете, кто-то дает инструкции судьям?
— Не знаю. Остается только гадать, от кого такое отношение исходит. Но некоторую предвзятость со стороны арбитров я замечаю.
— В какой момент поняли, что на пути к медалям стоит шлагбаум?
— Наши матчи с Францией всегда получаются упорные и с интригой до самой концовки. То же самое было и в этот раз несмотря на то, что мы большую часть встречи уступали. Возможно, со стороны ситуация для нас казалась безнадежной, но, находясь на самой площадке, все воспринимаешь по-другому. Переломить ход игры можно и за пять минут, и мы были уверены вплоть до самых последних мгновений, что нам это по силам.
Олимпиада – средство от расслабления
— Что сказал Трефилов после этого поражения?
— По-моему, ничего. Обычно у нас после игр проходят собрания, где мы по горячим следам разбираем ошибки. Но в тот раз его даже не стали устраивать, и говорил ли что-то главный тренер, и если да, то что конкретно, я вообще не помню. Все происходило, словно в тумане.
— Тяжело после Франции настраиваться на ту же Анголу?
— Очень тяжело. Все-таки, когда ты только что бился с искушенным соперником, где секундное промедление и любая потеря чревата, заставить себя играть в полную силу и с максимальной концентрацией весь матч крайне тяжело. Но нам облегчало задачу понимание необходимости победы, так как она позволяла обеспечить участие в квалификационном турнире к Олимпиаде. Этой мотивации было достаточно, чтобы не допустить расслабленности до такой степени, что даже слабый соперник может создать серьезные проблемы.
— Сборную Бразилии тоже не назовешь командой уровня России, но почему тогда хозяйки камня на камне не оставили от вас с партнершами? По крайней мере по счету.
— Разгром от Бразилии – первый случай в моей карьере, когда я не в состоянии это объяснить или хотя бы прокомментировать. Понятно, что сам по себе результат – настоящая сенсация, так еще и ни одна логичная причина этого не приходит на ум. Могу только предположить, что весомую роль сыграла пресловутая мотивация, вернее ее недостаток. В то время как сами бразильянки могли дополнительно настроиться, чтобы оказать нам сопротивление на глазах у своих болельщиков.
Для Бразилии чемпионата не было
— Что скажете об освещении турнира в Бразилии, в том числе в СМИ?
— Скажу одно – Бразилия не та страна, где должен проходить чемпионат мира. Это мой четвертый мировой форум, и того, что я увидела в этот раз, никогда не встречала.
— И чем же удивила Бразилия?
— Во-первых, просто никакая организация турнира. Бесконечные проблемы. Слабое питание, надо решить какой-то вопрос, что-то узнать – непонятно к кому обращаться. А если и спросишь, тебе не могут четко объяснить. Потом и вовсе доходило до смешного – мы хотели посмотреть матчи соперников, но их не показывали по телевизору. Даже хозяев! Вы где такое видели?!
— Приходилось искать трансляции в интернете?
— Если повезет. C интернетом тоже возникали проблемы. В общем, один казус за другим. Что же касается освещения, то и здесь пришлось неприятно удивиться. Такого безразличия к крупному соревнованию не могла даже представить. Пустые трибуны, отсутствие передач о играх сборных, никаких плакатов и анонсов. Такое даже на третьеразрядном неофициальном турнире представить невозможно. А мы о чемпионате мира говорим!
— Там этот вид спорта обречен быть в тени футбола и, возможно, баскетбола с волейболом, которые порой собирают полные залы?
— Не уверена, что дело в этом. Думаю, скорее, в отношении к самому гандболу в этой стране. Вообще по этому поводу замечу – насколько я знаю, по степени травматизма наш вид спорта на втором месте после футбола. Но вот внимания уделяется значительно меньше, чем многим другим. А уж с финансовой точки зрения гандбол вообще нищий. Считаю, это несправедливо. Так же как и то, что нас обделяют вниманием и пресса, и телевидение. Притом, что какую газету ни открой, какой канал ни включи, у нас пишут и рассказывают в основном о футболе. Но мы-то по большому счету в нем лишь середнячки на мировом уровне. Это еще в лучшем случае. А вот те виды спорта, где Россия реально заметная величина и претендует на звание сильнейшей, практически не освещают.
Может, пора писать о гандболе?
— Но ведь спрос зависит от потребителя. Что сделаешь, если футбольные репортажи и заметки о командах любого уровня вызывают намного больше интереса и отклика у людей, чем остальные виды спорта?
— Понимаю, что ориентируются на интерес читателей. Но к чему и какой будет интерес, во многом зависит и от самой прессы. Может быть, люди не смотрят и не читают потому, что им другие виды спорта практически не показывают. Возможно, они элементарно не знают практически ничего о том же гандболе? А у нас как зачастую происходит? Выпуски некоторых газет подстраиваются под футбольные матчи. И ладно бы только официальные! Но бывает, что в честь товарищеской игры футболистов газета выходит, а вот если сборная России выиграет, например, чемпионат мира по гандболу, специально по такому поводу выпуска не будет. Считаю, это неправильно. В силах журналистов знакомить читателей с теми дисциплинами, где Россия имеет весомые позиции в мире и добивается побед. Скажу больше – журналисты должны, именно должны прививать интерес к успешным для России видам спорта. Страна должна знать своих героев.
— А насколько популярен гандбол в других странах?
— Расскажу про Данию, где я выступала пять лет. Там ручной мяч конкурирует с футболом. Именно конкурирует. То есть, если вы спросите меня на первом ли там все-таки месте футбол, у меня возникнут сомнения. Потому, что места на газетных полосах уделяется гандболу нисколько не меньше, сами игроки столь же популярны, в новостях подробно рассказывают о матчах, а транслируют их не только регулярно, но еще и в удобное для большинства людей время. У нас же показывают матчи в два часа ночи. И кто же их, кроме узкого круга любителей, станет смотреть? Это к вопросу о привлечении болельщиков к нашему виду спорта.
— На каком уровне гандбольная инфраструктура в Дании?
— Простой пример – там в каждом населенном пункте есть специализированный современный зал со всеми необходимыми условиями, инвентарем. Грустно признавать, но у нас таких залов не имеют многие клубы Суперлиги. Бывает, что в некоторых российских городах дети идут в секцию по какому-то виду спорта не потому, что он им нравится, а по банальной причине – других просто нет.
Молодежь не умеет элементарного
— Вернемся к сборной России. На вопросы о новичках Евгений Трефилов постоянно замечает, что кого ни привлекай, их уровень таков, что в ближайшие год-два они могут быть только стажерами. Почему так происходит?
— Мое мнение – у нас очень мало хороших детских тренеров. Почему их теперь мало – другой вопрос. Нет специалистов, способных качественно обучить детей азам гандбола и закрепить их. Чтобы, оказавшись в профессиональной команде, спортсмены были готовы к повышенным требованиям.
— А что называется азами?
— Это, например, умение отдать передачу точно в руки. Не в колено или выше головы, в руки. Умение поймать мяч с первого раза, а не после нескольких отскоков от пола. Не совершать по пять раз за игру пробежки в элементарных ситуациях.
— Но вы перечислили практически детские ошибки.
— Это не шутки. Именно так и происходит. Конечно, ненормально, если игрок приходит в команду мастеров или сборную с такими проблемами, но у нас сейчас такая картина. Поэтому я Евгения Васильевича хорошо понимаю.
— Нехватка хороших тренеров – следствие низкой популярности гандбола?
— Нет. Уверена, что эти две проблемы друг от друга далеки.
Ругательства Трефилова пропускаю мимо ушей
— Надеемся, сборная России ожидаемо попадет на Олимпиаду, на которой будет главным фаворитом. Имена других претендентов на медали тоже известны. А есть команды, способные выступить в роли темной лошадки?
— Есть. Сборная Анголы. У нее настолько специфический и неудобный для многих команд стиль, что я уверена – Ангола создаст проблемы многим сильным командам. Понятно, что успехи самих африканок вряд ли будут больше локальных – на медали им претендовать не по силам. Но вот потрепать фаворитов они обязательно смогут.
— На чемпионате мира и Олимпиаде выступает больше команд, чем на первенстве Европы, и некоторые команды откровенно слабые. Насколько справедливо мнение, что чемпионат континента зачастую сильнее по уровню?
— Во многом эта верно. Ведь именно европейские команды чаще всего разыгрывают между собой медали всех крупных мировых турниров, потому проходных матчей и возможности перевести дух там практически не бывает. В отличие от того же первенства мира, например. Но какой бы состав участников ни был, иерархия турниров в гандболе такая же, как в других видах – чем масштабнее соревнование, тем оно престижней. Олимпиада, чемпионат мира и только за ними Европа.
— Почему он так до сих пор не покорился сборной, трижды кряду становившейся лучшей в мире?
— У нас еще все впереди. (Улыбается.) Норвежки ведь тоже долго не могли выиграть первенство мира, но вот, наконец, выиграли. Пополним и мы еще свою коллекцию европейским золотом.
— Долго пришлось привыкать к крутому нраву Трефилова, который не стесняется в выражениях в адрес подопечных? И возможно ли вообще к этому привыкнуть?
— До конца привыкнуть, наверное, все-таки нет. Да за 10 лет, что работаю с Евгением Васильевичем, я хорошо его изучила. И порой знаю заранее, когда от него стоит ждать словесной эскапады.
— И что в таких случаях делаете?
— Здесь главное – пропустить неприятные слова мимо ушей и уловить лишь то, что тебе надо услышать для дела. Я владею этим искусством. Но училась ему пять лет. (Смеется.)