Где бы ни появлялась Мария Шарапова, к ней прикован интерес публики и журналистов. Когда на корте появляется Мария в своем новом, оригинальном синем платье с открытыми плечами, пресс-ложа оживает: девушки не откажут себе в удовольствии обсудить наряд теннисной дивы, который слишком уж контрастирует с предыдущими платьями Шараповой. Ну и конечно, везде обсуждаются шансы Шараповой вернуться на вершину мирового рейтинга. Сама Мария в беседах с прессой готова обсуждать не только наряды и спорт: специально ради нее на стадионе имени Артура Эша появился Франк Герри — известнейший в США архитектор, чьи дома ценятся сильными мира сего. Впервые в жизни.
— Он легенда, — улыбалась Шарапова на вопросы о своем новом друге. — На мой вкус, он гений. Я помню, мне лет 12 было, когда я уже начала засматриваться на невероятной красоты здания, спроектированные Франком. Жаль, что их не так много. Когда мне позвонили из «Тиффани» и сообщили, что Франк хочет заняться дизайном для моих сережек на US Open, я буквально воспарила над землей от счастья. Та коллекция вышла буквально за пару месяцев до моей победы здесь, в Нью-Йорке. Как вы думаете, куда я пошла после победы первым делом? Конечно, в магазин ювелирных украшений! Тогда я купила, мне кажется, сразу пять пар из коллекции. А чуть позже я побывала в студии Франка в Санта-Монике. Это было так здорово! Вы представляете, он одновременно работает больше чем над сотней проектов. И он еще нашел время на серьги для меня, которые я надевала на корты US Open! Это просто сумасшествие какое-то.
— Он, кстати, за теннисом следил? Был вашим фанатом?
— Нет, он хоккейный болельщик. У него по всем стенам развешаны фотографии звезд мирового хоккея. И тем не менее теннис ему тоже нравится. Конечно, не настолько, насколько хоккей, но, может, мне удастся это изменить. Он очень любит спорт. Он родился в Канаде, поэтому так любит хоккей.
— А что особенного в серьгах, которые он для вас сделал?
— Они выглядят типично для него, очень архитектурные. Идея была в том, чтобы люди видели поток, энергию реки, воды, которые по ходу моего движения по корту должны переливаться и соединяться в единую струю энергии.
— Вы многого добились. Многие хотят походить на вас. А вы с кого-нибудь брали пример?
— Не знаю. Когда я оглядываюсь назад, вспоминаю, что не особо заботилась о том, кто кем является. Например, я почти не смотрела телевизор. В том числе я не смотрела теннисные трансляции. Поэтому сейчас, если вы спросите, кто был моим кумиром, я вам отвечу: не было такого. Не знаю почему, кстати. При этом когда я приходила в академию, вокруг меня были очень известные люди, которые там тоже тренировались. Я наблюдала за ними, всегда оставалась, чтобы посмотреть их тренировки. Но никогда не было такого, что сидела, раскрыв рот и приговаривая: «Боже, как здорово, хочу быть как он». С тех пор, как ко мне подходят девочки и мальчики и говорят, что они впечатлены моей игрой и хотят быть как я, я всегда отвечаю: нет уж, ты должен хотеть быть лучше меня. Всегда надо хотеть быть еще лучше, потому что никто не совершенен. Когда я была ребенком, я думала так же: совершенству предела не бывает. Мне, например, импонировала быстрая игра Хингис, равно как и ее умение думать на корте, но я определенно не воспринимала ее как кумира.
— То есть о славе вы не мечтали?
— Определенно нет. Почему-то в моих мечтах слава никогда не фигурировала. И, кстати, я никогда не бегала за автографами знаменитых людей, которые приходили к нам в академию.
— Родители учили вас быть лучше, чем другие?
— На самом деле никто и никогда мне этого не говорил. Просто отец всегда обращал мое внимание на какие-то вещи, которые особенно хорошо получались у других теннисистов. Он научил меня учиться у других. И мой теннис во многом состоит из подсмотренных у других игроков приемов.
— Ваше возвращение и возвращение Ким Клийстерс изменят тур?
— Во-первых, стоит отметить сам факт возвращений. Мы находимся на разных этапах своей жизни и карьеры: она родила ребенка и отсутствовала пару лет. Я пропустила почти год из-за травмы. Мы обе очень молоды. Поэтому для женского тенниса это хорошо, что мы тут. Мы — бойцы, любим публику и быть на виду. Я рада, что Ким вернулась.
— Как чувствует себя ваше плечо?
— Не беспокоит, но я все равно стараюсь действовать по возможности осторожно. Когда играю длинные матчи, мышцы болят, что раньше было мне незнакомо. Так что я все еще привыкаю к новым ощущениям. И каждый день работаю над физической формой, отрабатываю удары.
— Вам пришлось изменить подачу, чтобы заново не травмировать плечо?
— Да, я пытаюсь немного разгрузить травмированную руку. Я много двигаюсь, у меня такой стиль игры. И сейчас, после травмы, я немного потеряла в динамике, но стала играть более технично.