Эндрю Флинт — один из самых известных посетителей тюменского стадиона «Геолог». Сам факт наличия у команды ФНЛ преданного британского болельщика интересует куда больше, чем судьба «Тюмени», уже 19 лет не выступавшей в высшем эшелоне российского футбола. В интервью «Спорту День за Днем» Эндрю рассказал, зачем он променял Манчестер на Сибирь и как российский футбол помогает ему строить карьеру.
Увидеть Хасана Мамтова
— Ты жил в Англии, учился в Италии. Почему все же решил уехать в Россию?
— В университете я учил итальянский и испанский, но на самом деле я не знал, чем хочу заниматься по жизни. Мне всегда нравилось писать и по окончании университета записался на курс журналистики. Но там учили газетной журналистике — определенно не та атмосфера, в которой я хотел бы работать. Мне по душе рассказывать истории, а не преследовать людей в поисках эксклюзива.
В Англии было очень сложно найти работу в журналистике, к тому же университет я окончил в 2008 году — как раз в разгар финансового кризиса. Самой простой альтернативой было преподавание английского за границей.
Я выбирал из тех мест, которые радикально отличались от Англии. Не то чтобы я не любил свою страну, просто мне хотелось чего-то совершенно другого. Внезапно наткнулся на вариант с Тюменью. Никогда не слышал об этом городе, никогда подробно не изучал историю России. Поэтому захотелось приехать сюда. Я мог бы выбрать Италию, Испанию или, например, Латинскую Америку — там бы мне было просто благодаря знанию испанского.
Я не искал легких путей и поехал в Тюмень. Думал, что поживу здесь полгода, но потом сблизился с местными людьми, встретил свою жену, увидел Хасана Мамтова (с 2013 по 2017 год лучший нападающий «Тюмени». — «Спорт День за Днем»). И после этого подумал: «Зачем же мне уезжать?».
— Перед переездом в Тюмень ты интересовался, нужно ли везти с собой простыни и кухонные принадлежности, опасаясь, что такие редкие товары там не продаются. Город превзошел твои ожидания?
— Признаю, что до переезда я представлял Тюмень сибирской деревней, в которой медведи гуляют по улицам, а все живут в разваливающихся деревянных домишках. Это не было высокомерием, я просто ничего не знал об этом месте. Так что был удивлен, когда приехал. Тем, что Тюмень, как оказалось, — самый обычный город. И тут можно купить простыни.
— Почувствовал разницу между русскими и англичанами?
— Главная разница в том, насколько честны русские люди. Все русские, кстати, удивляются, когда я называю их честными. В Англии ты можешь идти по улице, встречать людей, и обычно англичане в таких случаях говорят: «Привет!», «Доброе утро», «Как дела?». В общем, вежливо здороваются. Когда я приехал сюда, я понял, насколько это неискренне. Ты можешь смотреть на человека, которого сильно недолюбливаешь или ненавидишь, но тебе приходится изображать дружелюбие. И всегда гадаешь: что он на самом деле обо мне думает? Здесь для меня все по-новому. Если ты не нравишься русскому человеку, это понятно сразу, а если он ведет себя дружелюбно, ты знаешь, что это по-настоящему.
— Сам факт, что ты иностранец, в Тюмени когда-нибудь помогал тебе?
— Однажды мне помогли мои проблемы с русским. Я пошел в билетную кассу, чтобы приобрести сезонный абонемент на матчи «Тюмени». Там сказали, что не могут понять, чего я хочу, и попросили помочь маркетолога, который говорил по-английски. И он спросил: «Почему бы тебе не начать писать для нас?». На момент встречи с сотрудниками «Тюмени» я собирался написать статью о стадионе «Геолог», но так и не закончил ее. В итоге я дописал ее, перевел, и она была опубликована на официальном сайте «Тюмени». После первой публикации я задумался о том, почему бы не писать для какого-нибудь сайта. Я поискал в Интернете и наткнулся на Russian Football News, Futbolgrad, These Football Times, Backpage Football. Таким образом, у меня появился список сайтов, для которых мне нравилось писать. Но началось все на стадионе «Геолог».
Англичан уровень безопасности может шокировать
— Как жена относится к твоим поездкам на футбол в Екатеринбург и Москву?
— Моя жена совершенно не интересуется футболом, но она позволяет мне уезжать, потому что понимает, что это делает меня счастливым. Она не понимает, в чем удовольствие ехать 340 километров до Екатеринбурга или лететь через два часовых пояса, чтобы посмотреть игру в Москве. Но она осознает, что мне это нравится, так что не протестует.
— Весной ты посетил матч между ЦСКА и «Спартаком». Какие остались впечатления? Не испугался фанатов?
— О, какая потрясающая там атмосфера! Нет, испуг я не чувствовал ни разу, все было отлично организовано полицией и силами безопасности. Скажем, я ходил на игру «Манчестер Юнайтед» — «Ливерпуль», где посещаемость в два раза выше, чем на московском дерби. И там есть одна улица, которая открыта для всех. Фанаты «Ливерпуля» не испытывали бы проблем, пожелай они смешаться с поклонниками «Юнайтед». Я бы не сказал, что меня это пугало, но идти по этому пути к стадиону не хотелось.
На «ВЭБ Арену» я прибыл за два с половиной часа до игры, и на выходе из метро полицейские спросили меня: «ЦСКА или “Спартак“?» Я был с болельщиком ЦСКА, и нам указали, куда нужно идти. Вооруженная полиция за два с половиной часа до матча, находясь в километре от стадиона, разделяет болельщиков! Английского фаната такой уровень безопасности может шокировать. Я был впечатлен, потому что при таких условиях исключается даже намек на агрессию.
— Многие английские болельщики жалуются, что футбол уже не тот, каким был лет двадцать назад: на стадионах туристов больше, чем фанатов. Тебе лично какой стиль боления по душе?
— Я не хожу на матчи английской премьер-лиги уже много лет — последний раз был в 2008-м. Атмосфера на «Олд Траффорд» за те пятнадцать лет, что я посещал стадион, ухудшилась. Семьдесят пять тысяч фанатов должны звучать по-другому. В семидесятые и восьмидесятые в Англии, конечно, была большая проблема с хулиганизмом, но сегодня футбольные клубы хотят иметь фанатов скорее способных тратить больше на атрибутику. В России фанаты более эмоциональные, но я имею в виду тех, кто ходит на стадион, а посещаемость здесь невероятно низкая. Стадион «Тюмени», вмещающий 13 тысяч зрителей, был заполнен только на кубковой игре с «Зенитом». Обычно на него приходят около тысячи болельщиков. И это учитывая, что в радиусе трехсот километров от города нет ни одного профессионального клуба. Поразительно, что на стадионе так мало фанатов. Но те, кто ходит, делают это на протяжении 10-15 лет.
— За кого ты переживаешь больше: за «Манчестер Юнайтед», «Тюмень» или, может, «Урал»?
— Я всегда буду в первую очередь болельщиком «Манчестер Юнайтед». Мне кажется, что слово «фанат» можно употреблять только в отношении одного клуба. Очень странно жить так далеко от команды, за которую ты болеешь, и здесь я стал поддерживать местные «Тюмень» и «Урал». И меня часто спрашивают, что я буду делать, если две эти команды попадут в один дивизион. Это будет сложная ситуация для меня, но я, конечно, буду за «Тюмень». Вообще я мечтаю о том, что «Тюмень» попадет в еврокубки и по жребию ей достанется МЮ.
Ловчев спросил: «Где расизм?»
— В твоем блоге есть фотография с Евгением Савиным. При каких обстоятельствах ты встретился с ним?
— Я опаздывал на игру «Тюмени» — шел на матч прямо после занятия с учеником. Это был жаркий день, я шел к стадиону «Геолог» по так называемому Wembley Way и увидел бразильского волшебника Клейтона вместе с Евгением Савиным. Я остановил их и попросил сфотографироваться. Я знал, что Савин организует юношеский турнир. Спросил его об этом, и он был приятно удивлен, что кто-то слышал об этих соревнованиях. На следующий день я взял у него небольшое интервью о развитии молодых футболистов в России, и он был рад поговорить об этом. Да, в итоге Савину не удалось внести тот вклад на поле, который от него ожидали в «Тюмени», но все равно было интересно смотреть на известного игрока в составе. Надеюсь, что он вспомнит обо мне и пригласит на «Матч ТВ».
— С кем еще из футбольных людей ты встречался?
— Мне нравится ходить на «Урал» в том числе потому, что это дает возможность для интересных встреч. Однажды я познакомился с комментатором Михаилом Поленовым, и мы в течение 10-15 минут говорили с ним о российском и английском футболе. Вряд ли такая встреча могла произойти в Англии. Представь, что Мартин Тайлер вдруг решит поболтать с фанатом — это невозможно.
Кроме того, в день, когда я встретился с Савиным, я поговорил с Евгением Ловчевым и спросил у него о подготовке молодых футболистов в Советском Союзе. Он интересно отвечал на вопросы и в конце сказал: «Большое спасибо». Я ответил: «О чем вы? Это вам спасибо, вы же известный человек, а не я». Ловчев возразил: «Я благодарен вам за то, что вы, являясь иностранным журналистом, не задаете вопросов о расизме, — и добавил: Посмотрите вокруг. Где здесь расизм?» По мне, так говорить слишком недальновидно, ведь расизм в России, конечно, есть, как и во многих других странах. Но все равно Ловчев был рад пообщаться и вел себя открыто и дружелюбно.
— Зарубежные СМИ часто пишут о проблемах хулиганизма и неготовности России принять чемпионат мира. Чего ты ожидаешь от турнира?
— Как мне кажется, в России есть пара сотен фанатов, о которых говорила западная пресса прошлым летом. Они были более организованные и натренированные. Они не пили, их интересовало только насилие. Но во-первых, их упустила французская полиция. Здесь все будет по-другому: российские службы безопасности куда строже своих коллег в других странах. Во-вторых, организованного насилия на стадионах просто не происходит. Может, я что-то упускаю, но я такого никогда не видел. И не удивлен, учитывая количество полиции на матчах и меры безопасности, которые принимаются. Когда люди смотрят фильмы вроде Russia’s Hooligan Army, они должны быть умнее и не принимать за чистую монету все, что им предлагает Би-би-си. Конфликты будут, в разных местах и разного масштаба. Но уж точно не на стадионах и не в центре города. Я не верю в это.
Использованы фото: facebook.com/russianfootballnews