Разумеется, уход из СКА нападающего Андрея Рычагова с отставкой Дика Адвоката сравнить нельзя. И все же для фанатов армейской команды это большая потеря. На берегах Невы каждый родной хоккеист, что называется, на вес золота. Корреспондент «Спорта» побеседовала с «отставным военным» по телефону сразу после того, как он вернулся с тренировки.
— Как поддерживаете форму?
— Катаюсь с любителями. Стараюсь играть, разумеется, с ребятами посильнее. Мне очень повезло в этом плане с партерами. Бывает, ребятам приходится тренироваться с парнями, которые едва катаются.
— На прошлогодних сборах в Италии вы сломали руку. Кажется, с этого момента и началась черная полоса?
— Думаю, если бы взял паузу и полностью залечил руку, может быть, сейчас все было бы в порядке. Но случилось все так, как случилось. Если кого и можно винить, то только себя.
— Судя по всему, лыжи, на которых вы неудачно скатились с горы, для вас теперь самый ненужный в доме инвентарь…
— С больших горок точно теперь кататься не стану.
— Когда вы поняли, что места в составе СКА для вас нет?
— В конце сезона тренер сказал: «Давай, парень, восстанавливай руку». То, что был защищен на редрафте, тоже придавало уверенности в завтрашнем дне.
— И все же вы получили «черную метку»…
— Барри вызвал меня к себе и сказал: мол, ты молодой игрок и должен играть, а не полировать лавку. Он понимал, что в его команде я мог бы выходить на лед раз в семь игр.
— Вы с ним согласны?
— По большому счету да. Он оказался ответственным человеком. Ведь мог бы заявить меня за команду Высшей лиги. Но он прекрасно понял, что мне как развивающемуся игроку это совсем не на пользу. С другой стороны, СКА — это команда, где я вырос как игрок. Все положительные эмоции связаны с ней и болельщиками армейцев. Естественно, мне хочется защищать цвета родной команды.
— А вы бы смогли перейти в «Спартак»?
— Такова хоккейная жизнь. Не всегда приходится выбирать, где играть: в Москве, Екатеринбурге или Хабаровске.
— Вы местный воспитанник. Как считаете, вообще «прописка» должна учитываться селекционерами клуба? Вот в составе «Зенита» 1984 года играли почти все ленинградцы…
— На мой взгляд, совершенно логично, когда в первую очередь обращают внимание на воспитанников собственного клуба. Особенно если человек не полный ноль, а что-то из себя представляет. Тем более питерцев, которые сейчас играют на профессиональном уровне, не так и много. Думаю, любому болельщику было бы приятно, если бы в СКА играла хотя бы пятерка местных.
— Сейчас у вас есть предложения из других клубов?
— Пока нет.
— Не страшно?
— Чего тут бояться? Все логично. Команды укомплектованы. В каждой по сорок человек, так что тренерам нужно понять, кто на что способен.
— В общем, живете надеждой?
— А что остается?
— На Смита не обиделись?
— Наоборот, это человек, перед которым готов снять шляпу. Барри дал мне шанс играть в родной команде. Рассчитывать на кого-то, кроме себя, не в моих правилах. Разное произошло за это время — и хорошее, и плохое, но, как сказал сам Барри, это жизнь. Единственный человек, на кого могу обижаться, это я сам. Обидно, что не смог заиграть в любимом клубе, но кто знает. Говорят, все, что ни делается, к лучшему.
— Родители сильно переживают?
— Они переживают из-за того, что я переживаю. Но они сами спортсмены и понимают, что такие моменты — одна из сторон медали.
— Есть такое выражение: в спорте всегда больше сдавшихся, чем проигравших…
— Абсолютно согласен. На моих глазах было очень много игроков, которым пророчили великое будущее в хоккее. Но они сдавались, как только у них ничего не получалось, и сейчас о них никто не вспоминает. Ибо талант без работы — ничто. Посмотрите на Овечкина: он всегда был талантлив, но при этом работал как папа Карло. Сейчас это лучший игрок мира!