Спорт в искусстве. Гид по Петербургу. Красный спортивный интернационал в Русском музее

«Спорт День за Днем» в рамках проекта «Спорт в искусстве. Гид по Петербургу» продолжает рассказывать, как разные виды спорта отражаются в произведениях искусства, хранящихся в собраниях музеев Санкт-Петербурга.

Это пятнадцатый материал про самую большую коллекцию отечественного искусства в мире, принадлежащую Русскому музею. Предыдущий материал по теме читайте по ссылке.

Неизвестный художник «Спартакиада КСИ в Берлине – боевой смотр рабочего спорта», 1931

Плакат «Спартакиада КСИ в Берлине – боевой смотр рабочего спорта» появился летом 1931 года – в период, когда спорт окончательно перестал быть только спортом. На нем изображен атлет, метающий ядро с аббревиатурой «КСИ». Внизу, под его ногами, рушатся символы буржуазного мира – священники, военные и капиталисты. Пространство подчинено контрасту: красный фон, мощная фигура спортсмена, устремленного вперед, и четкий лозунг – «боевой смотр». Это не просто приглашение на соревнования, а политический манифест.

Интернационал, который заменил Олимпиаду

Организатором Спартакиады выступал Красный спортивный интернационал – КСИ, созданный в 1921 году в Москве. Он объединял рабочие и крестьянские спортивные организации, стоявшие на позициях классовой борьбы. В уставе говорилось прямо: цель движения – воспитать физически сильных и стойких участников пролетарской классовой борьбы.

КСИ стал альтернативой Олимпийскому комитету, который в советской прессе называли «буржуазным». Вместо олимпийских колец – серп и молот, вместо лозунга «Быстрее, выше, сильнее» – «За новые мировые рекорды труда и борьбы». В 1920-1930-х годах физическая культура в СССР и за его пределами была не просто способом укрепления здоровья, а элементом идеологической работы, частью «воспитания нового человека».

Конкуренция Интернационалов

Соперничество между КСИ и Люцернским спортивным интернационалом (ЛСИ), представлявшим социалистов, шло не меньшее, чем между олимпийскими сборными. Каждая организация стремилась доказать, что именно ее идеалы ближе рабочему классу.

В 1928 году ЛСИ провел первую Рабочую Олимпиаду во Франкфурте-на-Майне, куда советских спортсменов не допустили. В ответ Красный спортивный интернационал организовал Всесоюзную Спартакиаду в Москве – с участием делегаций из десятков стран. Это был спортивный и политический жест одновременно.

Кульминацией борьбы стала Спартакиада КСИ, запланированная на июль 1931 года в Берлине. Но когда в столицу Германии прибыли тысячи спортсменов, власти внезапно запретили соревнования. Для коммунистического движения это стало ударом, но и символом: спорт окончательно превратился в арену идеологического противостояния.

Художник и его эпоха

Имя автора плаката неизвестно, но его работа передает дух времени точнее любого документа. Динамика позы спортсмена напоминает античных героев, но смысл – принципиально иной. Если античные атлеты соревновались ради славы, герой плаката борется ради идеи.

Силу и решимость художник подчеркивает не анатомической точностью, а символом действия – метанием ядра. Это не спортивный снаряд, а метафора борьбы, направленной против старого мира. Контуры врагов – карикатурны, упрощены, словно из агитационных листовок: религия, капитал, армия. Все то, что, по замыслу плакатиста, должно быть сметено новой эпохой.

Когда спорт стал частью политики

К началу 1930-х спорт в СССР и в странах, где действовал КСИ, выполнял функции массовой мобилизации. Спартакиады стали не просто соревнованиями, а парадами единства и силы, способными вдохновлять миллионы.

Плакат 1931 года стал отражением того, как идеология вошла в каждую сферу человеческой активности – от искусства до физкультуры. В нем почти нет конкретики, но есть энергия – вера в движение, в коллектив, в возможность «нового мира», который строится усилием сильных тел и убежденных сердец.

Символ эпохи

Сегодня плакат «Спартакиада КСИ в Берлине» воспринимается как документ своего времени. Он говорит о стремлении соединить спорт, искусство и политику в единое пространство, где физическая сила равна моральной.

В этом произведении нет нейтральности – и в этом его историческая точность. Оно фиксирует момент, когда спорт стал больше, чем спорт: инструментом идеологической борьбы, способом заявить о себе и своем мире.