Если «Шальке-04» действительно оштрафовал бразильца Рафинью на несколько сот тысяч евро, то защитник немецкого клуба должен, на мой взгляд, настоять, во-первых, на том, чтобы оплатить наказание не наличными, а в банке, по выписанному бухгалтерами счету, и, во-вторых, выставить этот счет Международной федерации футбола.
Именно эта уважаемая организация, как известно, фактически нелегально проводит олимпийский футбольный турнир (до сих пор, во всяком случае, не выработана, в отличие от чемпионатов мира и Европы, система взаимоотношений во время Олимпиады между клубами и сборными), на который и отправился Рафинью для участия в утверждении олимпийских идеалов, но не заручился при этом разрешением работодателей на командировку.
Несколько обстоятельств, надо полагать, могли подвигнуть руководство клуба на беспрецедентный по сумме (не только в Германии, но и во всей, наверное, Европе) штраф. Вовсе не исключено, например, что начальники «Шальке» ждали возвращения своего игрока в статусе олимпийского чемпиона, трансферная цена на которого моментально бы возросла, и предвкушали серию презентаций одного из героев Олимпийских игр, сумевшего не посрамить честь гельзенкирхенцев. Но бразильцы, как известно, сумели взять в Пекине лишь бронзу. Не исключено также, что сработал обыкновенный немецкий ordnung (порядок), следуя которому скромный клубный чиновник в дни отсутствия Рафинью на тренировках старательно проставлял ему в ведомости «прогул без уважительных причин». Дней таких набралось 35, а каждые сутки прогула в «Шальке» стоят от 15 до 20 тысяч евро.
Вряд ли, конечно, Рафинью рассказывали о щадящем режиме в ряде российских клубов — в частности, в «Ростове», где еще несколько лет назад пропуск каждой тренировки оценивался в 100 долларов. Окажись бразилец не в «Шальке», а в славной ростовской команде, уже практически вернувшейся в сотый раз в своей истории в премьер-лигу, ему (в том случае, разумеется, если бы руководители «Ростова» оказались такими же ярыми противниками процветания олимпийского движения, как их коллеги из «Шальке») за олимпийскую самоволку выписали бы всего-то 3500 долларов.
Впрочем, если бы Рафинью оказался в любом российском клубе, то его на Олимпиаду проводили бы с оркестром и с ним же встретили. Питер Одемвинге не даст соврать.