Топалов бьет пешку ладьей. Двумя ходами ранее он уже имел такую возможность, но тогда понимал, что это ведет за собой немедленный проигрыш. А теперь то ли забыл, то ли вообще временно помрачился в рассудке. Какая чудовищная ошибка!
Крамник не размышлял и доли секунды. Шах, размен, и у соперника выбор: пропустить пешку в ферзи или потерять ту самую ладью. Выбор – все равно что между петлей и гильотиной. Топалов, не глядя перед собой, протягивает руку в знак сдачи. Крамник пожимает ее, встает, демонстрируя свой фирменный жест: левая рука откинута, правая сжата в кулак и выброшена резко вверх. Прямо надо мной команда Крамника в полном составе, включая повара и массажиста. Все скачут и беснуются. И крик «Е-Е-Е-А-А-А-А-А!!!» – это они кричат? Или это я кричу? Или это мы кричим? Что за первобытное проявление чувств – мы же цивилизованные люди, разве так можно?
Можно. Если нельзя, но очень хочется, то можно. Даже испанец Мигель Ильескас, гроссмейстер, секундант Крамника, которого наши ребята научили одному простому русскому слову из шести букв, кричит это слово, как заведенный. Нет-нет, Мигель, не надо. Пусть это слово орут члены болгарской делегации, оно им сейчас в самый раз. А мы крикнем другое, и тоже из шести букв. И будем кричать его каждому, знакомому и незнакомому, и искать ответную реакцию на лицах – до полного изнеможения.
Победа? Да? Победа!!! Победа…
Пятница, 13-е
В такой день решалась судьба звания абсолютного чемпиона мира. Позже, на закрытии, президент ФИДЕ Кирсан Илюмжинов продолжит мистический ряд. Оказывается, ровно 13 лет назад 13-й чемпион мира Гарри Каспаров «увел» шахматную корону из ФИДЕ. «Владимиру и Веселину сейчас 31 год, – продолжал Илюмжинов. – Переставьте цифры – снова получите 13!»
Под стать цифрам и названия. В этот день соперникам предстояло сыграть сперва 4 партии по 25 минут. Если и там ничья, тогда – две блиц-партии по 5 минут каждому. Снова равный счет? А вот тогда… Тогда их ждало то, что даже в официальном регламенте матча значится как «sudden death» – «внезапная смерть». Другое, также вполне официальное название – «Армагеддон». Армагеддон в пятницу, 13-го, – это, я вам скажу, крутовато! Может, Ильескас прав, и нас ждал самый настоящий «Армагеддец»?
Но в сторону сомнительные шутки. «Армагеддон» – это всего одна партия. Белым дается 6 минут, и они во что бы то ни стало должны выиграть. У черных на минуту меньше, но их устраивает и ничья. Ниточка тонка, и нервы на пределе. Неужели придется играть до «внезапной смерти»?
Не пришлось. Все было решено раньше.
Повар на 2700
С утра настроение было паршивое. Наверняка Топалов победит, Крамник подаст в суд – он имеет на это право, хотя, скорее всего, свою правоту не докажет… А главное – все усилия, направленные на объединение шахматного мира, пойдут прахом.
Но еще до начала игры в пресс-центр пожаловал Сергей Рублевский – и настроение потихоньку стало улучшаться. Я уже про него рассказывал. Помощник Крамника, сам сильный гроссмейстер, Сергей ценим прежде всего за свой неиссякаемый оптимизм. Он как постоянный источник питания: подключишь к нему свои «севшие батарейки», подзарядишься – и мир уже не выглядит таким мрачным и серым.
Конечно, в такой день Рублевский, как и все мы, был напряжен. Чтобы чуть отвлечься, начали болтать о всяких пустяках. Поговорили и о питании – но не электрическом, а самом натуральном. «Повар у нас, – тут Сергей восхищенно зацокал языком, – на 2700!»
Эту шутку трудно понять непосвященному. Дело в том, что у шахматистов, как, к примеру, у теннисистов, своя шкала рейтинга. Гроссмейстер среднего уровня имеет рейтинг порядка 2500 единиц, сильный гросс доходит до 2600. Ну а 2700 – это планка шахматной суперэлиты. Присвоив повару такой рейтинг, Сергей лишь хотел подчеркнуть, что кормят команду Крамника по высшему разряду!
Ничья на заказ
Тем временем судья пустил часы. Тай-брейк начался. По жребию в первой партии Крамник играл черными фигурами. Уж не знаю, что повар подал ему на завтрак, но показалось – сырое мясо. Потому что, едва развив фигуры, Крамник сделал вдруг резкий активный ход. Прежде он себе ничего подобного не позволял!
Замысел был хорош. Но, увы, не получил продолжения. Словно бы засмущавшись своей активности, Крамник отвел фигуры на привычные «запасные» позиции. Давление Топалова нарастало. Будь у болгарина побольше времени, не факт, что Крамнику удалось бы выскользнуть из плотных «объятий». А так – обошлось.
Первая партия внушала пусть сдержанный, но оптимизм. «Качели» (точь-в-точь как у теннисистов на «больше-меньше») – обычное дело для тай-брейка. Но то, что Крамник держит удар, не теряется в осложнениях и, самое главное, не «отпускает» соперника далеко от себя по времени, не могло не радовать.
Вторая партия ввергла всех в преждевременную эйфорию. Крамник выиграл – так, как это может сделать только он. Ранний размен ферзей, сложное окончание. В котором почти не было вариантов, но зато в великом множестве какие-то полутона, нюансы, нюансики… Топалов – большой шахматист, но в позициях такого рода он робкий ученик в сравнении с Крамником. Владимир без труда заморочил ему голову. Уже через десять ходов все стало ясно.
Осталось сделать ничью «по заказу» и титул – в кармане? Если бы. Третья партия – возможно, лучшее творческое достижение Топалова на этом матче. Теперь уже он одерживает типично топаловскую победу: с размашистой фигурной игрой, с прессингом по всей доске. И непременно – комбинация, жертвы! Под угрозой скорого мата Крамник сдается. Счет сравнивается.
Конец сухому закону
А дальше вы уже знаете. Была четвертая партия. И эта жуткая ошибка Топалова – фактически подставка ладьи. И пресс-конференция счастливого, но абсолютно опустошенного чемпиона. У Крамника почти не осталось сил, оттого и привычной политкорректности в его словах не было. «Выпить! Вместе со всей командой! И как следует!» – в ответ на то, что бы ему хотелось сейчас сделать в первую очередь. (Как я узнал от того же Рублевского, почти месяц вся команда держала 100-процентный сухой закон – ни капли вина, ни бокала пива.)
Потом было закрытие и все, что полагается. На Крамника надели лавровый венок – символ победы, потом сняли. Надели богатый калмыцкий халат, снова сняли. Дали кубок, повесили медаль… Грянул праздничный концерт. Загрохотала музыка, а потом стихла. Выбежали дети, совсем еще крохи, тихо спели и сплясали что-то невообразимо трогательное. Никогда не считал себя человеком сентиментальным, а тут что-то в глаз попало. «Как называется?» – спрашиваю. «Цаган баир, – отвечают. – Светлая радость».
Да будет так.