Анатолий Рощин… Легендарный питерский богатырь. Великан с железной рукой и доброй улыбкой. Чемпион мира и Олимпийских игр. Победитель множества турниров. Победил он и время, выиграв Олимпиаду в 40 лет. Его судьба окутана легендами. Попробуем разобраться, выяснить из первых уст.
— Анатолий Александрович, в Рязанской области, откуда вы родом, вряд ли были борцовские школы, тем более в послевоенные годы. Как же все начиналось? Как вы пришли в зал?
— Рязань когда-то была центром княжества, и вообще недалеко от Москвы, но вот с физкультурой и спортом, вы правы, там было плоховато. Со мной все в некоторой степени случайно произошло. В 1948 году я, приехав в Рязань, увидел в парке Культуры показательные выступленния борцов, своего рода шоу.
За рост отвечала морковка
— Борцы в парке Культуры? Нечто вроде цирка?
— Да, именно. И я увлекся. Но заниматься-то борьбой мне было негде. Я начал работать в Рязани учеником в мастерских и где-то в подвале нашел гири. Штанги не было, хоть гири. Тренеров в Рязани тоже не было, только по футболу и баскетболу. Баскетболом я и начал заниматься, благо рост позволял (194 см). Даже в сборную города пригласили вскоре.
— Голодное военное детство, выходит, богатырскому здоровью не помеха?
— Не было тогда богатырского здоровья и быть не могло. В войну я работал в колхозе пастухом начиная с 10-летнего возраста. Время было голодное. Лишь в конце стало чуть полегче. Я уже работал в бригаде овощеводов, и вот там уже то морковку выдернешь и съешь, то еще что-нибудь. И рост у меня пошел, и на медаль «За доблестный труд в годы войны» наработал.
— Спорт в полном смысле этого слова начался для вас во время службы во флоте?
— Да, там уже все было серьезно.
— И материально стало полегче, когда начали выступать за армейский спортклуб?
— Материально долгое время было тяжко. Отец мой погиб в 1942-м подо Ржевом, нас осталось у мамы четверо, хлебнули. А на флоте мне положили полтора пайка сразу.
— Ого! Это тренеры добились?
— А этого и добиваться не надо было. Там действовало такое положение: при весе матроса более 100 кг ему положено полтора пайка. По приказу министра обороны.
— Ну, сыграли полтора пайка свою роль в подготовке будущего чемпиона?
— Да, там стало что-то у меня уже получаться. Силы-то до дури было. Я выступал в соревнованиях по греко-римской борьбе и по самбо. Появились первые сборы в моей жизни. А потом меня ЦСКА при демобилизации позвал в Москву, комнату дали.
— Ну, Анатолий Александрович, вы же питерский чемпион!
— Недолго я прожил в столице. Я уже начал кое-какие соревнования выигрывать, стал призером первенства России, а у меня три класса образования за плечами. Понял я, что надо учиться. Школьную программу освоил за год без отрыва от спорта. А поступать решил в Военный институт физкультуры, в Ленинграде.
Сила против массы
— А жилье у вас в Москве.
— Вот я комнату и махнул на питерскую квартиру. И прижился быстро. Ставку дали.
— Приличную?
— 2 тысячи рублей (до денежной реформы 1961 года — «Спорт»). Очень хорошая ставка. Тренировался много и вскоре оказался в сборной.
— И первые выезды за границу паренька из деревни Рязанской области. Сильны были впечатления?
— Я ко всему этому подходил трезво. Состояние экономики своей страны понимал. Но и удары, ею перенесенные, помнил. И товарищей успокаивал, говорил им, мол, поднимется с годами наша экономика, и мы тоже будем так жить. Но как только поднялась экономика, появились какие-то демократы.
— У вас, Анатолий Александрович, соперники всегда какими-то монстрами непреодолимыми смотрятся. Но вы успешно с ними справляетесь. На Олимпиадах вам противостояли дважды венгр Иштван Козма (а весил он на полцентнера больше вас), американец Крис Тейлор (этот и вовсе тянул на 197 кг). Не боялись таких?
— Нет. Ничуть. Скорее они меня боялись. Я физически был посильнее их, да еще и очень выносливый. Козма, собака, вечно от меня за ковер убегал. Тянул время, отдыхал.
— Хитрый был?
— Не столько он, сколько его тренеры.
— А как Тейлор? Два центнера! Какая махина!
— С ним было легко. Его на голой технике можно и нужно было брать. У него она хромала.
— Свою золотую олимпийскую медаль вы завоевали в 40 лет. А в те годы к ветеранам относились настороженно. Вас не пытались турнуть из сборной под соусом «омоложения состава»?
— Я болел перед Олимпиадой. Перед чемпионатом СССР и сердце прихватило (аритмия), и грипп свалил. И я там стал вторым, хотя мне лучше было вообще не выступать. Потом турнир в Румынии, от нашей страны поехало трое. Я безоговорочно выиграл. И тренеры поняли мою силу.
Главное — разозлиться
— В 1972 году на Олимпиаде в Мюнхене волновались здорово? 40 лет, последний шанс, другого не будет…
— Это я понимал. Ответственность и перед страной, и перед собой. Но я не волновался, я был злой. А когда я зол, я очень опасен (смеется).
— Так и заводили себя перед схватками? Старались разозлиться?
— Да. Хожу, завожусь. Если не получалось — шел и с кем-нибудь ругался. Чтобы меня оскорбили и я разозлиться.
— Добились своего, стали олипийским чемпионом, и простились с помостом сразу же?
— Да, я еще до Игр решил, что так поступлю.
— И сосредоточились на преподавательской деятельности?
— Да, в ВИФКе. Много лет преподавал, и сейчас опыт передаю в Совете ветеранов спорта. Со всеми друзьями по олимпийской сборной поддерживаю теплые отношения.
Болгары сдались на третьем
— Анатолий Александрович, кстати, о теплых отношениях. Говорят, что Рощина так же невозможно перепить за столом, как побороть на ковре.
— Это все давно было. Годы-то идут. Раньше — да. И сигареты хорошие уважал, и не отказывал в них себе, и выпить мог. Причем умеючи. До четырех литров за вечер доходило. Но не пьянел! Удар нужно уметь держать! Однажды в Болгарии меня хотели напоить. Приехали по линии Общества дружбы. Встречают — и за стол. Спустя некоторое время предлагаю завершить. Болгары подначивают. Переводчица шепчет: “Они вас хотят напоить». А там был Петя Киров (Петр Киров, знаменитый болгарский борец, олимпийский чемпион. — «Спорт»). Я ему говорю: «Петя, вас четверо, я буду пить с каждым из вас по очереди!». Когда третьего унесли, они сдались. Но, повторю, когда это все было?..
— А сейчас со спортом дружите?
— Как болельщик. Болею за «Зенит» и СКА.
— Ходите на стадион, во Дворец?
— Выбираюсь, если здоровье позволяет.
— Довольны игрой?
— СКА не очень. «Зенит» нравится. Очень поддерживаю команду...
— ...которая играет в воскресенье со «Спартаком»
— Буду смотреть по телевизору, переживать.
— А прогноз?
— Это спорт, а он непредсказуем. Но я верю в победу «Зенита»!