В этом году исполнилось 60 лет Анатолию Зинченко — ведущему игроку «Зенита» 1970-х, ставшему первым в истории отечественного футбола легионером, выступавшему в начале 1980-х за австрийский «Рапид». Корреспондент «Спорта» побеседовал с юбиляром о прошлом и настоящем нашего футбола.
Выбрал Ленинград
— Анатолий Алексеевич, во времена СССР футболисты «Зенита» не скрывали, что играли «за памятники», а не за деньги. Выступая за ростовский СКА, вы не могли этого не знать. Почему все-таки решились уехать в Ленинград? Были ли у вас приглашения из московских команд?
— Были. В частности из ЦСКА, который был для ростовского СКА родственным клубом. Армия есть армия. Однако в то время силовым методом забрать себе игрока столичные армейцы не могли. Закончив службу в СКА, я выбрал Ленинград, который мне всегда нравился. В этом городе я бывал еще в годы юности в туристических группах. Душа лежала к нему, поэтому и принял решение переехать сюда. Из «Зенита» меня приглашали в первую сборную СССР, так что о том решении не жалею.
— Три сезона в середине 1970-х вы отыграли в ленинградском «Динамо». Нет сожаления, что провели этот период карьеры не на самом высоком уровне — в первой лиге? Ведь вам тогда было 26–28 лет — годы расцвета любого футболиста.
— Это особая история. Рано или поздно придется рассказать, почему так произошло. Сейчас же время еще не пришло. А сожаление, конечно же, есть. После выступления в высшей лиге провести несколько лет во втором эшелоне нашего футбола — это нонсенс. Но так сложилась жизнь. В основном не по моей вине.
В «Рапиде» меня приняли хорошо
— Приглашение в венский «Рапид» стало для вас сюрпризом?
— Нет. Юрий Андреевич Морозов с «подачи» возглавлявшего тогда наш футбол Вячеслава Колоскова предложил мне этот вариант. Сначала я в это не поверил. Все-таки «Рапид» — профессиональный клуб, Австрия, Запад, капиталистическая страна… То есть это казалось нереальным. Разговоры начались в марте 1980 года. Морозов на это ответил: «Давай оформляйся, а там посмотрим». В тот год в Москве должна была пройти Олимпиада. Как говорится, ни до меня, ни до футбола дела не было. Тем не менее в результате все сложилось удачно, и в октябре я уехал в Австрию.
— Кем вы были оформлены в клубе? Правда ли, что ваша зарплата не должна была превышать оклад посла СССР в Австрии?
— Я поехал по контракту «Союзвнештехники». По всем официальным документам я проходил как инженер этой организации. Поэтому зарплату получал в торгпредстве. В «Рапиде» мне выплачивали только премиальные.
— Олег Блохин рассказывал, что из его заработка в Австрии удерживали партийные взносы. Много ли с вас удержало государство?
— Мне трудно ответить на этот вопрос. Я знал, что буду получать 450 инвалютных рублей (трудно объяснить читателю, не заставшему СССР, что такое инвалютные рубли. Так называли чеки, выдававшиеся советским специалистам, работавшим за рубежом. На эти чеки можно было приобретать товары в советских спецмагазинах, торгующих на валюту. — «Спорт»). Сам контракт с «Рапидом» не подписывал и даже не видел его. Мне неизвестно, какая сумма фигурировала в этом документе. В кулуарах говорили, что государство забирало себе две трети.
— С вашим появлением в «Рапиде» образовалась атакующая тройка Зинченко — Паненка — Кранкль. Говорят, что за пределами поля у вас сложились дружеские отношения?
— Более чем. Антонин — это наша кровная родня из Чехословакии. Ост-блок, то есть восточный блок, так нас называли. Мы сразу же нашли взаимопонимание. В целом же обстановка была нормальная, доброжелательная. Меня приняли в команде хорошо. Никаких проблем не было. Я не чувствовал какого-то антагонизма. Все решалось на футбольном поле. Футболисты друг друга всегда понимают. От них я всегда слышал: «Футбол вне политики». И мы это действительно ощущали по жизни. Занимались только футболом.
— Правда ли, что своего сына вы назвали в честь Антонина Паненки?
— Нет. Это байка. Простое совпадение, хотя Кранкль на меня обиделся. Когда у меня родился сын, назвали его Антоном по инициативе жены. В СМИ просочилась информация: Анатолий Зинченко стал отцом. А мы собираемся на тренировку, Ханс Кранкль заходит в раздевалку и со мной не здоровается. Все футболисты — люди прикольные, а Кранкль — это отдельная статья. Человек с колоссальным чувством юмора. И когда ребята спросили, почему он не поздоровался с Анатолием, последовал ответ: «А я его видеть не хочу. Вместо того, чтобы назвать своего сына Хансом, он назвал его Антонином. В честь Паненки». Отсюда и родилась эта байка.
— В 1983 году после окончания вашего контракта Отто Барич, возглавлявший «Рапид», предложил вам остаться в клубе в качестве тренера. Была ли у вас возможность задержаться в Австрии?
— Была. Но скажу вам честно: я знаю, что такое ностальгия.
— Когда последний раз были в Вене? Что осталось в памяти о времени, проведенном в Австрии?
— Это частица моей жизни. Три года в капиталистической стране в те времена. В последний раз я был там в прошлом году на чемпионате Европы. Прошелся по памятным местам, поскольку два последних дня провел в Вене. Съездил туда, где жил. Правда, не удалось попасть на стадион по определенным причинам. С удовольствием все вспомнил.
— Каким было отношение к легионерам в Австрии тридцать лет назад? Существовал ли лимит на иностранцев?
— Да. Не более двух футболистов.
— Как пресса относилась к легионерам?
— Помните, существовала в свое время Австро-Венгерская империя? Поэтому там все они родственники: чехи, венгры, хорваты. Ходила даже такая фраза, что у каждого из них бабка была венгеркой.
— Кто еще из иностранцев играл тогда за «Рапид»?
— Я и Паненка. Через полтора года подъехал Бручич из загребского «Динамо», игрок сборной Югославии. Были также натурализованные немцы Краус и Вебер.
— Немецкий еще не забыли?
— Языковой практики нет. Обычно ведь не забываешь тогда, когда постоянно общаешься. Что-то помню еще. Во всяком случае поговорить могу.
Панов всегда был талантлив
— Кто из наставников повлиял на ваши взгляды, когда вы сами стали тренировать?
— В первую очередь, конечно, Юрий Морозов — человек-легенда со своим специфическим характером. Наверное, назвал бы еще Евгения Горянского, который работал в «Зените» в 1970-х годах.
— А Отто Барич из «Рапида»?
— Безусловно. Специалист европейского уровня. Неслучайно он возглавлял в разное время национальные сборные нескольких стран.
— В 1988-м вы «реанимировали» ленинградское «Динамо», в котором были футболисты, позднее заигравшие на высоком уровне — например Дмитрий Радченко. Как это удалось в условиях хронического безденежья?
— Только из-за большой любви к футболу.
— В «Зенит» вы вернулись в качестве второго тренера. Работали помощником Анатолия Конькова, Вячеслава Булавина и Вячеслава Мельникова. Не задевало ли это ваше самолюбие?
— Нет. В 1990-м, когда я был главным тренером ленинградского «Динамо», в «Зенит» меня пригласил Коньков. Душа всегда лежала к «Зениту». Я решил помочь Конькову, ведь Анатолий приехал в незнакомый ему город. Друг друга мы знали по сборной СССР. Ленинградская команда переживала тогда просто страшный период. Согласился помочь и не жалею об этом. Так судьба распорядилась.
— Вам самому не предлагали стать главным тренером «Зенита»?
— Нет.
— В период с 1990-го по 1992-й главная команда Питера переживала непростые времена. «Зенит» вполне мог прекратить существование. Что вы чувствуете, вспоминая те времена, глядя на сегодняшнюю команду, поддержку которой оказывает всемогущий Газпром?
— Это сложный вопрос. В то время рушилось государство, распадался СССР. Нужно сказать большое спасибо Вячеславу Ивановичу Колоскову, который просто сохранил футбол в нашей стране. Пусть уровень команд был весьма низким, но всю структуру он сохранил. Петербург стоит особняком. Здесь тоже менялась власть. Видимо, на каком-то этапе людям было не до футбола. Но хорошо, что все хорошо кончается. «Зенит» возродился и показывает блестящие результаты. Я очень этому рад.
— В «Зените-2», который возглавляли в 1993-м, вам довелось поработать с Александром Пановым. Мало кто верил, что из него получится классный футболист. Могли ли вы предположить, что со временем он станет ярким игроком, будет забивать голы в сборной России, учитывая его проблемы вне поля?
— Мы о них знали. Но мы видели мальчишку, который любил футбол, у которого горели глаза. Было видно, что это быстрый нападающий, с дриблингом. Я и Алексей Стрепетов, работавший тогда со мной, даже не сомневались, что из Сашки получится игрок. Приятно, что так и вышло. Это блестящий форвард, оставивший яркий след в нашем футболе.
Я не чиновник
— Сейчас вы работаете в Федерации футбола Санкт-Петербурга, ранее трудились в МРО «Северо-Запад». Насколько богат Питер футбольными талантами?
— Очень богат. Каждый год у нас появляются очень одаренные мальчишки. Наша задача — сохранить их. Как это сделать? Надо подумать об этом всем вместе.
— Возможно ли в перспективе, что «Зенит» будет в основном пополняться питерскими воспитанниками, как это было в чемпионской команде образца 1984 года?
— Футбол сейчас стал интернациональным. Изменились времена, появились другие деньги. Посмотрите на мадридский «Реал», который имеет собственную великолепную школу. Или «Аякс». Если в этих командах играют один-два воспитанника, то это уже считается блестящим результатом. Границы стираются. Тем не менее если каждые три-четыре года будет появляться местная футбольная звездочка, то это уже хорошо.
— Многие молодые специалисты, завершившие игровую карьеру, могли бы работать детскими тренерами, если бы не низкая зарплата. Как решается эта проблема?
— Что касается заработков детских тренеров, то, видимо, это проблема государства. Нужна федеральная помощь. Бывшие футболисты должны работать в этой сфере. Еще всемирно известный Йохан Кройф говорил: «В клубах должны работать только футбольные люди». Потому что бывший игрок все может сам показать, рассказать. А на пальцах этого не сделаешь. Нужна практика. Если он все это будет видеть в исполнении мастера, подобные вещи пойдут на пользу.
— Как известно, в 60 лет человек получает право выйти на пенсию. Каковы ваши дальнейшие творческие планы? Не собираетесь возвратиться к тренерской деятельности?
— Возвращаться к ней уже все-таки тяжело. Тем более в детско-юношеский футбол. Ведь нужно набирать мальчишек, а времени может не хватить (смеется). Сейчас я работаю в Федерации футбола Санкт-Петербурга и собираюсь это делать далее. На отдых мне еще рановато. Желание работать пока имеется.
— Насколько сильно за последнее время вы вжились в образ чиновника?
— Я себя им не чувствую. Занимаюсь делами федерации. Мы — общественная организация, все решения принимаем коллегиально. У нас отличный президент Анатолий Турчак. Мы делаем общее дело. Хотим, чтобы футбол развивался, чтобы было побольше полей, чтобы мальчишки занимались футболом.
— Еще пять лет назад в матчах за команду ветеранов вы творили чудеса на поле. Балуете ли сейчас зрителей подобным зрелищем?
— Нет. В последние два года перестал играть. Времени не хватает.
— Узнают ли на улицах первого в истории отечественного футбола легионера?
— Иногда. Но это в основном люди старшего поколения. Бывает, подойдет кто-то в метро и скажет спасибо. Потом идешь и думаешь: «А за что спасибо?»
— Как вы отметили юбилей? Кто из друзей-футболистов вас поздравил?
— Отпраздновали коллегиально. Футбольный клуб «Зенит» помог нам с пароходиком, на котором мы поплавали, пообщались. Со мной были все друзья, коллеги по работе, родственники. Обычный день рождения. Только так уж получилось, что мне исполнилось 60 лет. В любом случае меня не забыли.