Заслуженный тренер России Владимир Савин: Главная жизненная ценность — любовь Гость на выходные

В первый день нового, 2016-го Владимиру Павловичу Савину исполнится девяносто! Заслуженный тренер России, полковник, кавалер ордена Великой Отечественной войны II степени, медалей «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», первый тренер Юрия Окрошидзе и Вячеслава Малафеева — вот далеко не полный перечень регалий Владимира Павловича. А еще он удивительный собеседник и пример для всех нас — оптимистического отношения к жизни. Каждое утро начинает с покупки «Спорта День за Днем». Боготворит свою супругу, Марию Ростиславовну, с которой прожил душа в душу семьдесят лет. Воспитывает внуков. Следит за «Зенитом» и выступает экспертом по любым вратарским вопросам. Хотя Савин и сейчас в потрясающей форме, спокойно может сесть на тренерскую скамейку.

С юбилеем вас, Владимир Павлович! Долгих лет! И спасибо за все!

Я люблю свое дело

— Вы в потрясающей форме — спокойно можете играть за ветеранов! В чем же ваш секрет, Владимир Павлович?
— Это сложный вопрос. Прежде всего надо уметь любить близких и друзей, поскольку именно любовь — главная жизненная ценность. Преодолевать трудности, контактировать с людьми, понимать жизнь — вот слагаемые долголетия. Ну и, конечно, режим: питание, здоровый образ жизни, интересная, любимая работа, минимум затрат нервных ресурсов. Я досконально знаю свое дело. Люблю его. Молодежь тонко чувствует, когда тренер говорит правду, а когда лукавит. Контакт с воспитанниками должен быть самым близким. Как с родным сыном.

— Они, выпускники «Смены», для вас как сыновья?
— Да, это очень близкие мне люди.

— Кто «старший сын»?
— Андрей Борзов, голкипер 1958 года рождения. Он был первым вратарем, переданным мной в «Зенит». Следующим стал Олег Кузнецов — брат-близнец чемпиона СССР — 1984 Сергея. Олег мне очень близок: мы до сих пор поддерживаем связь. Сложная у него судьба: воспитывался без отца, но благодаря работоспособности вырос в хорошего мастера. Он должен был стать вратарем очень высокого класса, но… Были допущены какие-то просчеты в воспитании. Может быть, и с моей стороны. 18-летнего Олега Юрий Морозов поставил в «основу» «Зенита»! Он провел несколько матчей, однако в очередной игре, с «Шахтером» (Кузнецов отыграл 40 минут и был заменен. — «Спорт День за Днем»), получил травму и больше на поле не выходил.

— Крутой поворот.
— А знаете почему? Нарушил режим! В итоге Морозов отправил Олега на Дальний Восток, в благовещенский «Амур», чтобы Кузнецов побыл там два, три месяца, набрался уму-разуму и вернулся в Ленинград. Обратным маршрутом проследовал Михаил Бирюков и закрепился в воротах «Зенита». А про Олега забыли. Он, конечно, вернулся в родной город, но на прежнем уровне уже не играл. Хотя, кстати, в свои 55 не только участвует в ветеранских турнирах, но и в своей возрастной группе признается лучшим игроком!

— Говорят, в семье самый любимый — поздний ребенок. Кто играет роль вашего «младшего сына»?
— Слава Малафеев — тоже очень близкий мне человек. Мне сейчас кажется, что я уделял ему внимания даже больше, чем Юре Окрошидзе!

— Неужели?
— Да! Юра обладал огромным талантом! Моя заслуга заключалась в том, что я настойчиво рекомендовал его в юношескую сборную СССР. Окрошидзе отчисляли пять раз — ну не нравился он главному тренеру, и все тут! Я же просил посмотреть Юру снова и снова! В итоге он смог закрепиться в составе и в 1987 году стал чемпионом мира среди юношей. В финале наши ребята выиграли у нигерийцев в серии послематчевых пенальти, причем Окрошидзе отразил один одиннадцатиметровый удар!

— Тогда сам Пеле предрекал воспитаннику «Смены» большое будущее!
— Было дело! Юра уже в семнадцать лет получил звание мастера спорта, подавал огромные надежды, но в «Зените» не заиграл. Почему? Ответ прост: в ту пору выиграть конкуренцию у Бирюкова было практически нереально. Окрошидзе несколько лет просидел на скамейке запасных, после чего я посоветовал ему искать другую команду. Юра уехал (в 1997-м перешел в саратовский «Сокол». — «Спорт День за Днем»). И своей карьерой доказал, что решение было оправданным.

— Малафеев тоже мог покинуть «Зенит», но ему, напротив, вы посоветовали остаться?
— Да! Слава закалился в конкурент­ной борьбе и смог выиграть ее у Бородина, Чонтофальски и Жевнова. Лодыгину же, я считаю, место в воротах Малафеев отдал сам.

— Я сам в детстве играл в воротах, в чемпионате Ленинграда, получал лестные оценки от специалистов, однако все хорошие данные перекрывала одна проблема: маленький рост. Мне рекомендовали комплекс упражнений для позвоночника, прописывали специальную диету, однако мотивации мне не хватило. Малафеев же сталкивался с подобными трудностями?
— Еще как верно! Слава был самым маленьким в команде, однако я, собрав необходимые сведения о родителях и использовав таблицу прогнозирования роста, выяснил, что к восемнадцати годам Малафеев вырастет до 186 сантиметров. Ошибся ненамного: рост Славы оказался метр восемьдесят пять и в целом соответствовал вратарскому стандарту. В восьмилетнем мальчишке я сразу разглядел большое будущее. И знаете почему? Слава был очень трудолюбив! Его отличали огромная мотивация стать хорошим вратарем, отношение к тренировкам, стремление выполнять все предложенные мной упражнения!

— Вы называете своих самых успешных учеников. А были ли неудачи?
— Были. Очень большие надежды подавал Володя Сулейманов. Рассчитывал я и на нынешнего тренера вратарей молодежного состава «Зенита» Андрея Михайлова. Ох, какие у него были данные: с места прыгал за три метра, а в трехкилометровом кроссе обходил партнеров на полтора круга! Увы, карьера сложилась совсем не так, как могла бы. Проблема заключалась в тяжелом характере.

— Александр Никитин выступал в дубле «Зенита», играл в юношеской сборной России, был кандидатом на поездку на золотой чемпионат Европы — 2006. А в итоге закончил карьеру в 23. Чего не хватило этому вратарю?
— Трудолюбия. Саша вел разгульный образ жизни, часто нарушал режим, работу выполнял вольготно, без энтузиазма. Девочки рано появились. Отсюда и результат.

На фронт попал в семнадцать лет

— В мире сложилась напряженная политическая обстановка. Война — это страшно?
— Очень страшно. Мы, московские мальчишки, даже не думали, что может произойти что-то подобное! Помню, пришли на футбольную площадку, а там копают песок. «Что вы делаете?» — кричим. Нам отвечают: «Война началась». Мы быстро почувствовали перемены. Пришел с футбола — хлебушка нет. Отец и мать, ушедшие на работу, утром не успели сходить в булочную, а днем уже все раскупили. Страшен был не только сам факт. Время. Вы только представьте: война шла четыре года! Это очень долго.

— Ваша трудовая биография началась рано?
— Да, пошел работать в пятнадцать лет, чтобы получить рабочую карточку. Через три месяца окончил восьмой класс, затем отправился учиться на Центральный телеграф. Кстати, в 1941-м туда попала бомба, после чего по решению правительства телеграф перенесли под станцию «Белорусская». Там располагались катакомбы — своды высокие, как в метро, только без отделки. Там и проработал до 1943 года вместе с инженером Николаем Керби, автором идеи прямой, зашифрованной связи ставки с не оккупированными фашистами городами: Ленинградом, Тбилиси, Куйбышевом, Баку. Керби — француз, жил и работал в Москве. В 1942 году за свое изобретение получил Ленинскую премию и орден Трудового Красного Знамени. Вот он-то в 1943-м пообещал мне содействие в отсрочке от призыва в действующую армию. Но его советом я не воспользовался.

— Вы же могли не пойти на фронт и как действующий футболист?
— Верно! Около стадиона Юных пионеров работал авиационный завод. В нем тридцать цехов, и в каждом — своя футбольная команда. Меня приглашали в любой цех! Но в тылу не остался. Почему? Я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос. Повестку получил в августе 1943-го. Обстановка в стране была чрезвычайно сложной, поэтому призыв решили начать раньше. Вот так нас, семнадцатилетних пацанов, и отправили из Москвы на Краснознаменный Балтийский флот. Причина проста: надо было пополнять личный состав кораблей, поскольку моряки воевали на фронте.

— Служили в Кронштадте?
— Да. В августе 1943-го сразу попал на передовую. В Лисьем Носу сажали на свои корабли живую силу, брали на борт технику и шли в Ораниенбаум. Перевозили на местный пятачок и утром возвращались в Кронштадт. За полтора месяца под носом у немцев мы перевезли целую армию. Отсюда, с Ораниенбаума, в январе 1944-го и началось полное освобождение Ленинграда от фашистской блокады.

— Смерть видели?
— Все видел. Но тяжело об этом вспоминать.

Встречал Маринеско, играл против Яшина

— В футбол на фронте играли?
— Да! На острове стояло несколько частей: катерники, подводники, авиация, артиллеристы, учебка. И у каждой части — своя футбольная команда! Вот они и участвовали в первенстве Кронштадта! А чем еще заниматься морякам в свободное от военных действий время? Водку пить да в футбол играть! (Смеется.) Прекрасно помню, что наши матчи посещал знаменитый командир подводной лодки Маринеско. Лично знаком с ним не был, но несколько раз на трибунах его встречал. Ну а потом попал в сборную Кронштадта, откуда меня пригласили в команду мастеров ВМС.

— Откуда же такая любовь к футболу?
— Я москвич, жил на Красной Пресне. Возле моего дома масса спортивных арен: «Правда», стадион имени Первого мая, «Пищевик». Вот все мое детство и прошло рядом со «Спартаком» (смеется). Я же чемпион Москвы среди юношей — грамоту получил! Как увидел, что в Кронштадте играют в футбол, так сердце и заклокотало! Я мечтал попасть в хорошую команду мастеров. И добился своей цели.

— Многое повидали на своем футбольном веку?
— Конечно! Например, в столице Грузии стал свидетелем дебюта Льва Яшина. Тогда играли через день: первый матч — динамовское дерби, второй ВМС — «Спартак» (Тбилиси). Я сижу на трибуне, наблюдаю за действиями Хомича. За семь минут до конца встречи москвичи ведут 4:0, главный тренер московского «Динамо» Михаил Якушин решает выпустить на поле совсем молодого Яшина. Вскоре счет стал 4:4, и только в самой концовке Костя Бесков забил пятый гол! На трибунах присутствовал Берия. Он-то и сказал в динамовской раздевалке после матча: «Чтобы этого долговязого я больше в команде не видел». Вот так Яшина отчислили из «Динамо». Вернулся он в состав только после приговора Лаврентия Павловича.

— Ирония судьбы — свой дебютный матч за ВМС вы провели с «Зенитом»
— Да! В Тбилиси сыграли с «Зенитом» 0:0, причем в воротах у них играл Леонид Иванов. А ленинград­скому «Динамо» уступили 0:1. Результативную передачу тогда с правого фланга сделал Пека Дементьев, а гол забил Алексей Колобов, впоследствии тренер «Смены», воспитавший извест­ного центрального защитника Андрея Кондрашова. Помню, как пошел на перехват, но не дотянулся до мяча. Потом с Колобовым часто вспоминали этот эпизод (улыбается).

— Ни в одном справочнике нет упоминания о товарищеской игре ВМС со сборной СССР, которая готовилась к Олимпиаде в Хельсинки в 1952-м. Почему?
— А потому что не хотели писать, что мы выиграли 1:0! Я провел на поле весь матч, в составе сборной выступали Никаноров, Иванов, Бобров и другие звезды советского футбола. Встреча проходила на стадионе «Сталинец», нынешнем «Локомотиве», накануне отъезда советской команды в столицу Финляндии. Прекрасно помню удар Боброва: мяч дважды ударился о штангу и в землю. Но линию не пересек! Вообще какие были имена: Гринин, Николаев, тот же Бобров.

— Кто из советских форвардов доставлял вам наибольшие неприятности на поле?
— Александр Пономарев (бывший форвард «Торпедо» и «Шахтера». — «Спорт День за Днем»). С мясом рвал! Тогда же можно было нападать на вратарей — вот он и как-то внес меня в ворота вместе с мячом! Агрессивный форвард!

— Почему ВМС не удержался в высшей лиге?
— У нас была очень разнородная команда. От коллектива моряков остались только двое — я и Паша Кудояш. Остальные ребята с приходом нового главного тренера Юрия Ходотова были отчислены. Команду пополнили пять футболистов из ЦДКА, трое из «Локомотива», двое из «Торпедо». Спайки не было, существовали отдельные группировки, конфликтовавшие друг с другом. Пошла карусель, я получил травму. А в 1953-м все военные команды вообще расформировали.

«Володя — ты фартовый парень!»

— Семья — ваше главное достояние?
— Да! С супругой Марией познакомились в 1946 году на стадионе «Динамо». Наш корабль пришел из Кронштадта на ремонт в Ленинград. Вот мы, моряки, и использовали свободное время, чтобы походить на каток. Встретили двух девушек. Первый круг я проехал с Машиной подругой, Зиной, — она до сих пор друг нашей семьи! Но искра пробежала не с ней, а с Марией. Судьба!

— Потом встретились еще раз?
— Да, причем при курьезных обстоятельствах! Подруги попросили нас поточить коньки. Зина сильно сомневалась: «Зачем доверились малознакомым морякам? Украдут ведь!» И как в воду глядела: коньки действительно украли! Прямо на корабле! Мы побежали в комиссионный магазин за новыми коньками! Принесли обновку, объяснились. Мария-то ничего не сказала, а вот Зина еще долго шумела (улыбается).

— В 90 лет не зазорно подвести предварительные жизненные итоги. Какой вывод вы сделаете в канун юбилея?
— «Володя — ты был фартовым парнем!» (Смеется.) А если серьезно — мне действительно в жизни везло. На людей. На события. Я человек старой формации, но прихожу к выводу, что Бог все-таки есть. В моей жизни было много сложных моментов, но все постоянно оборачивалось в мою пользу. Не люблю вспоминать один случай…

— Тем не менее...
— Хорошо. В Кронштадте попал в «группу смерти» — отряд моряков-десантников для прорыва финской обороны. Мы уже стояли на плацу, с автоматами, в форме морских пехотинцев. Вот-вот должны были отправиться к месту сражения, как мимо проходит начальник спортивного комплекса Кронштадта. Он заметил меня, поинтересовался, как я оказался в строю. Потом пошел к командиру, рассказал о моей игре в футбол. В итоге наверху дали команду оставить меня в Кронштадте. А остальные девяносто девять ребят ушли в море. И погибли… Я счастливый человек. У меня большая семья. Я до восьмидесяти лет занимался любимым делом. У меня много состоявшихся учеников, с которыми мы поддерживаем дружеские отношения. Да и на здоровье последнее время не жалуюсь. Все хорошо! (улыбается).

Вспоминает Юрий Окрошидзе, вратарь «Зенита», 1987–1996, тренер по работе с вратарями «Зенита»-2

Савин приучил нас целиком отдаваться любимому делу

— Искренне поздравляю Владимира Павловича с юбилеем и желаю в первую очередь крепкого здоровья! Все остальное, на мой взгляд, у Владимира Павловича есть. Он — Учитель от Бога! Его призвание. Я ему особенно благодарен за то, что он научил меня любить свою профессию. Не секрет, что есть футболисты, любящие себя в футболе, а есть игроки, любящие футбол в себе. Савин — яркий последователь последнего тезиса. Он приучил нас целиком отдаваться любимому делу. За что ему самый низкий поклон.

Я и своим ребятам говорю, что вратарская работа — одна из самых тяжелых в футболе. Может быть, физически голкипер устает не так сильно, но психологическая нагрузка очень велика. Во-первых, из-за ответственности, а во-вторых, потому что все действия вратаря должны быть доведены до автоматизма. А для этого каждый игровой элемент необходимо повторять тысячи раз! Так что на занятиях Савина я понял простую истину: вратарская профессия — это огромный труд! Я с теплотой вспоминаю те времена. Помню, как Владимир Павлович проводил совместные вратарские тренировки по субботам. Мы, вратари разных возрастов, собирались в «Смене» по субботам и долго работали под его руководством: играли в баскетбол, другие спортивные игры, отрабатывали вратарские элементы. Это было очень интересно и полезно, причем для всех — как для младших, так и для старших.

Я очень благодарен Владимиру Павловичу за все, что он для меня сделал. Он мой Учитель. Я этого никогда не забуду.

Вспоминает Вячеслав Малафеев, вратарь «Зенита» с 1999 года

Владимир Павлович кричал в трубку: «Ты что делаешь, почему просто стоишь и созерцаешь игру?»

— Владимир Павлович — очень близкий для меня человек. На протяжении всей моей карьеры он не только радовался моим успехам, но и близко к сердцу принимал мои неудачи, подсказывал в моментах, когда у меня притуплялся взгляд на какие-то игровые ситуации. Владимир Павлович был рядом со мной всегда: начиная с моих первых шагов в футболе и заканчивая нынешними временами. Может быть, последний сезон мы стали говорить о моей профессиональной деятельности чуть реже. Но связано это исключительно с моей нынешней ситуацией. Зато жизненные вопросы обсуждаем постоянно. Владимир Павлович прожил насыщенную, положительную, динамичную жизнь. Он реализовался как специалист, человек, семьянин, долгожитель. Все это и характеризует его лучше всяких слов и похвал. Конечно, хочу пожелать ему всего самого наилучшего — в первую очередь продолжать придерживаться такой энергичной жизненной позиции. Он очень позитивный человек! Пусть улыбка никогда не сходит с его лица! Пусть родные и близкие его всегда радуют, а он получает удовольствие от всего, что происходит с ним.

Я делал первые шаги в «Зените», когда в воротах постоянно играл Роман Березовский. И вот очередной матч. Полевые игроки разминаются, а я, облокотившись на рекламный бортик, смотрю футбол. Через пару дней Владимир Павлович кричит в телефонную трубку: «Ты что делаешь? Зачем стоишь и просто созерцаешь игру?» Не понимая его негодования, отвечаю: «А какова вероятность того, что я выйду на поле?» — «Шанс непременно будет. И ты должен быть к нему готов!» — ответил Савин. «Да ладно, — продолжаю ворчать я, — мое время еще не пришло». Но совсем скоро убедился, что Владимир Павлович был абсолютно прав. Сначала во Владикавказе удалили с поля Березовского, затем пришлось входить в игру в матче с Македонией в отборочном цикле Европы-2008. Словом, к таким ситуациям надо быть не только готовым, но и прогнозировать их развитие. Вратари не удовлетворены, если не играют. Но если они не мечтают об этом, ситуация никогда не развернется в их сторону. Вот такой двойной подтекст был в том уроке Владимира Павловича.

|Личное дело

Владимир Павлович Савин

Родился 1 января 1926 года в Москве

Амплуа — вратарь. Заслуженный тренер России. Воспитанник московской секции «Юных Пионеров»

После окончания войны был призван в московскую команду ВМС. В 1950 году провел чемпионат СССР класс Б — 21 матч. В следующем году его команда получила повышение, голкипер сыграл 13 матчей и пропустил 20 голов. В 1952 году выступал за одноименную команду из Ленинграда, в 19 матчах пропустил 15 мячей.

В 1953 году переехал в Ленинград, окончил Военно-политическое училище имени Жданова.

В 1958 году поступил в Высшую школу тренеров при ВИФКе.

Тренер вратарей СДЮСШОР «Смена»: 1971–2005

Известные выпускники: Олег Кузнецов (год выпуска — 1977), Юрий Окрошидзе (1987), Павел Дьяконов (1990), Дмитрий Алексеев (1990), Александр Владимиров (1994), Александр Макаров (1995), Вячеслав Малафеев (1997). Сергей Приходько-младший (2001)