Журналист «Спорта День за Днем» стал хоккейным вратарем, о чем едва не пожалел
Форму надеть — уже наука
На четвертом десятке мне неожиданно пришла идея сыграть в хоккей. Точнее родилась она в голове не сама, а благодаря моему товарищу Александру Залевскому, главному тренеру вратарской школы «Страж». Несколько месяцев подряд он звал меня приехать на тренировку, но как-то не получалось состроить планы таким образом, чтобы добраться до катка на стадионе «Обуховец». И несколько дней назад Саша сказал мне: «Я впервые провожу полноценные недельные сборы с ребятами из детско-юношеских школ. Хочешь поработать полноценный день с нами? Четыре тренировки, по две на льду и земле».
Признаться честно, посетила предательская мысль: выдержу ли столько? Но потом расслабился, не зря я ведь занимался легкой атлетикой, ежедневно поддерживаю физическую форму и даже сейчас бегаю примерно трехчасовые марафоны. В итоге договорились, что к 7.30 утра приеду на каток. Первое что насторожило, сама тренировка стартовала в 8.15 — чем заниматься почти час? Нет, конечно, я знал, что надеть хоккейную форму это не завязать бутсы и вставить щитки в гетры, но больше часа?! Впрочем, теперь я понимаю, что если бы мне не помогали, то и за это время я вряд ли бы справился со всей экипировкой. Не уверен, что правильно я смогу надеть ее самостоятельно и сейчас, но хотя бы запомнил последовательность: ракушка, трусы, коньки, щитки, нагрудник, свитер и уже потом маска, ловушка, блин и «весло», оно же клюшка. Можно выходить на лед!
Признаться честно, я считал, что неплохо катаюсь на коньках. Но первая незадача — вратарские коньки отличаются от тех, которыми пользуются полевые игроки. Я полагал, что разница только в наличии более солидной защиты, но оказалось, они устроены принципиально иначе. Вратарские коньки более «масштабные», у них плоское и толстое лезвие и на них невозможно встать на пятку. Одним словом перемещаться на них приходилось по-другому, чем на привычных. Пусть я и не падал, но чувствовал себя несколько неловко, особенно когда меня начали обучать движениям t-push и shuffle, хотя с теорией благодаря Саше я познакомился заранее.
«У тебя шлем вспотел»
А уже минуте на 30-й первой ледовой тренировки я понял, что мои слова «форма, так она легкая», сказанные перед тренировкой, были полной глупостью. После отработки движений и короткой серии бросков по моим воротам я почувствовал, что нагрудник буквально придавливает меня ко льду. Кто-то из молодых вратарей, полноценно помогавших переростку-новичку, подъехал ко мне и сказал: «У тебя даже сам шлем вспотел, с него ручьем льет». Ох, как же хотелось в этот момент закончить всю эту экзекуцию, шедшею по замкнутому кругу: падаешь на колени, складывая щитки, пытаешься встать в recovery, спотыкаешься, дыхание сбито, чувствуешь себя выкинутой из воды рыбой. На льду… Словно вокруг зимняя рыбалка. Но на морально-волевых дотянул до конца первой ледовой тренировки. Первой в день. Первой в жизни. Тренеры расспросили об ощущениях. Задыхаясь, сказал, что счастлив остаться в живых. Потом один из них сообщил: «Честно, мы ставили, что минут 15-20 выдержишь и все». Хотелось почувствовать себя героем и отправиться домой, лечь в кровать и спать, видя вратарскую клюшку только во снах.
Но тут Саша сказал, словно прочитав мои мысли: «Уйти нельзя, сейчас в душ, потом в зале тренировка на силу и ловкость, дальше обед и по второму кругу». Подумалось, шутит, не может же он сознательно уморить товарища. Но как ни странно, я потащился за более юными ребятами и неведомо для себя оказался в зале для «сухой» тренировки. Ускорения, отжимания, подтягивания, прыжки, наверное, это тоже требует усилий, но после льда эти упражнения показались обычным развлечением. Спасибо тренерам за продуманность работы, когда можно чуть восстановиться! После обеда жизнь вообще показалась раем, а потом впервые в жизни я увидел разбор собственных действий. Точнее первое, с кем я познакомился, это с каким-то человеком на видео, метавшимся в воротах. Да, елки-палки, это же я сам! После критических слов тренеров выяснилось, что я стою слишком в высокой стойке, не выношу клюшку вперед, как это положено и еще масса других нюансов, которые я должен был исправить на второй ледовой тренировке. От мысли о ней я вздрогнул, но отправился вновь привязывать щитки к конькам.
Потом меня уже учили катиться на одном щитке, бороться с выходами один на один и даже несколько раз «щелкнули». Шайба, как же она быстро летает! Однажды врезалась мне в шлем. Ничуть не больно, но неожиданно. Когда второй час ледовых испытаний закончился, я понял, что этот день доживу до конца и даже заслужу полдник, который полагается всем участникам лагеря после окончания рабочего дня. Еще полтора часа в зале, где мы занимались растяжкой. Увидев, как парни садятся на шпагат, я понял, что пока нахожусь в «другой лиге», но это уже было не важно. Саша Залевский, пока я пил йогурт и ел банан, тупо уставившись в пустоту после заключительного в этот день похода в душ, с улыбкой монаха-иезуита спросил: «Завтра с нами?». Это уже было выше моих сил. Пока мои коллеги по работе продолжали вкалывать четыре раза в день, я двое суток ходил на полусогнутых ногах, хотя и продолжал бегать. Не могу назвать себя неспортивным человеком, но докладываю всем, кто решится попробовать себя в роли хоккейного вратаря, — это безумно тяжело физически. Четыре-пять часов работы показали мне настоящую цену, которую платят за свое мастерство, стражи хоккейных ворот. Но если вам представится возможность ощутить это на себе, не отказывайтесь. Только подготовьте себя функционально, иначе этот день будете вспоминать с содроганием еще очень долго.