Уже двадцать дней Александр Кокорин и Павел Мамаев просыпаются на новом месте. Так же в шесть утра. Заправка коек, уборка, зарядка и завтрак. Дальше работа. О ней футболисты рассказали отдельно. Обед, и снова на смену. Вечером можно поиграть в футбол. В 22 часа в колонии скрипят только кровати. Журналистов вокруг много. Пытаются снимать происходящее чуть ли не через дроны. Но «Московскому комсомольцу» удалось проникнуть внутрь и поговорить с самыми обсуждаемыми людьми российского футбола в 2019 году.
«Спорт День за Днем» приводит основные тезисы разговора.
Об усталости
Мамаев: Все нормально. Как можно от жизни устать? Нет, что вы. Все хорошо у нас, мы полны сил и оптимизма.
Кокорин: Я устал от того, что много всего – и план надо выполнить на работе, и успеть потренироваться. И пока ведь все тут новое, непривычное, нужно время, чтобы втянуться.
О приговоре
Мамаев: Не обида, это другое. Наказание должно быть соразмерное. Не должно быть так, как сейчас. Мы не говорим сейчас про нас конкретно. За десять месяцев пребывания в СИЗО много историй послушали от сокамерников и сделали вывод: не всегда, к сожалению, справедливость в наше стране ставится во главу угла. Вообще тюрьма не так страшна. Все ведь зависит от отношения. Ничего страшного не произошло. Мы живы-здоровы. Ограничения надо воспринимать как определенный этап, который надо пройти. Поверьте, на воле можно найти больше плохого, чем здесь.
О дороге в СИЗО
Мамаев: Везли нас в столыпинском вагоне, так же как и всех. Ехали ровно сутки с остановками в Туле, Курске и Орле. Не было матрасов, так что спали просто на деревянной лавке. Неудобно, если честно.
Каждый из нас ехал в отдельном «купе», без сокамерников. Вместе мы первый раз оказались только в СИЗО Белгорода, где пробыли три дня. Все эти дни говорили – наговориться не могли, соскучились по общению друг с другом, так что время пролетело незаметно. Вообще легче все испытания переносятся, когда ты с друзьями. А мы ведь знаем друг друга одиннадцать лет, доверяем, породнились. Саша – крестный моей дочери. Спасибо замдиректора ФСИН Валерию Максименко за то, что нас отправили в одну колонию, и вообще за поддержку.
О колонии
Кокорин: Все было как у всех. Сначала попали на карантин. Раздели догола, выдали робу. Забрали все неположенные вещи – цветную одежду для спорта, например. На карантине мы пробыли ровно неделю, после чего попали в восьмой отряд. Видели там большое помещение, где телевизор смотрят? Вот мы туда зашли, там все собрались и подняли за нас кружки чифира, сказали: «Добро пожаловать». Это такой обряд. Никакой «прописки» не было. Не нужно было ни на какие вопросы каверзные отвечать, никакие задания выполнять.
О сне
Мамаев: Ноги забрасывать в тюрьме не приветствуется. Про задеть по лицу – у меня, кстати, было такое в Бутырке. Там один сосед во сне пару раз меня нечаянно ударил. В колонии все спят обычно мертвецким сном и не шевелятся, потому что тут устаешь на работе и свежий воздух.
О работе
Кокорин: На самом деле нам сразу сказали, что все осужденные должны работать, и дали именно эту работу – упаковщиками. Альтернативы не было. Думаю, вакансии тренеров тут просто нет. Мы просто после работы помогаем ребятам тренироваться. В плане пошива нужно пройти обучение, а у нас времени нет на это. Так что работа упаковщиками оказалась единственно подходящей.
Мамаев: Выглядит все так. Тебе приносят комбинезоны (их называют «касперами»), которые сшили ребята в швейном цеху. Каждый нужно правильно сложить, засунуть в пакет. Набираешь пятьдесят таких пакетов со сложенными «касперами» и укладываешь их в большой мешок. Завязываешь и отдаешь. Не трудно. Смена с 8.00 до 18.00, но ты можешь выполнить норму быстрее и освободиться.
О тренировках
Мамаев: Нам повезло, что начальник колонии оказался фанатом футбола. Он позволяет нам в полной мере получать спортивную нагрузку и удовольствие от игры. В рамках распорядка дня, разумеется. Вы видели здесь спортивную площадку? Не знаю, насколько это правда, но говорят, что после нашего приезда осужденных, желающих заниматься спортом, стало в разы больше. Сейчас по четыре команды собирается, а раньше было три-четыре человека.
О зарплате и труде в колонии
Мамаев: Мы на воле трудились раз в сто больше, чем тут. Да, мы не выполняли такую примитивную работу, как сейчас. Но казна тогда пополнялась в разы больше от налогов. Тут мы зарабатываем 11 тысяч в месяц, по крайней мере нам обещали такую зарплату, но мы ее еще не успели получить.
Кокорин: Было бы более логично, если бы нам изначально в качестве наказания назначили работы. Суть исправления в том, чтобы человек стал приносить пользу обществу, а не в том, чтобы его закрыть от общества.
О ходатайстве на УДО
Мамаев: Пока нет. У нас тут есть несколько дел, которые надо завершить… Футбольный матч? Да, вы угадали. Вот думаем, как назвать команду. Хотели «Зона 31» (31 – код Белгородского региона. – «Спорт День за Днем»), но руководство не одобрило. Может, «Золотой лев»? Это один из символов Белгородской области, он есть на ее гербе. Белгородцы в Полтавской битве, по свидетельствам летописцев, дрались как львы, вот потому и этот символ появился.
Кокорин: И матч проведем, и еще несколько мероприятий спортивных.
Читайте также
Дмитрий Губерниев назвал Кокорина и Мамаева преступниками
Всенародно любимые зэки. Какими предстали Кокорин и Мамаев в репортаже Ольги Скабеевой