Первый выпуск шоу «Крутящий момент» получился королевским, даже можно сказать императорским. В студии, которой стал новый BMW X6, на вопросы главного редактора «Спорта День за Днем» Ивана Жидкова ответила ярчайшая представительница одного из самых популярных видом спорта в России – чемпионка мира и Европы Елизавета Туктамышева.
– Я вообще никогда не увлекалась машинами, но когда пришло время покупать, у меня был максимально возможный разброс в марках: и Lexus, и Mazda, и Kia, и Mercede, и BMW, и Audi. Смотрела все, что можно, выбирала и не знала, что покупать. BMW X1 понравился тем, что он и высокий, и в то же время компактный для меня. Я себя комфортно чувствую, потому что не махина, а как-то все совпало.
– Лиза, ты не всегда ездила на BMW, да и вообще на машине. Когда я смотрел расписание поездов и видел поезд Санкт-Петербург – Ижевск, Ижевск – Санкт-Петербург, всегда думал: «Кто же на нем ездит?» Теперь понятно, кто на нем ездил. Этот поезд был нужен, чтобы Елизавета Туктамышева приехала в Санкт-Петербург к Алексею Мишину и вынесла всех.
– Снимала целый поезд (смеется).
– Подозреваю, что весь поезд ты как раз не снимала. Каково это ездить каждые две недели на поезде?
– Это очень сложно, потому что поездка длится 27 часов. 27 часов туда, 27 часов обратно на верхней полке. Для меня это было не самое радостное время. Радовала только поездка обратно, когда ты уставший после сборов заходишь в поезд и понимаешь, что у тебя есть 27 часов просто отдохнуть. И мысль о том, что ты едешь домой, не могла не радовать. А когда я ехала от семьи в Питер, было тяжело, конечно. Потом было такое облегчение наконец-таки переехать в Санкт-Петербург.
– Ты сказала, что пошла в фигурное катание, чтобы быть с друзьями. А где сейчас эти друзья? Кто-то из них продолжил заниматься?
– Мне было пять, я подружилась с девочками старше меня. Они буквально через два года уже закончили, а я нашла новых друзей и начала более углубленно заниматься фигурным катанием. Именно тех людей, с которых началось мое путешествие в фигурное катание, уже нет рядом со мной. Если честно, я даже не помню их имена, потому что это было очень давно. Хотя они заслуживают очень много внимания. Это все моя девичья память, подводит меня постоянно (улыбается).
– Когда я катаю своего ребенка на каруселях, мне хватает два круга, чтобы у меня сломалась вестибулярка. Каково это, когда ты стоишь или сидишь в этом аппарате в лаборатории Мишина, который крутится с марсианской скоростью, а потом Алексей Николаевич подвешивает тебя на ручке к потолку и продолжает крутить?
– Это все очень развивает. Это вообще гениальное устройство, мне кажется. Потому что оно помогает даже с вращениями. Дело не только в технике. Если начинать делать позиции из вращений в крутилке, как мы ее называем, то, выходя на лед, уже можно сделать шаг вперед без длительных повторений на самом льду.
– Насколько я понимаю, достигается какая-то действительно нереальная скорость, которая к этому приспосабливает.
– Да. Положение в воздухе, положение в определенных позициях – все это можно наработать в крутилке. Это все сразу же переносится на лед, и это очень круто. Чтобы не мерзнуть на льду постоянно, можно у себя в каморке этим заниматься.
– Кстати, про не мерзнуть на льду. Говорят, фигурное катание очень полезно для детей. Оно развивает иммунитет, который позволяет сопротивляться простудным заболеваниям. Так ли это и сопротивляешься ли ты им?
– Я не люблю холод. Поэтому если активно перестают кататься, уже нет сил, это для меня прям какая-то катастрофа и пытка, когда я замерзшим телом должна что-то делать. Но, в принципе, да, развивает. Не зря же многие родители именно для этого отдают своих детей в фигурное катание. Видимо, есть польза. Если бы не было, все бы уже давно сказали, что нет пользы и не надо туда детей отдавать.
– Ты полюбила Санкт-Петербург, несмотря на то, что здесь невозможно находиться шесть месяцев в году. Как же ты справляешься с влажностью здесь?
– А я просто не нахожусь здесь (смеется). Счастлива, что у меня иногда бывает напряженный график. Я выезжаю и на соревнования, и на шоу, и на постановки. Путешествую и не засиживаюсь здесь в самые неприятные для человека месяцы.
– Какое самое крутое и интересное место, где ты была?
– Да, мы ездим на соревнования, выезжаем в какие-то крутые города, но можем их даже не увидеть, потому что находимся на катке и в гостинице. Это самое основное, что мы видим. И вокруг отеля что-то.
– Это типичный ответ футболистов. Они всегда говорят, что видят только автобус и стадион.
– Потому что все расписано по часам, и в организации чемпионатов нет такого дня, когда они просто дают всем спортсменам свободный день отдохнуть. Всегда есть что-то, что тебе нужно сделать.
– А саму тебя куда тянет отдыхать?
– В Италию, я очень люблю Италию.
– Это идеальная страна для отпуска.
– Мне кажется, она была бы для меня идеальна, даже если бы я жила там.
– Ты учишь итальянский?
– Пока нет. Я хочу очень хорошо знать английский и занимаюсь сейчас этим.
– Раньше ты выступала в основном под классику, сейчас твой репертуар немного изменился.
– Я бы не сказала, что выступала под классику. У меня наоборот были такие театральные образы. Я любила и люблю Испанию, фламенко, латиноамериканские мелодии. У меня было Besame mucho. Лебединого озера у меня никогда не было.
– Но зато у тебя был 23 концерт Моцарта.
– Да, было. Мне, кстати, это номер нравился. Я всегда за эксперименты, только классические программы не выдержу.
– То есть ты теперь сама себе выбираешь музыку? Можешь себе это позволить?
– Нет, мне кажется, никто не может себе позволить выбрать музыку самостоятельно, потому что лучше, когда есть три мнения и все три мнения согласны с музыкой, чем когда один человек сам выбирает и другие должны с этим согласиться. Такое редко случается, потому что все-таки тренерам виднее. Когда человек катается, он может чувствовать, что это потрясающе и музыка гениальная, но нет. Это может быть вообще не круто и выглядеть абсолютно беспорядочно. Лучше, когда есть три головы, которые говорят: «Да, это круто. Это мы берем». Вся команда работает, чтобы составить идеальный образ. Всем нужно, чтобы им нравилась эта музыка, иначе ты не будешь любить свою работу.
– Какая у тебя манера вождения? Каску надевать?
– Лучше надеть, чтобы обезопасить себя (улыбается). На самом деле я вожу более-менее аккуратно, но если можно разгоняться, разгоняюсь.
– Вау! Отрываешься?
– Не из-за того, что я люблю скорость. Просто не люблю терять ни единой секунды своего времени.
– Именно такое впечатление ты на меня произвела во время нашей первой встречи в «Юбилейном». Открылась дверь, вошла Лиза и очень вежливо и корректно сказала все, что хотела сказать, уложившись в 20 секунд. Откуда у тебя такое взрослое мышление? Я вижу в тебе будущего, образно говоря, генерала.
– Очень четко вы сейчас меня описали (смеется). Что страшно, мне нравится управлять.
– Но это было очень корректно.
– Это просто черта характера. Я люблю познавать себя и в течение трех лет, наверное, пытаюсь понять свои сильные и слабые стороны. Но в то же время я могу опоздать, потому что всякое бывает.
– Насколько?
– Минут на десять.
– Десять – это не опоздание. Это считается английское опоздание.
– Но в то же время мне нужно все делать по плану: выезжать в это время, приезжать в это время. Отклонения бесят. Мне нужно все знать и планировать на несколько шагов вперед, чтобы я чувствовала себя комфортно. Если что-то не так, появляется дискомфорт.
– Подъезжаем к твоей Альма Матер – дворцу «Юбилейный».
– Чувствую, что я дома. Очень люблю это место: церковь, парк напротив. Наш каток весь в окнах, он светлый.
– Ты помнишь момент, когда впервые вошла в это здание?
– Первый момент не помню, но помню первый год, когда мы катались здесь. Сейчас, конечно, все изменилось, перед чемпионатом мира сделали ремонт. Но я помню, каким был «Юбилейный», когда я только приехала.
– Дворец в Глазове называется «Прогресс», и он – центр притяжения города. Он отличался от «Юбилейного» тогда и отличается ли сейчас?
– Конечно, это же вообще один из первых катков в СССР. Он был совсем старенький, маленький, чисто, чтобы вместился каток, зал, раздевалки и ничего лишнего. А здесь три катка, главная арена, все так масштабно, красиво выглядит. Это абсолютно другой каток, другая жизнь.
– Ты брала интервью у футболистов «Зенита» – Кристиана Нобоа и Клаудио Маркизио. Это нас с тобой объединяет. У Клаудио я тоже брал интервью, и это было всего на полтора месяца раньше, чем делала ты. Ты сказала, что он твой любимый футболист в «Зените». Почему именно он? Это связано с твоей любовью к Италии?
– Скорее всего, да (смеется). Не хотелось в этом признаваться. Хотелось, чтобы все думали, что я очень хорошо разбираюсь в футболе и его манера игры мне так понравилась (улыбается). Но я думаю, да, сыграло небольшую роль то, что этот футболист из Италии.
– Тебя там смех разобрал на первых минутах разговора, и ты не могла остановиться. Почему тебя так смешила фамилия Дзюбы?
– Я же дурная (смеется). У меня бывает такое: что-то в голову взбредет, что-то смешное для себя нашла, и понеслась. И никто ничего не понимает. Для меня это было абсолютно нормально, поэтому я даже не помню, почему я смеялась над фамилией Дзюбы.
– Ни одного из тех, кого ты интервьюировала, в «Зените» сейчас нет. Нобоа перешел в «Сочи», и сейчас к нему присоединился еще один футболист «Зенита», которого ты еще не интервьюировала – Саша Кокорин. Ты же слышала про все дела, которые с ним творились?
– Да. Думаю, многие слышали.
– Что ты по этому поводу думаешь?
– Я не знаю. Для меня спортсмен все равно должен как-то держать лицо, особенно если ты хороший спортсмен, все тебя знают. Не совсем красивая ситуация вышла.
– Ты знаешь, что сейчас вышел сериал «Spinning Out»?
– Да, конечно.
– В нем показано, что фигуристы якобы очень много пьют между соревнованиями и прочее. Что скажешь?
– Это забавный сериал в очень американском стиле делать драму и экшен везде. Возможно, в нем есть доля правды, но когда ты делаешь сериал про фигурное катание, сложно держать интерес зрителей. Поэтому они добавили максимальное количество каких-то сложных ситуаций, например, алкоголь. Но когда ты профессиональный спортсмен, конечно, такого нет. Это даже не обсуждается. Ты должен следить за своим здоровьем, питанием, телом и работать на результат. Все мы прекрасно понимаем, что это невозможно, если ты ведешь безалаберный образ жизни.
– Почему ты всегда в одиночке выступала? Тебя не ставили в пару или ты не хотела?
– Просто я всегда очень хорошо прыгала. Такой талант нужно развивать, а парное катание – это абсолютно другой вид. Там только два прыжка, выбросы. В парное наоборот идут, когда не получается прыгать. Меня даже не звали в пары, это нелогично и неправильно. Я бы никогда и не согласилась на это, потому что никому мужчине не доверю, чтобы он меня тягал на высоте два метра.
– Страшно?
– Да.
– Ты можешь представить, чтобы ты выступала под нейтральным флагом?
– А для чего тогда все это, если ты такой принципиальный, что не будешь выступать без флага? Нет, надо выступать. Это все равно соревнования, борьба. Если я попаду в такую ситуацию, то обязательно буду выступать. Мы ради этого живем.
– Почему в Японии так любят фигурку?
– На самом деле я не знаю, почему так. У них там действительно очень любят фигурное катание. У них сейчас есть прекрасны спортсмены, например, Юдзуру Ханю. В Бразилии футбол любят, а в Японии – фигурку.
– Что ты делаешь со всем этим набором вещей, который летит на лед?
– Все самое ценное для меня я везу домой. Когда еду на шоу или соревнования в Японию, всегда беру с собой пустой чемодан специально для этого. Все, что кидают: какие-нибудь платочки, носочки, ты понимаешь, что не все можешь взять. Что-то оставляешь. Но когда кидают медвежат в моих нарядах или короны, портреты, я это всегда беру с собой, потому что это ценно. На память. Человек постарался, ручная работа.
– Ты очень хорошо говоришь и излагаешь своим мысли, но я не знаю почему. Потому что говоришь, как думаешь, или ты что-то делаешь для этого?
– Это у меня просто переключается мозг, когда я говорю на камеру (смеется). Так я коплю, туплю по максимуму, а потом камера включается, и у меня сразу появляются откуда-то мысли. На самом деле я действительно говорю, что думаю, то, что знаю, и как я ощущаю. Когда ты не строишь из себя другого человека, не хочешь показаться умнее или красноречивее, все получается естественно и красиво.
– Какие качества в людях тебя раздражают и какие ты ценишь? Я боялся, что мы сейчас получим за непунктуальность.
– Я сижу в BMW X6, мне приятно вести эту тачилу, поэтому мы можем немножечко задержаться (смеется). Я очень ценю честность и искренность, для меня это очень важно. Если человек мне не совсем нравится, но он не лицемерит, это уже плюсик ему от меня. Он не строит из себя другого. А качество, которое мне не нравится, как раз лицемерие. С опытом ты на многих людей смотришь по-другому. Раньше я не могла сказать, что меня раздражает, потому что я довольно дружелюбный человек и с любым могу найти контакт. Но я поняла, что именно лицемерие для меня неприемлемо.
– Принято считать, что любой вид спорта, который подразумевает конкуренцию, какие-то внутренние отношения, включает в себя и интриги. Вряд ли ты будешь отрицать, что со многим сталкивалась и прошла хорошую жизненную школу за счет фигурного катания.
– Я не сталкивалась со всеми этими сплетнями, разборками. Я просто не люблю вникать во все это. Если знаю, что мне не понравится что-то, я поверхностно к этому отношусь.
– Ты была в Амстердаме?
– Да.
– Все, кто оттуда приезжает, говорят: «Да ну, там одни наркотики». Сколько раз туда ни ездил, я их не видел.
– Я видела.
– Видимо, я стараюсь не видеть.
– Просто я была в Амстердаме один раз на шесть часов. Я была проездом, и мы решили выйти в город и, естественно, пошли по самым знаменитым местам. Я видела, и мне не понравилось.
– Ближайшие планы грандиозные. Будет мое шоу 9 марта. Будет весело, поэтому я всех приглашаю. Приложу все усилия, чтобы каждый человек, сидящий в зале, ушел с прекрасным настроением. На этом же мероприятии будет продаваться мой мерч: кофты, футболки, аксессуары, поэтому можете приобрести какие-то сувениры.
– Ты сказала, что шоу будет веселым и развлекательным. Насколько далеко ты в этом собираешься зайти?
– В шоу представлены практически все мои показательные, в том числе новые, поставленные итальянцами. Я хочу, чтобы другие спортсмены тоже сохранили этот стиль веселья. Не знаю, насколько все будет ярко и эпатажно, но креативные номера будут точно. Это главное. Хочу сделать такое шоу, чтобы люди сидели и думали: «Что же будет дальше? Вау, какой номер». И чтобы с таким приподнятым настроением вышли из зала.
– Ты сама режиссируешь шоу?
– У меня нет времени, чтобы контролировать все, но я буду смотреть все номера. Мой голос очень важен сейчас в этом шоу, потому что это все-таки мое имя. Мне хочется его не опозорить.
– Как ты научилась справляться с неудачами? У тебя были длительные простои в карьере, когда ты была вынуждена остановиться.
– Это ужасное ощущение, потому что ты ничего не можешь с этим поделать. Ты понимаешь, что все, что сделано, никак не изменить. И вот тут главное принять это. Пока ты не примешь это, не переосмыслишь, будешь съедать себя изнутри. Конечно, сам момент Олимпийских игр, вот это было больно. Потом думаешь: «Да и нормально. Живу спокойно, ничего такого». Я безнадежный оптимист по жизни. Если происходит полная жесть, я найду лазейку – для чего это нужно было и как я могу с этим справиться. Быть оптимистом – в дурку надо постоянно, но я из тех людей, которые будут искать что-то хорошее.
– У меня такое странное чувство, что будет у нас через некоторое время еще одна Татьяна Анатольевна Тарасова.
– А вот как описать, кто такая Татьяна Анатольевна у нас в фигурном катании?
– Искусствовед Михаил Казиник дал хорошее определение великим людям в своих профессиях. Он сказал, что это не совсем люди, а посланники. То есть они выполняют какую-то функцию. Человек-функция, который выполняет какую-то свою роль. У тебя будет какая-то миссия. Чего ты сама хочешь?
– Я просто уже сейчас воспринимаю это как свою миссию в фигурном катании. У меня цель как у спортсменки – оставить след в фигурном катании. Чтобы не забывали, чтобы говорили, чтобы людям нравилось, и они с теплотой вспоминали. Даже когда закончу со спортом, но останусь в фигурном катании.
Читайте также
Президент ФФККР рассказал, при каком условии Туктамышева может попасть на чемпионат мира
ВУХ, японский суперталант и дочь Тутберидзе: за кем из юниоров следить на чемпионате мира
Леонова о завершении карьеры Сотниковой: Спорт никого не щадит, но она не уходит опустошенной
Фото: EPA
– Я вообще никогда не увлекалась машинами, но когда пришло время покупать, у меня был максимально возможный разброс в марках: и Lexus, и Mazda, и Kia, и Mercede, и BMW, и Audi. Смотрела все, что можно, выбирала и не знала, что покупать. BMW X1 понравился тем, что он и высокий, и в то же время компактный для меня. Я себя комфортно чувствую, потому что не махина, а как-то все совпало.
– Лиза, ты не всегда ездила на BMW, да и вообще на машине. Когда я смотрел расписание поездов и видел поезд Санкт-Петербург – Ижевск, Ижевск – Санкт-Петербург, всегда думал: «Кто же на нем ездит?» Теперь понятно, кто на нем ездил. Этот поезд был нужен, чтобы Елизавета Туктамышева приехала в Санкт-Петербург к Алексею Мишину и вынесла всех.
– Снимала целый поезд (смеется).
– Подозреваю, что весь поезд ты как раз не снимала. Каково это ездить каждые две недели на поезде?
– Это очень сложно, потому что поездка длится 27 часов. 27 часов туда, 27 часов обратно на верхней полке. Для меня это было не самое радостное время. Радовала только поездка обратно, когда ты уставший после сборов заходишь в поезд и понимаешь, что у тебя есть 27 часов просто отдохнуть. И мысль о том, что ты едешь домой, не могла не радовать. А когда я ехала от семьи в Питер, было тяжело, конечно. Потом было такое облегчение наконец-таки переехать в Санкт-Петербург.
– Ты сказала, что пошла в фигурное катание, чтобы быть с друзьями. А где сейчас эти друзья? Кто-то из них продолжил заниматься?
– Мне было пять, я подружилась с девочками старше меня. Они буквально через два года уже закончили, а я нашла новых друзей и начала более углубленно заниматься фигурным катанием. Именно тех людей, с которых началось мое путешествие в фигурное катание, уже нет рядом со мной. Если честно, я даже не помню их имена, потому что это было очень давно. Хотя они заслуживают очень много внимания. Это все моя девичья память, подводит меня постоянно (улыбается).
– Когда я катаю своего ребенка на каруселях, мне хватает два круга, чтобы у меня сломалась вестибулярка. Каково это, когда ты стоишь или сидишь в этом аппарате в лаборатории Мишина, который крутится с марсианской скоростью, а потом Алексей Николаевич подвешивает тебя на ручке к потолку и продолжает крутить?
– Это все очень развивает. Это вообще гениальное устройство, мне кажется. Потому что оно помогает даже с вращениями. Дело не только в технике. Если начинать делать позиции из вращений в крутилке, как мы ее называем, то, выходя на лед, уже можно сделать шаг вперед без длительных повторений на самом льду.
– Насколько я понимаю, достигается какая-то действительно нереальная скорость, которая к этому приспосабливает.
– Да. Положение в воздухе, положение в определенных позициях – все это можно наработать в крутилке. Это все сразу же переносится на лед, и это очень круто. Чтобы не мерзнуть на льду постоянно, можно у себя в каморке этим заниматься.
– Кстати, про не мерзнуть на льду. Говорят, фигурное катание очень полезно для детей. Оно развивает иммунитет, который позволяет сопротивляться простудным заболеваниям. Так ли это и сопротивляешься ли ты им?
– Я не люблю холод. Поэтому если активно перестают кататься, уже нет сил, это для меня прям какая-то катастрофа и пытка, когда я замерзшим телом должна что-то делать. Но, в принципе, да, развивает. Не зря же многие родители именно для этого отдают своих детей в фигурное катание. Видимо, есть польза. Если бы не было, все бы уже давно сказали, что нет пользы и не надо туда детей отдавать.
– Ты полюбила Санкт-Петербург, несмотря на то, что здесь невозможно находиться шесть месяцев в году. Как же ты справляешься с влажностью здесь?
– А я просто не нахожусь здесь (смеется). Счастлива, что у меня иногда бывает напряженный график. Я выезжаю и на соревнования, и на шоу, и на постановки. Путешествую и не засиживаюсь здесь в самые неприятные для человека месяцы.
– Какое самое крутое и интересное место, где ты была?
– Да, мы ездим на соревнования, выезжаем в какие-то крутые города, но можем их даже не увидеть, потому что находимся на катке и в гостинице. Это самое основное, что мы видим. И вокруг отеля что-то.
– Это типичный ответ футболистов. Они всегда говорят, что видят только автобус и стадион.
– Потому что все расписано по часам, и в организации чемпионатов нет такого дня, когда они просто дают всем спортсменам свободный день отдохнуть. Всегда есть что-то, что тебе нужно сделать.
– А саму тебя куда тянет отдыхать?
– В Италию, я очень люблю Италию.
– Это идеальная страна для отпуска.
– Мне кажется, она была бы для меня идеальна, даже если бы я жила там.
– Ты учишь итальянский?
– Пока нет. Я хочу очень хорошо знать английский и занимаюсь сейчас этим.
– Раньше ты выступала в основном под классику, сейчас твой репертуар немного изменился.
– Я бы не сказала, что выступала под классику. У меня наоборот были такие театральные образы. Я любила и люблю Испанию, фламенко, латиноамериканские мелодии. У меня было Besame mucho. Лебединого озера у меня никогда не было.
– Но зато у тебя был 23 концерт Моцарта.
– Да, было. Мне, кстати, это номер нравился. Я всегда за эксперименты, только классические программы не выдержу.
– То есть ты теперь сама себе выбираешь музыку? Можешь себе это позволить?
– Нет, мне кажется, никто не может себе позволить выбрать музыку самостоятельно, потому что лучше, когда есть три мнения и все три мнения согласны с музыкой, чем когда один человек сам выбирает и другие должны с этим согласиться. Такое редко случается, потому что все-таки тренерам виднее. Когда человек катается, он может чувствовать, что это потрясающе и музыка гениальная, но нет. Это может быть вообще не круто и выглядеть абсолютно беспорядочно. Лучше, когда есть три головы, которые говорят: «Да, это круто. Это мы берем». Вся команда работает, чтобы составить идеальный образ. Всем нужно, чтобы им нравилась эта музыка, иначе ты не будешь любить свою работу.
– Какая у тебя манера вождения? Каску надевать?
– Лучше надеть, чтобы обезопасить себя (улыбается). На самом деле я вожу более-менее аккуратно, но если можно разгоняться, разгоняюсь.
– Вау! Отрываешься?
– Не из-за того, что я люблю скорость. Просто не люблю терять ни единой секунды своего времени.
– Именно такое впечатление ты на меня произвела во время нашей первой встречи в «Юбилейном». Открылась дверь, вошла Лиза и очень вежливо и корректно сказала все, что хотела сказать, уложившись в 20 секунд. Откуда у тебя такое взрослое мышление? Я вижу в тебе будущего, образно говоря, генерала.
– Очень четко вы сейчас меня описали (смеется). Что страшно, мне нравится управлять.
– Но это было очень корректно.
– Это просто черта характера. Я люблю познавать себя и в течение трех лет, наверное, пытаюсь понять свои сильные и слабые стороны. Но в то же время я могу опоздать, потому что всякое бывает.
– Насколько?
– Минут на десять.
– Десять – это не опоздание. Это считается английское опоздание.
– Но в то же время мне нужно все делать по плану: выезжать в это время, приезжать в это время. Отклонения бесят. Мне нужно все знать и планировать на несколько шагов вперед, чтобы я чувствовала себя комфортно. Если что-то не так, появляется дискомфорт.
Публикация от Elizaveta Tuktamysheva (@liza_tuktik)
– Подъезжаем к твоей Альма Матер – дворцу «Юбилейный».
– Чувствую, что я дома. Очень люблю это место: церковь, парк напротив. Наш каток весь в окнах, он светлый.
– Ты помнишь момент, когда впервые вошла в это здание?
– Первый момент не помню, но помню первый год, когда мы катались здесь. Сейчас, конечно, все изменилось, перед чемпионатом мира сделали ремонт. Но я помню, каким был «Юбилейный», когда я только приехала.
– Дворец в Глазове называется «Прогресс», и он – центр притяжения города. Он отличался от «Юбилейного» тогда и отличается ли сейчас?
– Конечно, это же вообще один из первых катков в СССР. Он был совсем старенький, маленький, чисто, чтобы вместился каток, зал, раздевалки и ничего лишнего. А здесь три катка, главная арена, все так масштабно, красиво выглядит. Это абсолютно другой каток, другая жизнь.
– Ты брала интервью у футболистов «Зенита» – Кристиана Нобоа и Клаудио Маркизио. Это нас с тобой объединяет. У Клаудио я тоже брал интервью, и это было всего на полтора месяца раньше, чем делала ты. Ты сказала, что он твой любимый футболист в «Зените». Почему именно он? Это связано с твоей любовью к Италии?
– Скорее всего, да (смеется). Не хотелось в этом признаваться. Хотелось, чтобы все думали, что я очень хорошо разбираюсь в футболе и его манера игры мне так понравилась (улыбается). Но я думаю, да, сыграло небольшую роль то, что этот футболист из Италии.
– Тебя там смех разобрал на первых минутах разговора, и ты не могла остановиться. Почему тебя так смешила фамилия Дзюбы?
– Я же дурная (смеется). У меня бывает такое: что-то в голову взбредет, что-то смешное для себя нашла, и понеслась. И никто ничего не понимает. Для меня это было абсолютно нормально, поэтому я даже не помню, почему я смеялась над фамилией Дзюбы.
– Ни одного из тех, кого ты интервьюировала, в «Зените» сейчас нет. Нобоа перешел в «Сочи», и сейчас к нему присоединился еще один футболист «Зенита», которого ты еще не интервьюировала – Саша Кокорин. Ты же слышала про все дела, которые с ним творились?
– Да. Думаю, многие слышали.
– Что ты по этому поводу думаешь?
– Я не знаю. Для меня спортсмен все равно должен как-то держать лицо, особенно если ты хороший спортсмен, все тебя знают. Не совсем красивая ситуация вышла.
– Ты знаешь, что сейчас вышел сериал «Spinning Out»?
– Да, конечно.
– В нем показано, что фигуристы якобы очень много пьют между соревнованиями и прочее. Что скажешь?
– Это забавный сериал в очень американском стиле делать драму и экшен везде. Возможно, в нем есть доля правды, но когда ты делаешь сериал про фигурное катание, сложно держать интерес зрителей. Поэтому они добавили максимальное количество каких-то сложных ситуаций, например, алкоголь. Но когда ты профессиональный спортсмен, конечно, такого нет. Это даже не обсуждается. Ты должен следить за своим здоровьем, питанием, телом и работать на результат. Все мы прекрасно понимаем, что это невозможно, если ты ведешь безалаберный образ жизни.
– Почему ты всегда в одиночке выступала? Тебя не ставили в пару или ты не хотела?
– Просто я всегда очень хорошо прыгала. Такой талант нужно развивать, а парное катание – это абсолютно другой вид. Там только два прыжка, выбросы. В парное наоборот идут, когда не получается прыгать. Меня даже не звали в пары, это нелогично и неправильно. Я бы никогда и не согласилась на это, потому что никому мужчине не доверю, чтобы он меня тягал на высоте два метра.
– Страшно?
– Да.
– Ты можешь представить, чтобы ты выступала под нейтральным флагом?
– А для чего тогда все это, если ты такой принципиальный, что не будешь выступать без флага? Нет, надо выступать. Это все равно соревнования, борьба. Если я попаду в такую ситуацию, то обязательно буду выступать. Мы ради этого живем.
– Почему в Японии так любят фигурку?
– На самом деле я не знаю, почему так. У них там действительно очень любят фигурное катание. У них сейчас есть прекрасны спортсмены, например, Юдзуру Ханю. В Бразилии футбол любят, а в Японии – фигурку.
– Что ты делаешь со всем этим набором вещей, который летит на лед?
– Все самое ценное для меня я везу домой. Когда еду на шоу или соревнования в Японию, всегда беру с собой пустой чемодан специально для этого. Все, что кидают: какие-нибудь платочки, носочки, ты понимаешь, что не все можешь взять. Что-то оставляешь. Но когда кидают медвежат в моих нарядах или короны, портреты, я это всегда беру с собой, потому что это ценно. На память. Человек постарался, ручная работа.
Публикация от Elizaveta Tuktamysheva (@liza_tuktik)
– Ты очень хорошо говоришь и излагаешь своим мысли, но я не знаю почему. Потому что говоришь, как думаешь, или ты что-то делаешь для этого?
– Это у меня просто переключается мозг, когда я говорю на камеру (смеется). Так я коплю, туплю по максимуму, а потом камера включается, и у меня сразу появляются откуда-то мысли. На самом деле я действительно говорю, что думаю, то, что знаю, и как я ощущаю. Когда ты не строишь из себя другого человека, не хочешь показаться умнее или красноречивее, все получается естественно и красиво.
– Какие качества в людях тебя раздражают и какие ты ценишь? Я боялся, что мы сейчас получим за непунктуальность.
– Я сижу в BMW X6, мне приятно вести эту тачилу, поэтому мы можем немножечко задержаться (смеется). Я очень ценю честность и искренность, для меня это очень важно. Если человек мне не совсем нравится, но он не лицемерит, это уже плюсик ему от меня. Он не строит из себя другого. А качество, которое мне не нравится, как раз лицемерие. С опытом ты на многих людей смотришь по-другому. Раньше я не могла сказать, что меня раздражает, потому что я довольно дружелюбный человек и с любым могу найти контакт. Но я поняла, что именно лицемерие для меня неприемлемо.
– Принято считать, что любой вид спорта, который подразумевает конкуренцию, какие-то внутренние отношения, включает в себя и интриги. Вряд ли ты будешь отрицать, что со многим сталкивалась и прошла хорошую жизненную школу за счет фигурного катания.
– Я не сталкивалась со всеми этими сплетнями, разборками. Я просто не люблю вникать во все это. Если знаю, что мне не понравится что-то, я поверхностно к этому отношусь.
– Ты была в Амстердаме?
– Да.
– Все, кто оттуда приезжает, говорят: «Да ну, там одни наркотики». Сколько раз туда ни ездил, я их не видел.
– Я видела.
– Видимо, я стараюсь не видеть.
– Просто я была в Амстердаме один раз на шесть часов. Я была проездом, и мы решили выйти в город и, естественно, пошли по самым знаменитым местам. Я видела, и мне не понравилось.
– Ближайшие планы грандиозные. Будет мое шоу 9 марта. Будет весело, поэтому я всех приглашаю. Приложу все усилия, чтобы каждый человек, сидящий в зале, ушел с прекрасным настроением. На этом же мероприятии будет продаваться мой мерч: кофты, футболки, аксессуары, поэтому можете приобрести какие-то сувениры.
– Ты сказала, что шоу будет веселым и развлекательным. Насколько далеко ты в этом собираешься зайти?
– В шоу представлены практически все мои показательные, в том числе новые, поставленные итальянцами. Я хочу, чтобы другие спортсмены тоже сохранили этот стиль веселья. Не знаю, насколько все будет ярко и эпатажно, но креативные номера будут точно. Это главное. Хочу сделать такое шоу, чтобы люди сидели и думали: «Что же будет дальше? Вау, какой номер». И чтобы с таким приподнятым настроением вышли из зала.
– Ты сама режиссируешь шоу?
– У меня нет времени, чтобы контролировать все, но я буду смотреть все номера. Мой голос очень важен сейчас в этом шоу, потому что это все-таки мое имя. Мне хочется его не опозорить.
– Как ты научилась справляться с неудачами? У тебя были длительные простои в карьере, когда ты была вынуждена остановиться.
– Это ужасное ощущение, потому что ты ничего не можешь с этим поделать. Ты понимаешь, что все, что сделано, никак не изменить. И вот тут главное принять это. Пока ты не примешь это, не переосмыслишь, будешь съедать себя изнутри. Конечно, сам момент Олимпийских игр, вот это было больно. Потом думаешь: «Да и нормально. Живу спокойно, ничего такого». Я безнадежный оптимист по жизни. Если происходит полная жесть, я найду лазейку – для чего это нужно было и как я могу с этим справиться. Быть оптимистом – в дурку надо постоянно, но я из тех людей, которые будут искать что-то хорошее.
– У меня такое странное чувство, что будет у нас через некоторое время еще одна Татьяна Анатольевна Тарасова.
– А вот как описать, кто такая Татьяна Анатольевна у нас в фигурном катании?
– Искусствовед Михаил Казиник дал хорошее определение великим людям в своих профессиях. Он сказал, что это не совсем люди, а посланники. То есть они выполняют какую-то функцию. Человек-функция, который выполняет какую-то свою роль. У тебя будет какая-то миссия. Чего ты сама хочешь?
– Я просто уже сейчас воспринимаю это как свою миссию в фигурном катании. У меня цель как у спортсменки – оставить след в фигурном катании. Чтобы не забывали, чтобы говорили, чтобы людям нравилось, и они с теплотой вспоминали. Даже когда закончу со спортом, но останусь в фигурном катании.
Читайте также
Президент ФФККР рассказал, при каком условии Туктамышева может попасть на чемпионат мира
ВУХ, японский суперталант и дочь Тутберидзе: за кем из юниоров следить на чемпионате мира
Леонова о завершении карьеры Сотниковой: Спорт никого не щадит, но она не уходит опустошенной
Фото: EPA