Олимпийский чемпион 1988 года Арвидас Сабонис, бесспорно, самый знаменитый литовец не только на территории России и всех стран бывшего СССР, но и во всем мире. Правда, в одной газете как-то написали, что, по результатам некоего опроса, самый знаменитый литовец – вовсе не Сабонис, а Донатас Банионис. Не знаю, кто этот опрос устраивал и ответы подсчитывал. При всем уважении к яркому и разноплановому актеру, такого просто быть не может, потому что не может быть никогда. Впрочем, о Сабонисе написано много такого, что его и без того великую (во всех смыслах) фигуру делает и вовсе какой-то неправдоподобной. Потому встречу со знаменитым баскетболистом наш корреспондент решил посвятить проверке правдивости того, что про него написано в российской прессе. И разговор начали об атрибутах, неизменно сопровождающих большую популярность.
Доить коров я умею
— Добрый день, Арвидас! Недавно мне на электронную почту пришла рассылка — предлагают купить торшер под названием «Сабонис»...
— Нет, к этому бизнесу я отношения не имею. Занимаюсь исключительно баскетболом. Есть еще у меня гостиница и ресторан в приморской Паланге. А в России у меня точно бизнеса нет. Впрочем, мне рассказывали: еще в советское время пьяницы в разных регионах российской глубинки, заходя в магазин, требовали у продавщицы: «Дайте двух сабонисов и двух куртинайтисов». То есть две бутылки вина по 0,8 и по 0,7 литра. Хотя в то время слова «бренд» мы с Римасом даже и не слышали. И начиная с советских времен я случаи использования моего имени в различных целях не отслеживаю.
— Я позвонил насчет торшеров по телефону, и мне так объяснили: марка «Сабонис», поскольку этот самый высокий торшер назван в честь самого высокого баскетболиста.
— Здесь как раз они ошиблись. Я — не самый высокий. Были и есть баскетболисты выше меня.
— И все же 2,23 — тоже немало. У вас все в роду такие высокие?
— Нет, родители у меня чуть выше среднего роста. Зато дед был двухметровым.
— Писали, что он был лесником. Не символично ли, что и значительная часть вашей жизни связана с «Жальгирисом», который переводится на русский как «Зеленый лес»? И не от деда ли у вас осталась большая любовь к животным?
— На самом деле мой дедушка был обычным крестьянином. Необычным был только его большой рост — за два метра. Жил на хуторе и занимался земледелием, животноводством и до войны, и при советской власти. Я у него проводил каждое лето. Дед меня научил всем крестьянским работам. В 10-летнем возрасте я уже все умел по части ухода за животными — лошадь запрячь-распрячь, корову подоить. Накормить-напоить их. Причем все делал хорошо. Потом не совершенствовал это умение только потому, что каждое лето посвящал уже баскетболу. Но животные в доме у меня и потом всегда жили, в городской квартире. Собаки, кошки, птички…
В баскетбол привел Марчюленис
— Игроки из великой команды 1988 года рассказывали, как Сабонис и Шарунас Марчюленис дрались друг с другом, а русские двух литовцев разнимали. А ведь вы с Марчюленисом, наверное, раньше познакомились, чем с кем-либо из сборной СССР.
— Скажу больше: он меня привел в баскетбол. Вернее, я сам пришел записываться в баскетбольную школу, но первым там встретил именно Шарунаса. Спросил его: где записываться, где тренировки? Он повел и показал. Нам тогда было по 10 лет. Какое-то время мы тренировались вместе и играли в одной команде. Потом Шарунас перешел в другую спортшколу, и мы выступали за разные детские команды. Играли друг против друга и на уровне чемпионата СССР — Марчюленис, если помните, выступал за вильнюсскую «Статибу». Поверьте, мы были всегда друзьями и таковыми до сих пор остаемся. Но и ругались мы с ним часто — по-дружески. С чужими людьми я так ругаться не могу. Оба — парни горячие... А по части с кем ругаться, с кем дружить, я на национальность не смотрел. В сборной СССР у нас была прекрасная компания — максимум один-двое таких себе на уме. Именно благодаря прекрасному душевному микроклимату, мы одерживали победы. Мы той командой до сих пор дружим и, регулярно встречаясь, разговариваем отнюдь не о погоде. Кстати, именно Марчюленис взялся за организацию празднования этой осенью 20-летия нашей победы на Олимпиаде 1988 года. Каждый год мы приезжали в Москву отмечать матчем ветеранов день рождения нашего Папы Гомельского, а вот годовщину той великой победы решили отпраздновать в Литве. Но все нелитовцы из той сборной обязаны к нам приехать.
— В последний раз вы когда были в России?
— Три месяца назад приезжал в Москву на празднование 50-летия моего друга и напарника Володи Ткаченко. Но «последний» — неподходящее слово. Я еще приеду в Россию, и с большим удовольствием.
— Как-то раз я брал интервью у «Сабониса в юбке» — трехкратной олимпийской чемпионки по баскетболу Лизы Лесли. Я задал вопрос: кто в ее глазах самый великий русский спортсмен. Лиза мгновенно ответила: Сабонис.
— Раньше меня, Римаса, Шарунаса, Вальдемара (Хомичуса. — «Спорт») за пределами СССР называли русскими. Когда мы стали выступать за сборную Литвы, то нам приходилось постоянно объяснять — чем отличается русский, вернее россиянин, от литовца. В Европе уже знают разницу. Но в Америке до сих пор меня частенько называют русским. Даже журналисты из серьезных изданий.
Мои дети могут усилить любую сборную
— В одной из ваших биографий прочитал: чиновники от литовского баскетбола опасались, чтобы с Сабонисом не повторилась ситуация с Куртинайтисом, которого призвали служить сначала в Ригу, а потом в ЦСКА. Мол, поэтому вам, 17-летнему, вписали в паспорт двух детей, чтобы освободить от срочной службы? Это правда?
— Красивая история. На самом деле меня «поступили» в Литовскую сельскохозяйственную академию, на факультет экономики, причем уже по окончании официальных сроков сдачи вступительных экзаменов. В Москве, узнав об этом, просто рассвирепели. Но я учился там вполне серьезно. На лекции редко удавалось вырваться, но к экзаменам готовился, учил науки, сдавал сессии. Но закончил только три курса — дальше просто не получалось найти время для появления в институте.
— У вас четверо детей. Пару лет назад писали, что ваш старший уже неплохо играет в баскетбол. Какой у него рост?
— Играют уже трое. У 17-летнего Жигимантаса рост 1,96. Второму, Таутвидасу, 16 лет, его рост 2,01. Но, скорее всего, самым высоким будет третий — Домантас. В 11 лет его рост 1,70. По графику он обогнал старших братьев и меня. Все трое играют за разные юношеские команды «Уникахи». Причем сейчас уже остро встал вопрос, за какую страну играть, если они дойдут до уровня национальной сборной. Двое старших детей родились и большую часть жизни провели в Испании. Двое младших (еще есть 11-летняя дочка Аушрине) родились в Штатах, и таким образом автоматически получили американское гражданство. Впрочем, до того еще следует определить, собираются они посвятить свою жизнь баскетболу, или чему-либо другому.
— А вы, кроме баскетбола, какими видами спорта увлекаетесь?
— Многими. Я азартный человек. Теннис люблю, охоту, различные карточные игры. Всегда обожал футбол, а в Испании моя любовь к нему еще усилилась. Будучи игроком «Реала», горячо болел за своих одноклубников. Еще симпатизирую «Бетису», потому что у этого клуба форма зелено-белая. Как у «Жальгириса».
— И снова о великой победе в Сеуле. Я прочитал, что ваше участие на Олимпиаде-1988 из-за травмы даже не планировалось, но Гомельский вам предложил туда поехать, чтобы просто морально поддержать партнеров по команде.
— Мне в начале 1988-го лечили тяжелую травму ахилла. В Союзе вылечить не удалось. Удалось договориться и выехать на лечение в США. Там вроде бы дела шли успешнее. Сделали операцию, началось выздоровление. Но американские врачи говорили: если вообще смогу играть в баскетбол, то это случится не скоро. С настроением, близким к отчаянию, я вернулся в Союз. Приехал в Новогорск, где готовилась сборная. Просто чтобы навестить друзей. Приходил в зал, смотрел, как ребята тренируются. Потом, когда разбирали разные ситуации, когда шла борьба под кольцом, я не удержался и включился в дискуссию. Как был в шлепанцах, взял мяч, начал что-то делать, показывать. Потом стал помогать ребятам в отработке каких-то игровых комбинаций. И приглашение меня в олимпийскую сборную произошло как нечто само собой разумеющееся. Я благодарен Гомельскому за громадное доверие, которое он всегда оказывал мне, даже травмированному. Но главный «виновник» моей поездки в Сеул — юношеский максимализм. После 1984 года, когда нас так бездарно и подло «прокатили» мимо Лос-Анджелеса, мысль о риске пропустить Сеул доводила до отчаяния. Тогда в 23 года сам себе я казался уже почти ветераном и не надеялся попасть на следующую Олимпиаду. Счастлив, что мои опасения все-таки оказались преждевременными: я в составе сборной Литвы взял бронзу сначала в Барселоне 1992 года, а через четыре года — опять бронзовую медаль в Атланте. Но победа в Сеуле, конечно же, стоит особняком…
Кстати
Арвидас Сабонис попал в число 50 баскетболистов, оказавших наибольшее влияние на развитие европейского баскетбола. В этот список, озвученный в ходе жеребьевки top-16 Евролиги в понедельник в Мадриде, вошли 35 игроков, 10 тренеров и 5 арбитров. В каждую категорию попали по одному представителю России — Сергей Белов, Александр Гомельский и Михаил Давыдов. Из литовцев, кроме Сабониса, в списке действующий защитник греческого «Панатинаикоса» Шарунас Ясикявичюс. Церемония была проведена специально созданным экспертным советом, который возглавил почетный генеральный секретарь ФИБА Борислав Станкович. Награждение пройдет в рамках «Финала четырех» Евролиги в Мадриде 2–4 мая.