Один из друзей Константина Сарсании агент ФИФА Владимир Абрамов в разговоре с корреспондентом «Спорта День за Днем» вспомнил о знакомстве, совместной работе и разговорах с менеджером «Зенита».
— Я Константина Сарсанию знаю очень давно, — начал Абрамов. — Познакомились мы в самом начале 90-х годов, когда он вернулся из Франции и уже закончил свою профессиональную карьеру. Костя пришел ко мне в 94-м году и уже тогда представлял интересы некоторых футболистов. Мы сдружились и с тех пор постоянно общались. Его сферы деятельности часто менялись — он был агентом, менеджером, советником президента федерации футбола. Когда я работал в «Совинтерспорте», занимался контрактами игроков, он всегда приходил и предлагал свои идеи по разным вопросам. У него уже было много разных футболистов, и он делился своими мыслями. Потом наши интересы пересекались в «Динамо», «Рубине», «Зените»… И мы все время занимались разными футболистами. У нас были общие интересы. Он человек практически непьющий, спортивный, в этом мы похожи. Мы много где вместе побывали, много чего увидели. Он был очень добродушный. Я люблю открытых и порядочных людей. Таких людей в агентском бизнесе мало. Здесь редко держат слово, ведь все редко оформляется на бумагах. Константин был другим. Он никого меня не обманывал, я его не обманывал. Через нас прошли десятки футболистов, мы всегда были дружны, делились друг с другом сокровенными мыслями.
— Вы часто общались?
— С тех пор, как он последний раз получил назначение в «Зенит», был необыкновенно занят. Тем не менее, нас по-прежнему связывали добрые человеческие отношения. Когда он приезжал в Москву, то звонил мне и мы шли гулять вокруг Крылатских холмов. У нас здесь был любимый маршрут, который занимал ровно 45 минут. Ему, как он говорил, это нужно было для здоровья. Как только у него появлялось время, он приезжал ко мне. Я человек домашний, всегда был готов к встрече. Мне исполнилось 61 год, Константину было 49. Но я не чувствовал разницы. Костя из тех людей, которые очень быстро повзрослели. Уже в 25 он не чувствовал себя молодым. С ним мы всегда были на равных. Он всегда был самостоятельным и решал свои дела сам. Бывало, что он заезжал ко мне чуть ли не каждый день на протяжении недели, бывало, что о нем ничего не слышно месяцами.
— Когда виделись последний раз?
— Он мне звонил несколько раз, говорил, что подъедет, но в последний момент что-то срывалось. Мы не виделись месяца полтора-два. Говорил мне, что после закрытия трансферного окна, в сентябре, приедет и все расскажет. Я относился с понимаем — главное, чтобы он решил свои дела. Последние три месяца он все время был в дороге — то в поезде, самолете, летал в Италию, Францию… Все наши разговоры он вел из аэропорта или вокзала. Не получалось часто встречаться, но я с понимаем относился. Он очень долго ждал своего назначения в «Зенит», очень хотел вместе с Фурсенко создать новую команду. Он и в прошлом году собирался вернуться и в позапрошлом. Но проблема в том, что он хотел работать только с Фурсенко, они друг друга понимали и доверяли. Он долго ждал этого предложение. Наконец, в этом году случилось, но так неудачно получилось.
Очень жаль. Он нравился не только мне, но и всем, кто его знал. Со мной, как мне кажется, он был максимально откровенным. Мы раз десять летали вместе в Южную Корею, он очень любил эту страну. Я помогал ему в воронежском «Факеле», в «Химках»… Он никогда не забывал меня, ему было хорошо, когда я был рядом.