Кто такой Анатолий Федорович Бышовец? Почему он до сих пор не понятый большинством? Думаю, главный редактор «Спорта День за Днем» Иван Жидков изложил ответы на эти вопросы в своей поздравительной колонке. Более того, очень рекомендую прочитать книгу «Не упасть за финишем». Это не просто мемуары. Это, на мой взгляд, книга-исповедь…
Летом 2008-го приближалось 20-летие победы сборной СССР в Сеуле, и я решил сделать интервью с Бышовецем, отправившись для этого в Москву. Анатолий Федорович назначил мне встречу в одном из московских… автосервисов. «Машина забарахлила, — объяснил Бышовец. — Пока мастера «колдуют», мы и поговорим». Полтора часа пролетели незаметно… Эксклюзивного материала оказалось достаточно. Однако так вышло, что на страницах «Спорта День за Днем» интервью так и не появилось. Можно сказать, без малого восемь лет «пролежало на полке». Возможно, какие-то темы несколько устарели, но все же в день 70-летния Анатолия Бышовца рискну представить нашу беседу, практически без купюр…
… И я увез команду из Олимпийской деревни
— Два года вы плодотворно работали с олимпийской сборной, творили. Неужели обошлось без интриг, противостояния, самодуров-руководителей?
— В то время с главным человеком советского футбола Вячеславом Колосковым у меня сложились хорошие отношения. Федерация предоставила мне полный карт-бланш. Это касалось и выбора состава, и проведения сборов. Удалось добиться полного разделения сферы деятельности национальной и олимпийской сборной, что было моим непременным условием. Вплоть до разделения сметы и бюджета! Интриги? Конечно, случались. Пять игроков моей команды вызвали на товарищеский матч первой сборной, но игровой практики они не получили. Кто-то думает, что я был против участия Алексея Михайличенко и Игоря Добровольского в чемпионате Европы… Однако я не враг самому себе. Понимал, что будет с игроками, если их лишить возможности сыграть на Евро-88. Михайличенко, напомню, тогда был одним из лучших в команде Валерия Лобановского. А Добровольский не поехал в Германию из-за травмы.
— Правда, что при формировании различных сборных учитывался национальный фактор. Республиканские руководители «пропихивали» своих представителей?
— В моей команде такого не могло произойти по определению. Хотя играли и москвичи, ребята с Украины, литовцы Нарбековас и Янонис, грузин Кеташвили.
— Алексей Михайличенко был одним из лидеров той, золотой, команды, ее капитаном. Более того, Алексей Александрович мальчишкой начинал в динамовской школе у тренера Бышовца. Как строились отношения учителя и ученика уже на уровне олимпийской сборной?
— Конечно, к Михайличенко у меня было особое отношение. Алексей — коренной киевлянин, как и я. Однако никаких послаблений ему не давал. Напротив, требовательность была намного жестче, чем к остальным игрокам. Когда я пригласил Михайличенко в олимпийскую команду, он не был основным игроком киевского «Динамо». В 1986 году даже собирался уходить в «Динамо» московское. Думаю, через игры в нашей команде Алексей сумел стать основным игроком и в Киеве, и в национальной сборной у Валерия Лобановского. Характера и мастерства ему было не занимать. Кроме того, Михайличенко мог создать хорошую атмосферу в коллективе.
— В Сеуле нагрузка распределилась практически на всех игроков. На поле не выходили только Вадим Тищенко (бывший полузащитник «Днепра» ушел из жизни в декабре прошлого года. — «Спорт День за Днем») и запасной вратарь Алексей Прудников.
— Это весьма интересная история. Тищенко многое сделал для команды в отборочном цикле. Но практически весь 1988 год ушел у него на восстановление после операции. В короткие сроки нужно было набрать физическую форму, нарастить мышечную массу. В Днепропетровске врачи давали ему различные препараты, которые, увы, оказались в списке запрещенных. Накануне отлета в Корею мне позвонил председатель Госкомспорта СССР Марат Грамов и сообщил, что Тищенко в Сеуле использовать нельзя. Он не прошел допинг-тест... Мне вообще предлагали Вадима не брать в команду, но я боролся за каждого игрока. Уверен, Тищенко честно заработал золотую медаль!
Приходилось переходить на ненормативную лексику
— Регламент футбольного олимпийского турнира в 1988-м позволял заявлять футболистов любого возраста, но с оговоркой — они не должны быть «заиграны» на чемпионатах мира.
— Назову несколько фамилий, и вы поймете, какого же высокого уровня получился турнир в Сеуле. Хесслер, Клинсманн, Ридле — в немецкой сборной, Пальюка, Феррара, Тассоти, Риццителли — у итальянцев. Наконец, бразильцы: Ромарио, Бебето, Таффарел. На пути в Сеул мы обыграли сильную сборную Болгарии во главе с Христо Сточковым. Проведу историческую параллель — советская сборная не могла выиграть олимпийский турнир 32 года, хотя играла национальной командой против любителей.
— Обыграть бразильцев на любом уровне всегда считалось сродни подвигу. Но ведь в полуфинале ваша команда отправила домой и «Скуадру Адзурру». Неужели не было настроений, что задача-то уже выполнена, можно и расслабиться?
— В сборной царила атмосфера обязательной победы. Это и есть ответ на ваш вопрос. Финалу предшествовало цепь интересных событий. Игра с итальянцами получилась в высшей степени тяжелой, драматической, я бы сказал. «Скуадра» серьезно отнеслась к Олимпиаде. Старт серии А — святая святых для итальянцев — отложили ради поездки в Сеул. Мы проигрывали, но вырвали победу в дополнительное время — 3:2. В некоторых эпизодах мне приходилось даже переходить на… ненормативную лексику, чтобы идущие — побежали, падающие — вставали. Эмоциональных и физических сил команда израсходовала массу. А впереди финал с Бразилией! Я принял решение увезти команду из Олимпийской деревни. Вы не представляете, каких сил мне стоило убедить всесильного среди всех чиновников Грамова в правильности такого шага. Для нас освободили корабль «Михаил Шолохов». Догадываетесь, что проиграть мы уже не имели права.
— Догадываюсь. Но, согласитесь, только от вида бразильского флага у многих футболистов начинались трястись коленки?
— Сегодня я хорошо знаю ментальность бразильцев. Поработал в португальском «Маритиму», в «Локомотиве» у меня играли соотечественники Пеле. Когда мы проходили мимо раздевалки, Ромарио и Бебето смеялись, пели, пританцовывали самбу. Наши парни испытали настоящий шок! Тогда я произнес слова: «Спокойно. Они смеются сейчас, мы посмеемся после игры».
— Посмеялись от души?
— Этому предшествовала битва в 120 минут. У той команды была фантастическая психологическая устойчивость и совместимость. Космическая совместимость! Вспоминаю, как пробивал пенальти Добровольский. Вальяжно, издевательски над Таффарелом. А ведь на тот момент мы проигрывали. Все висело на волоске.
— Большому празднику не помешала даже антиалкогольная кампания, шагавшая по стране в конце 1980-х?
— Около часа я задержался на пресс-конференции, когда вернулся в раздевалку, оставалась… одна бутылка шампанского. Мы вернулись на пароход. Столы были уже накрыты! Однако на следующий день нас ждали в Олимпийской деревне для вручения золотых медалей и значков «Заслуженный мастер спорта СССР». Пришлось упредить ребятам: «Отмечаем скромно, аккуратно». Выпили вина, шампанского, свеженькими явились на награждение. После официальных мероприятий расслабились уже без ограничений (смеется). Добавлю, что одним из первых поздравил меня с победой наш легендарный гандбольный тренер Игорь Турчин. С Игорем Евдокимовичем мы много общались в Сеуле.
Парность случаев
— В Корею вы вернулись довольно скоро. В 1994 году работали с азиатской командой на чемпионате мира, а через два года в вашей тренерской судьбе «нарисовался» еще один олимпийский турнир — в Атланте. Правда, тогда обошлось без медалей…
— Давайте вспомним, что формат турнира поменялся. В нем принимали участие лишь футболисты до 23 лет, усиленные тремя дядьками-наставниками. В Корее же игроки этого возраста были студентами, а по местным правилам (они очень похожи на правила НБА) никто из студентов не имел права заключать профессиональный контракт. По сути, в моей команде играли всего лишь два профи.
— Получается, играли любителями против молодых звезд серии А? Если не ошибаюсь, в одной группе с вами выступали итальянцы?
— Не ошибаетесь. Итальянцы меня преследуют по всей жизни (смеется). Тренировал «Скуадру адзурру» Чезаре Мальдини, который привез в Америку Пальюку и Криппу для усиления молодых. Кроме того, жребий определил нам в соперники сборные Мексики и Ганы. Первый матч у африканцев мы выиграли (гол тогда забил Хван Сун Хон — в будущем один из лидеров национальной сборной), затем сыграли вничью с мексиканцами известного тренера Боры Милутиновича. Между прочим, «Ацтеки» находились, словно у себя дома. В штате Техас огромная мексиканская диаспора, и до границы рукой подать. Корейцы выстояли! В последнем матче нас поджидала Италия с… нулем очков в таблице…
— Извините, но где-то такой сюжет уже встречался?
— В Швеции на чемпионате Европы. Шотландцы выходили на матч с нами, потеряв все шансы. Дальше — больше. Два мяча в наши, в корейские, ворота залетали после рикошетов (первый два гола в ворота сборной СССР в матче с Шотландией залетели после рикошетов. — «Спорт День за Днем»). Парность случаев. В четвертьфинал мы не смогли пройти из-за худшей разницы мячей. Я разговаривал позже с Мальдини, Пальюкой (мы были хорошо знакомы с итальянским вратарем — в Генуе он жил в одном доме с Михайличенко), оба в один голос сказали: «Извините, но три игры мы не могли проиграть. Как бы нас потом в Италии болельщики и пресса встретили…».
— Трудно было работать в Корее? Очевидцы рассказывают, что условия там для европейца непростые, даже суровые.
— Прежде всего, ты должен был понять, что в Корее — человек чужой, работающий по контракту. Нужно уважать традиции страны, язык. В тоже время, проявлять принципиальность в профессиональных вопросах.
— Например?
— В Корее так сложилось исторически, что определение состава всех сборных — прерогатива технического комитета Федерации. Я потратил много сил и нервов, чтобы последнее слово оставалось за главным тренером. Это была настоящая война, и мне удалось ее выиграть. Очень мне помог в Корее украинский тренер Семен Альтман, работавший с вратарями.
На трансферы клуб потратил не более 300 тысяч долларов
— К созданию следующей команды-мечты вы приступили в Петербурге. Только вот не удалось дело довести. Сегодня можно говорить с уверенностью, что летом 1998-го совершили ошибку, возглавив сборную России?
— Да, с моей стороны это была ошибка. Здесь много факторов. Решение возглавить сборную спровоцировало общественное мнение, проблемы сборной. К такому шагу меня подтолкнуло и руководство страны. Трудно было не поддаться искушению, когда задели за живое… Все мы сильны рассуждать задним умом. На тот момент я принял такое решение.
— Но президент РФС Вячеслав Колосков и Виталий Мутко — зенитовский босс, в один голос утверждали, что ваше совместительство не повредит делу. Однако их слова быстро разошлись с делом?
— Интриги разыгрывались в Москве. Да и в Питере многие преподносили ситуацию таким образом, что я переключился на сборную, забыв о «Зените». Это не соответствовало истине. Уже осенью мне запретили совместительство. Формально я оставался в команде, но сезон заканчивал Анатолий Давыдов. Думаю, Мутко согласился с таким решением, понимая, что команда создана. Она крепко стояла на ногах. Что, кстати, подтвердила и победа в Кубке России весной 1999-го.
— «Зениту» могла быть какая-то польза от вашего совместительства? Команда шла в лидерах, а затем начала проигрывать матч за матчем.
— Я пытался смотреть вперед. Все-таки по составу тот «Зенит» уступал столичным клубам, «Ротору», «Алании». Нам были нужны исполнители с большим потенциалом. Вот я и предложил сделать «Зенит» базовым клубом для сборной.
— И что, футболисты готовы были ехать в Петербург, который тогда не баловал высокими зарплатами и премиальными?
— Представьте себе! Я разговаривал с Алексеем Смертиным, Сергеем Серебренниковым, Игорем Семшовым. Они хотели играть в «Зените»!
— Если сравнить «Зенит» того времени и нынешнюю команду, то их объединяет одно — «Газпром», который и десять лет назад был титульным спонсором. Все остальное — две большие разницы, как сказали бы в Одессе.
— Как вы думаете, в какую сумму нам обошлись футболисты, на протяжении нескольких сезонов определявшие игру «Зенита», побеждавшие в Кубке, позже завоевывавшие «бронзу»? Вернидуб, Максимюк, Попович, Куртиян, Бабий, Овсепян? На их приобретение клуб потратил не более 300 тысяч долларов.
— Действительно, до вашего прихода в «Зенит» имена этих футболистов были знакомы лишь узкому кругу специалистов. Помню, Сергей Герасимец мне рассказывал, что вы индивидуально работали с каждым из футболистов.
— Спрос на этих игроков был весьма скромным. Я рад, что удалось раскрыть личностные качества ребят. Как и в случае с победой на Олимпиаде, без этого я не мыслил для себя создание боеспособного коллектива. После того, как я возглавил команду, нам пришлось комплектоваться «по скорой помощи». «Зенит» потерял Кулика, Бокова, Зубко, Хомуху, Дмитриева — половина команды, практически. За короткое время удалось создать профессиональную атмосферу в команде. Очень помогли опытнейшие Герасимец и Кульков. Они стали катализатором уверенности в себе для молодых. Многие питерские ребята, на которых уже поставили крест (Панов, Игонин) просто-таки заразились желанием самосовершенствоваться. А главное — мы отказались от околофутбольной работы.
— Неужели, «экологически чистый клуб», о котором постоянно рассказывал Мутко — реальность, а не миф?
— Реальность! Мы не работали с судьями, соперниками. В наше время это, конечно, «дон кихотство». В чем я убедился в прошлом году, возглавляя московский «Локомотив»
— Постарайтесь на следующий вопрос ответить предельно откровенно. За прошедшее десятилетие у вас были возможности вернуться в «Зенит»?
— Я мог прийти в команду в 2000-м и в 2002-м, перед тем как «Зенит» возглавляли Юрий Морозов и Властимил Петржела. Более того, этого хотел и Виталий Леонтьевич.
— Почему же не срослось?
— На каком-то этапе оборвалась цепь людей, желавших видеть меня у руля «Зенита». В любом случае, мы с супругой до сих пор с теплотой вспоминаем Питер: неповторимую ауру, болельщиков… Скучаем по Петербургу...
Маслов боялся, что стану «вторым Стрельцовым»
— Во время празднования 80-летия киевского «Динамо» (в сентябре 2007 года. — Спорт День за Днем»), зрителям показали ролик поздравлений vip-персон, Зеппа Блаттера, Мишеля Платини, и просто футбольных людей. В вашем поздравлении прозвучали слова: «До сих пор ощущаю себя динамовцем». Слова были искренними?
— А вы сомневаетесь? Считал и считаю себя — динамовцем! Я с раннего детства жил интересами команды: динамовская школа, дубль, основной состав. В Киеве в то время была очень благодатная почва.
— К играм главной команды вас начал привлекать Виктор Маслов?
— Да. Виктор Александрович был не только большим специалистом в области футбола, но и педагогом. В 1966-м я не поехал на чемпионат мира в Англии, хотя наш тандем с Анатолием Банишевским (нападающий бакинского «Нефтяника». — «Спорт День за Днем») эффективно работал в юношеской и молодежной сборных. В конце сезона мог стать лучшим бомбардиром чемпионата СССР. Однако Маслов не поставил меня в состав в последней игре, а Дануташвили из тбилисского «Динамо» — мой конкурент — забил сразу… пять! Это потом я узнал, что Маслов очень боялся за меня. Не стану ли я «вторым Стрельцовым».
— ???
— В том смысле, что быстро получу все, и не сумею удержать себя в рамках дозволенного. Виктору Александровичу я благодарен. Он сделал из меня форварда. Ведь начинал я еще инсайдом по системе «дубль вэ». Маслов первым начал играть 4-4-2. И основа это схемы лежала в двух нападающих. Кто-то утверждает, что первым по такой модели заиграли англичане на ЧМ-66… Не верьте! Киевское «Динамо» и Маслов совершили прорыв.
— Судьбе было угодно распорядиться таким образом, что коренному динамовцу пришлось поработать на благо главного конкурента киевлян — донецкого «Шахтера». Только пребывание ваше в столице Донбасса получилось слишком коротким. Почему?
— Здесь несколько причин. Возглавил я команду в середине сезона 1998/99. В «Шахтере» происходил процесс смены поколений. Да и неожиданная отставка предыдущего тренера Валерия Яремченко многими игроками была воспринята в штыки. Президенту клуба Ринату Ахметову задавали вопросы: «Почему? Может, стоит вернуть тренера?». Кроме того, я совершил ошибку, что приехал в Донецк один, без своего тренерского штаба.
— Но были и светлые пятна? «Шахтер» стал серебряным призером под вашим руководством.
— Скорее, мы играли по инерции. Команде нужна была свежая кровь. Я начал доверять молодым Тимощуку, Воробью, на подходе был Белик. Однако в короткое межсезонье нам не удалось доукомплектоваться, а главное — продать игроков, которые тормозили процесс. Проблема «ядра» оставалась. Многие футболисты по-прежнему чувствовали себя хозяевами. Разыгрывалась карта, что в Донецке я человек временный. Да и стопроцентного результата у нас не было. В конце концов, я сам пришел к Ринату Леонидовичу и сказал: «Моя отставка — будет благом для всех нас».