Трехкратный бронзовый призер чемпионатов Европы Полина Михайлова: С шариком я пока не разговариваю Телефон, тапок, пластиковая тарелка и другие атрибуты пинг-понга в интервью питерской спортсменки

Пинг-понг доступен каждому! Кто-то останавливается на уровне любителя, кто-то попадает в сборную и ездит на все крупные турниры. Петербурженка Полина Михайлова — из второй категории. Чемпионка России — 2013 в одиночном разряде, трехкратный бронзовый призер чемпионата Европы. Мировое первенство и Олимпиада ей пока не покорились. Как и другим российским мастерам настольного тенниса. Корреспондент «Спорта День за Днем» узнал у Михайловой, когда в мире пинг-понга покончат с гегемонией китайцев и как у нее появился второй день рождения.

Видела тревогу у китайцев

— На последнем чемпионате мира китайцы выиграли четыре золота из пяти. Причем три финала превратились в их междусобойчики. Можно покончить с этим безобразием?
— Завтра это нереально. У китайцев хорошо отлажена система подготовки. Есть тысячи специализированных центров по стране, где происходит отбор.

— А в России сколько центров?
— Ноль. Помимо центров важны тренерский состав, медицина, тренеры по ОФП. В России спортсмен становится интересным, только когда он входит в кадетскую сборную до 12 лет. Сразу начинаются сборы. До этого многие из игроков тренируются в своих секциях по одному разу в день. А в Китае с пяти лет ты живешь в центре и тренируешься по 20 часов в сутки.

— У ребенка крадут детство.
— Я согласна. В России не каждый родитель пойдет на это. Ведь нет никакой гарантии, что твой ребенок станет чемпионом мира или попадет в сборную России.

— Вы когда начали заниматься?
— С восьми лет. Сейчас я могу сказать, что это поздно.

— Сколько вы уже находитесь в сборной России?
— Кажется, что не так и много, а уже лет десять (улыбается).

— В Питере много мест, где можно тренироваться?
— Есть хороший центр «Комета». Пол, свет — там все замечательно. Еще есть множество маленьких залов, где проходят тренировки на коммерческой основе.

— Дорого?
— Для меня со скидкой — 300 рублей в час (смеется). А так в среднем 500 рублей в час.

— Давайте вернемся к грозным китайцам. Легендарный тренер Софья Семенова из колледжа олимпийского резерва № 1 сказала мне: «Надо искать тревогу в глазах китайцев, тогда их можно победить». Вы хоть раз видели эту самую тревогу?
— Видела. Они ведь тоже люди. Тоже проигрывают. К сожалению, пока не мне. Против китайцев очень важно начало матча. Они безумно натренированы, но не привыкли к нестандартным ситуациям. Если удастся повести в счете, то их можно победить. Когда они почувствуют уверенность, происходит избиение соперника.

— Насколько этично громко радоваться за столом для настольного тенниса?
— Я считаю, что все этично, пока ты находишься в рамках фейр-плей. Если ты не крадешь очки (мяч попал в край стола, а судья не заметил), остальные эмоции позволительны.

— Вы можете швырнуть ракетку?
— Все бывает, но сейчас стараюсь такого себе не позволять (улыбается).

— Ракетка для вас — это уже одушевленный предмет?
— Безусловно. Никому не дам ее в руку. Особенно игровую. Это мой инструмент. Никому не могу его доверить.

— По ходу матча вы часто разговариваете с шариком?
— Пока не доводилось (смеется). Сама с собой разговаривала. А вот с шариком… Еще не дошла до этой стадии. Надеюсь, что и не дойду (улыбается).

Как воровали в Рио

— Питерский тренер Аркадий Эльберт рассказывал: «Если китаец не попадет в сборную по настольному теннису, то он поедет на рисовые поля». У вас какая была альтернатива?
— В детстве я параллельно занималась плаванием и настольным теннисом. Еще училась в физико-математическом лицее. Так что мне приходилось выбирать. Конечно, не рисовые поля (улыбается). Либо математика и наука, либо спорт.

— В науке вас не пытались оставить?
— Мама переживала за мое будущее, но выбор был за мной.

— Когда играете с друзьями, даете им большую фору? Десять очков до одиннадцати?
— Десять — это много (улыбается). Если люди, которые играли, то даю им шесть-семь очков форы.

— Сейчас многие страны активно натурализуют китайцев. Как бы вы отнеслись к новой партнерше в сборной из Поднебесной?
— Здесь двоякое мнение. Если мы тогда сможем конкурировать с китайцами на чемпионате мира, то я не буду сильно расстроена. Но если мы хотим развивать своих спортсменов, то это не лучший путь. Давайте возьмем китаянку просто как спарринга. Чтобы она тренировалась вместе с нами, а не так, как в женской сборной Германии, где почти вся команда говорит на китайском, а три немки, входящие в топ-50 мира, не попадают в основной состав.

— На Олимпиаде в Рио в сборной России были только свои спортсменки. Вы тоже ездили. Хотели попасть в топ-16, но вылетели уже в первом круге.
— К сожалению, перед стартовым матчем против белоруски Виктории Павлович у меня вылетел шейный позвонок. С утра почувствовала головокружение. Приехала в зал. Поняла, что не могу разминаться. Больно. Пришла к врачу, но он ничем не смог помочь. Во время игры боль уже чувствовала меньше, но дискомфорт присутствовал.

— Обезболивающий укол нельзя было сделать?
— Нет, вы что, у нас было столько допинг-тестов! За пять дней мне поставили шейный позвонок на место. Как раз пока было свободное время на Олимпиаде.

— Чем еще запомнилась Олимпиада?
— Единственное место, куда я выбралась, — статуя Иисуса Христа. Было много грабежей, поэтому мы в основном проводили время в Олимпийской деревне.

— Говорили, что в Олимпийской деревне тоже подворовывали.
— Мне рассказали вот такую историю: в австралийском доме сработала пожарная тревога, все спортсмены вышли, а работники Олимпийской деревни на их глазах выносили компьютеры и другую технику. Спортсмены думали, что из-за пожара, а потом у половины все пропало.

— Неприятный поворот.
— Была еще одна странная ситуация. Одна наша девочка не пошла на церемонию открытия, потому что ей надо было играть на следующий день. Так она рассказывала, что уборщики пришли к ней в 11 вечера.

— Странно.
— Посмотрели, ничего не выбросили и ушли.

Второй день рождения

— Давайте сменим тему. Болельщики любят шоу. Вам приходилось развлекаться за столом за настольным теннисом?
— Конечно. У нас основной фокус, когда один человек кидает высокие свечки, а другой отбивает. Потом они меняются сторонами.

— Играли чем-то помимо ракетки?
— Чем только я не играла! (Улыбается.) Телефоном, тапком, пластиковой тарелкой…

— Самый длинный розыгрыш в вашей жизни?
— Я не засекала время, но ударов 80 точно было. Лет шесть назад на чемпионате Европы наша девочка с голландкой разыгрывали одно очко порядка четырех минут. 368 ударов!

— Чем все закончилось?
— Наша девушка выиграла. Причем это было последнее очко в матче.

— Сейчас все стараются подстроиться под телевидение. Несколько лет назад в настольном теннисе увеличили шарики для игры. Есть еще чем заинтересовать?
— Главная идея — замедлить игру и привлечь больше зрителей. Я считаю, что единственный вариант — это поднять сетку на пару сантиметров.

— Где бы вам хотелось сыграть? Может, на Дворцовой площади или на новом стадионе «Зенита»?
— Я не очень люблю выступления на улице. Приходит любитель, встает за стол с профессионалом. Ветер подул. Профессионал промахнулся. Сразу складывается обманчивое впечатление: «Настольный теннис — это просто. Мячик влево — мячик вправо».

— Вас это обижает?
— У нас очень сложный вид спорта. Очень мало времени, чтобы оценить вращение мяча и его скорость. Хочется, чтобы люди поняли, что все не так просто.

— Сколько за год вы бываете дома? Люди услышат и поймут.
— Дай бог, чтобы набежал месяц. Очень утомляют перелеты.

— Случались эксцессы в полете?
— Один раз летели из Катара. В самолете было свободно. Я спала на четырех сиденьях посреди салона, а проснулась от того, что головой ударилась о полку, где лежал багаж.

— Турбулентность?
— Очень сильная. Люди плакали. Стюардессы кричали. Когда мы прилетели в Москву, один мужчина сказал: «Я пилотирую вертолет. Нам чуть-чуть не хватило угла, иначе мы бы могли уже не выйти из штопора. Можете отмечать свой второй день рождения».

— Потом долго не летали?
— Через два часа полетела из Москвы в Петербург (улыбается). Хотела купить билет на поезд, но не удалось.

— Выпили для храбрости?
— Чуть-чуть. Все-таки было страшно. Сейчас я не очень боюсь полетов. Если суждено, то суждено. Я не могу всюду добираться на поезде или на машине.

Использованы фото: EPA/Vostock-photo

Оцените материал:

- 0 3 +

Поделиться: