Александра Панова, героя кубкового финала 1999 года, чьи два мяча принесли «Зениту» победу над «Динамо» (3:1) и первый трофей в новейшей истории, не пригласили на празднования 20-летия той победы. Испугались конфликтов с болельщиками «Зенита» и того, что праздник может быть испорчен? Ведь Александр Панов носит красный шарф, болеет за московский «Спартак».
Обозреватель «Спорта День за Днем» не стал обращать на это внимание и пригласил уроженца Колпино, игравшего за «Зенит» в конце девяностых, на беседу – вспомнили, как выигрывался Кубок России, игроков, выступавших за команду, выяснили, чем живет сейчас Александр Панов, почему болеет за «Спартак» и что еще планирует сделать для футбола.
Газпром встретил в Москве, предоставил гостиницу
– Давайте вспомним тот день, 26 мая 1999 года. Как он вообще складывался, какие были ожидания?
– Мы провели на базе в Удельной тренировку, переночевали, утром вылетели. В принципе, настроение было хорошее. Понимали, что матч будет непростой, в то время на кону для нас стояло очень многое. Ощущения были приятные и волнительные. Мы понимали, что участвуем в статусном матче. Надо сказать спасибо Газпрому, который нас принял в Москве. Нам выделили гостиницу хорошую, она находилась недалеко от стадиона, что было очень важно. Хорошие условия, внимание к нам было определенное. Необычно это было и приятно. Готовились в целом как к обычной игре – как всегда готовились. В штатном режиме. Были определенные проблемы по составу. У некоторых ребят были микротравмы, которые могли сказаться на игре. В том числе у меня проблема с коленом. Дискомфорт ощущал. Но медицинский штаб привел меня в порядок. Не знаю, как там другие, я был готов на сто процентов.
– По бытовым моментам предыдущие выезды в Москву были другие, не такие комфортные? Газпром только пришел в команду?
– Они тогда приходили, я бы так сказал. Мы тогда особо не шиковали. Тут, в Москве, где я давно живу, у Газпрома есть штаб-квартира хорошая, они там принимают своих сотрудников. Останавливаются, живут тут люди. Нам выделили это место для подготовки к матчу. Раньше селились в скромных гостиницах. На базе в Удельной у нас тоже были тесные одноместные комнатки. А тут в этом здании такая просторная палата! (Улыбается.) Квадратов двадцать, огромная кровать!
– Чувствовалось, что клуб хочет победы в Кубке, – может, как компенсацию в том числе за не слишком удачное выступление в чемпионате на старте сезона?
– Ну да. Кубок до этого «Зенит» брал в 1944 году. Прошло 55 лет, и «Зенит» не выигрывал Кубков. Только чемпионство 1984 года. Сейчас, конечно, клуб титулованный. А в то время он не мог похвастать достижениями. Только-только команда начала составлять конкуренцию московским клубам, которые задавали тон в российском футболе. Мы тогда, действительно, не слишком удачно шли в чемпионате. (Две победы, пять ничьих, одно поражение. – «Спорт День за Днем».) А динамовцы, наоборот, выступали успешно, занимали второе место. Мы были, правда, очень амбициозны, мотивированы. В предыдущем чемпионате заняли пятое место, не сумев пробиться в еврокубки. Возможность попасть в Европу через Кубок тоже подстегивала.
Вообще кубковый путь был какой-то трудный. Ключевой матч, наверное, был с «Соколом» в Саратове. (1/16 финала, 12 сентября 1998 года. – «Спорт День за Днем».) Мы проигрывали 0:2, отыгрались на последних секундах, потом по пенальти выиграли. После этой игры что-то «щелкнуло». На игру с «Соколом» мы совершенно не настроились. Во втором тайме нас с Ромой Максимюком выпустили на замену. Помню, что удалось переломить ход игры, забили два мяча под занавес матча. (Александр Бабий – 87-я минута, Максимюк – 90-я. – «Спорт День за Днем».)
Потом мы сели в раздевалке и поняли: есть возможность побороться за Кубок. По большому счету, насколько я помню, мы не очень хотели играть кубковые матчи. Потому что чемпионат завершали в конце октября, а потом еще предстояла кубковая игра в Сочи с «Жемчужиной». Она закончилась красной карточкой, дракой (смеется). Лень уже как-то было, все устали. Но после игры с «Соколом» мы загорелись Кубком. Выиграли в Сочи 4:1. (Александр Куртиян, Панов, Александр Горшков, Максимюк. – Спорт День за Днем».)
– Как вот канадцы на хоккейном чемпионате мира вытащили игру со Швейцарией, забросив спасительную шайбу за 0,3 секунды до сирены. И теперь, наверное, думают: дальше надо побеждать, не зря же «корячились».
– Да, примерно так у нас и было после Саратова. Потому что бились, старались, «выжали» из себя максимум. Дальше проигрывать уже не хотелось. В четвертьфинале обыграли «Ростсельмаш» 2:0. (Игорь Зазулин, Геннадий Попович. – «Спорт День за Днем».) В полуфинале дома ЦСКА 1:0, Гена Попович забил с углового.
Не знаю, почему так забил. Это один из самых красивых голов в моей карьере
– Если вспоминать финальный матч в Лужниках, получилось будто два разных тайма. В первом был какой-то груз, пропустили гол, играли робко. Во втором вдруг преобразились. Что произошло в перерыве? Анатолий Давыдов признавался, что ничего особенного не говорил.
– Когда мы приехали на матч, было волнение. Понимали все, какая задача переда нами, столько лет не было титулов, все это лезло в голову. Во всяком случае, меня точно била дрожь. Для меня это был главный матч в жизни, я ни разу с «Зенитом» не играл в финале. И это, конечно, была какая-то…
–… вершина карьеры.
– Да-да (смеется). Очень был сконцентрирован, нервничал, переживал на тот момент. Но я же не один играю. Со мной выходят на поле ребята. Первый тайм… Не скажу, что мы плохо играли. В принципе, борьба шла равная. У нас не получалось в завершающей стадии. У меня были моменты, у Гены Поповича. Потом нелепый штрафной придумал судья. И, к сожалению, это привело к голу в наши ворота. После этого психологически сдали, хорошо это помню. Ромащенко должен был забивать второй, но промахнулся. Если бы он забил, мы уже не «поднялись» бы.
Когда пришли на перерыв, сели, успокоились. Уже пропустили, чего переживать – надо думать, как отыгрываться и побеждать. Мы знали, что нас приехали поддержать в Лужники наши болельщики, это был самый, наверное, массовый выезд поклонников «Зенита». Не хотели их подводить. Сидели в раздевалке пятнадцать минут, ничего толком не говорили. Молчали. Каждый переваривал у себя в голове. Тренер ничего не объяснял. Ну а чего объяснять? И так все понятно. Надо было исправлять ситуацию. Если бы Анатолий Викторович «накачивал», накричал бы, может, это было бы еще хуже. Поиграли бы 0:3. А так… Я, помню, расслабился, закрыл глаза, думал об ошибках, допущенных на поле, как исправить. И, когда пришло время выйти на поле, Анатолий Викторович сказал: «Ну что, ребята, вперед!»
– И вы пошли вперед.
– Игра была равная. Наверное, все решил эпизод, когда Бабий отправил мяч Поповичу, Гена скинул мне, я исполнил момент – это был перелом. Мы вернулись в игру благодаря голу. Я увидел, как ребята воспряли духом. Мы приободрились, почувствовали уверенность. Скинули груз. А когда после удара со штрафного Рома (вратарь Роман Березовский. – «Спорт День за Днем») «вытащил» мяч, послал мне, я поборолся, вышел один на один и забил второй, то, наверное, этот гол сломил «Динамо». Они не ожидали такого. Три минуты разделили эти мячи. Им уже было трудно вернуться в игру, а мы, наоборот, поймали кураж, прибавили. Потом Рома Максимюк забил, поставил точку в этой игре. И та победа, которую мы одержали, та радость болельщиков, которую я увидел во время чествований в Питере, когда нас вышли встречать на улицы около ста тысяч человек, это было грандиозно. И очень непривычно для нас.
Андрей Кондрашов: На мои штрафы Бышовец собрал в Удельной библиотеку
– Наверное, в тот день, во многом, родился новый «Зенит».
– Ну да, помню, на матчи тогда приходило не так много народу. Это сейчас на новый стадион в Питере ходит много, это классно. Но в тот период верных поклонников «Петровский» собирал ну двенадцать, тринадцать тысяч. Потом, конечно, когда мы начали хорошо играть и конкурировать с московскими клубами, попасть на домашние матчи «Зенита» было довольно трудно. Не было билетов, возникал ажиотаж. Благодаря этой кубковой победе в Питере начали болеть за «Зенит» по-новому. Хотя на выезде фанаты всегда нас хорошо поддерживали.
– Я пересматривал тут ваш первый гол в финале Кубка. Подкидка мяча правой, разворот, удар левой… Знаете, это не лесть, но сейчас такие голы забивают чаще в Европе, и если показывают по «телику», то думаешь: вот у них там мастерство! И вообще этот матч был прекрасен тем, что «Зенит» забил не только важные, но и красивые голы.
– Честно скажу, когда я исполнял первый гол, то не знаю, почему именно таким образом все делал. Когда меня спрашивают, какой гол самый красивый за карьеру, говорю: вот этот один из самых красивых! По исполнению. Перекинул с одной ноги на другую, пробил. Не знаю, почему так все вышло. Сколько я смотрел футбол, в эпизодах, похожих на мой, никто так не исполняет. Наверное, помните, когда только Пеле такие забивал, жонглируя мячом перед носом у защитников… (Смеется.)
– Совершенно верно, чемпионат мира в Швеции 1958 года.
– Я не говорю, что я прямо такой великий, как Пеле. Но получилось красиво.
– Это было реально круто. Там более вы такой маленький, в окружении высокорослых защитников «Динамо».
– Да-да, парни у них были большие, высокие. Гол придал нам уверенности. Игра, в принципе, давалась. Я не скажу, что мы были значительно сильнее или слабее «Динамо». По счету просто они вели. А так были нам по зубам. Все-таки это не «Спартак», с которым всегда тяжело было играть. С «Динамо», «Локомотивом» играли тогда на равных.
– Саша Горшков, когда забивали третий гол, вырезал пас на Максимюка на левый фланг атаки. Он вспоминал: я, дескать, вижу, в штрафную еще несется Леша Игонин, надо бы ему пас отдать. Но знаю, что сложные комбинации не для Максимюка. Он, наверное, закрыл глаза и ударил со всей дури в ближнюю «девятку». Я ему даже закричал: «Не бей!»
– Рома да, такой, прямолинейный, простой парень в плане футбола и жизни. Я редко видел, чтобы он передачи точные давал. Пас Горшков, действительно, ему отличный выдал, «прошил» всю оборону. Дальше мастерства много не надо. Я не принижаю достоинства Ромы. Но он как бы «вмонтировал» этот удар в цель. Вопрос был – либо штанга, либо мимо.
– Либо разломал ворота.
– Да (смеется). Главное, что он попал. И, по большому счету, «Динамо» – все.
Если игроков «Зенита» не уносили с тренировки с травмами, это была плохая тренировка
– Что в раздевалке после игры творилось? Обнимались? Целовались?
– Радовались все, конечно. Но я, честно говоря, очень устал. Болели ноги. И было непросто радоваться, я бы так сказал (смеется). Потому что я выжал из себя максимум. Все эмоции, силы остались на поле. По инерции радовался в раздевалке. Понятно, что ребята кричали, радовались, шампанское пили. По большому счету, я радости не испытывал эмоционально, потому что у меня реально не было сил. Через два дня у нас была игра чемпионата в Нижнем Новгороде, и вообще не представлял, как мы туда поедем. Как настроиться, как найти силы?.. Тяжело было психологически.
– Наверное, важные люди в раздевалку пришли?
– Ну да. Степашин. Из Газпрома. Губернатор Петербурга Владимир Яковлев. Радовались, обнимались, кубок не ломали вроде (смеется).
– Потом с ребятами отметили отдельно эту победу?
– Не сразу после этой игры. После финала Кубка мы уехали на базу в Питер, потом полетели в Нижний Новгород, где готовились к игре с «Локомотивом». Некогда было. А вот когда в Питере нас встречали, чествовали, конечно, посидели потом как следует. Отметили по полной.
– У вас-то вообще потом крылья выросли. Романцев вызвал в сборную, забили два Франции, чемпиону мира, в отборе на Евро-2000 – тоже шедевры. У Франции – Бартез, Блан, Дешам, Анелька. У нас – Онопко, Мостовой, Карпин, Тихонов, Титов, Панов, Семак. Победа 3:2 на «Стад де Франс». И все уместилось в десять дней.
– У меня два таких матча получилось! Для многих ребят из той сборной такие игры не были в диковинку, они к тому моменту выступали за рубежом. Для меня же это было так круто! Нечто невообразимое! И там и там я стал героем, мы победили в важнейших матчах. Для меня это было событие. Наверное, ради этих матчей я и шел всю жизнь, играл в футбол, тренировался, тратил силы, терпел. Чтобы сыграть эти матчи. Войти в историю.
– Анатолий Федорович, когда беседуем, свою роль вспоминает. «Кто такой был Панов? Это же колпинский Гаврош – его из-за травы не видно было. Но я решил…»
– Ну Анатолию Федоровичу тоже огромное спасибо за то, что дал мне шанс проявить себя. Он мог «зачехлить» меня. Но позволил «понюхать пороху» в таком большом клубе, как «Зенит». Мне кажется, он не особо верил в меня. Но видел, как я был настроен, какой был трудолюбивый. Сейчас, наверное, в это другой смысл вкладывают. Раньше на тренировках мы доказывали свою состоятельность, то, что мы достойны играть в основном составе. Никто не имел огромных контрактов, все хотели зарабатывать премиальные. Система была поощрительная. Поэтому и бились, и подкатывались друг под друга, по ногам били, борясь за место в составе. Если у нас во время тренировки не уносили с поля игроков из-за травм, это была плохая тренировка. Сами понимаете, какая ожесточенная была борьба. Конечно, для молодого парня, каковым был я (Панову в 1999-м было 24. – «Спорт День за Днем»), попасть в такой состав, где играют хорошего уровня игроки, взрослые мужики, у которых дети, семьи, было очень почетно. И, конечно, придя в «Зенит», надо было поставить себя так, чтобы тебя уважали. Я надеюсь, что заслужил уважение своим трудом. Ребята ко мне относились хорошо.
Это было важно. Потому что в большом футболе того времени коллектив очень многое значил. Главное, что все мы говорили на одном языке, хотя были люди из разных стран. Гена, Бабий, Саркис Овсепян, Саша Куртиян. Тому же Максимюку, который с Западной Украины, тяжело было русский выучить. Но ему сказали: «Не выучишь русский – не будешь играть в команде». Он выучил русский, это было приятно. К сожалению, не знаю, что сейчас с Ромой, не слышно о нем ничего.
– Рома юморной был. Если на первой полосе спортивной газеты после тура публиковалась символическая сборная, мог дома газету родным показать, сказать жене: «Видишь, меня в сборную вызвали. Придется уехать на неделю». И уезжал куда-нибудь.
– Рома такой, да (смеется). Хотел отдохнуть. Его тоже можно было понять: семья, дети, база, нет времени свободного. Иногда хочется вырваться из тисков, погулять. Главное, чтобы это не мешало футболу. Рома футболу был предан, как я помню, хорошо работал, играл, выкладывался. Это главное для нас. А куда он там пропадал, это его личное дело.
– Команда была дружная, как летная эскадрилья в фильме «В бой идут старики»? Ребята из разных стран, краев.
– В этот период для нас кумирами были игроки «Зенита», которые выиграли чемпионат СССР 1984 года. И, конечно, мы тоже хотели вписать свои имена в историю. Это очень важно было для нас, и мы это сделали. Выложили определенные ступеньки, по которым «Зенит» потом продолжил восхождение. Сейчас он побеждает, берет кубки, это здорово, я очень за него рад.
На самом деле все те планы, в соответствии с которыми Виталий Леонтьевич (Мутко – президент «Зенита». – «Спорт День за Днем») хотел создать европейский клуб, воплотились. Наша команда тоже закладывала в него фундамент. Если бы тогда Газпром вкладывал в нас такие деньги, какие вкладывает в нынешний «Зенит», мы, наверное, тоже много чего добились бы в тот период. Были бы покупки хорошие игроков серьезных. Но тогда мы играли своими силами. И то, что у нас тогда было, было свое, как говорится. Мы радовались тому, что имели. Ни в коем случае не завидую сегодняшнему времени. Я рад, что «Зенит» стал грозным, у него хороший стадион, это важно для города, для болельщиков. Лига чемпионов снова начнется.
– Чемпионы 1984 года порой смеются, когда вспоминают, как их поощрили за победу в чемпионате СССР. Подарили тарелочки, цветочки. Вас как наградили за победу в Кубке России?
– Ну нам выделили премию хорошую. По нынешним меркам не очень хорошая (смеется). Но по тем временам была хорошая. Каждый мог купить себе что-то ценное. Я купил машину БМВ первую за победу в Кубке. Было классно, я мечтал об этом. И о кубке мечтал, и о машине. Две мечты сбылись в одно время. Поехал в салон, купил машину после чествования, которое нам устроили в Питере.
Либо ты есть в истории, либо тебя там нет
– Я тут говорил с Владимиром Быстровым. Спрашивал его, за «Зенит» он или за «Спартак». Потому что есть же Саша Панов, говорю, который был зенитовцем, а теперь болеет за «Спартак». Его версия: вы хотели перейти в «Спартак», но вас «Зенит» не отпустил, и вы на клуб обиделись.
– Это все неправда. На самом деле меня звали в «Спартак», но я отказался. Сказал, что не могу предать свой клуб, свой город и поэтому никогда к вам не перейду. И не перешел. В отличие, кстати, от Быстрова.
– Сейчас вам ближе «Спартак» как болельщику?
– Ну вот многие же пишут, обсуждают, но ничего не понимают при этом! Объясняю еще раз. Живя в Москве, я никогда не болел ни за какой клуб. Мне было все равно – «Локомотив», ЦСКА, «Спартак» там играет, «Зенит» или «Динамо». Я просто смотрел футбол. А когда я пришел на стадион, так получилось, что это был матч «Спартака». Ну а куда мне идти? В Черкизово? «Локомотив» для меня никогда не был близким клубом. У ЦСКА в тот период не было стадиона. У «Динамо» тоже не было стадиона. У «Спартака» был стадион. Мне сказали: «Ну пойдемте на “Спартак”». «Ну пошли», – говорю.
Как раз играли с «Краснодаром» в 2016 году. И, когда «Спартак» победил 2:0, я услышал рев трибун, вспомнил, как это было раньше. Это меня вдохновило. Сама атмосфера стадиона. Другого у меня не было. На «Открытие-Арене» было здорово! Я давно не ощущал такого кайфа – просто быть на стадионе, болеть за какую-то команду. Тогда просто понравились ощущения, эмоции, на тот момент мне в жизни этого не хватало. Многие же не понимают этого. Потому что никто не играл в футбол на таком уровне, как я, например. Болельщики только ездят, смотрят, что-то рассуждают там. А когда ты играешь, привыкаешь к реву стадиона, атмосфере большого футбола, то потом без этого уже трудно. Этого не хватает. Как наркотики – хочется больше и больше. Именно атмосфера стадиона вдохновляет. И за «Спартак» я стал болеть именно потому, что атмосфера стадиона «заводила» – не более того.
Если бы я жил в Петербурге, однозначно, ходил бы на «Зенит», это было бы круто и естественно. Потому что не на кого больше ходить. Если ты живешь в городе и ходишь на команду, которая там играет, то получаешь кайф, удовольствие. Что, разве болельщики «Зенита», когда ходят на стадион, не получают удовольствия? Получают. От атмосферы, от праздника. То же самое я, живя в Москве, получаю. Мне «Спартак» ближе, я за них переживаю, езжу на выезды, кайфую от всего этого. Просто нужно понять. Не надо воспринимать это как-то плохо. Ведь я никогда не говорил, что ненавижу ЦСКА или «Зенит». Я всех люблю, уважаю. Это нормальное боление. Я адекватно переживаю за команду, это обычное явление в футболе, так и должно быть. Каждый получает эмоции там, где ему интересно. Мне интересно в Москве, если я здесь живу. Вот если бы я жил в Нижнем Новгороде, болел бы за команду из Нижнего Новгорода, правильно? Каждый более там, где ему интересно. «Спартак», что говорить, это самая титулованная команда. Сами посмотрите, сколько болельщиков приезжает поддерживать его на матчи. В тот же Питер сколько приехало. На «Зенит» в Москву столько не приехало. Даже не заполнена была «Открытие-Арена». Это о чем говорит? Что болельщиков у «Спартака» всегда больше было и будет – дома, на выездах, не важно где. Для меня это классно. Я с ними общаюсь, переживаю.
– Вы болельщик «Спартака» по обстоятельствам. Потому что живете в Москве. А не потому, что болельщиков «Спартака» больше.
– Да, именно так. Мне нравится, я люблю атмосферу стадиона. Когда Каррера был в «Спартаке», все было классно, очень круто. Потом в какой-то момент стало грустно. Потому что много скандалов, неразбериха. Наверное, это тоже надо пережить. В конце концов, я обычный уже гражданин, просто болельщик, житель города. То, что у меня была классная история в прошлом, связанная с «Зенитом», так она осталась в прошлом. Ребята, которые живут в Петербурге, – тот же Горшков, Кондрат, Игонин, Катульский, да много там ребят… Так вот, где они, что они, что с ними происходит? Почему никто не интересуется, где они живут, за кого болеют?
– Обращают внимание на красный шарф Панова. Он как красная тряпка.
– Да (смеется). У каждого свои взгляды на жизнь. У меня – такие. Самое главное, что я никогда не говорю ничего плохого про «Зенит». Я их не унижаю, не оскорбляю, к болельщикам отношусь нормально. Мне они ничего плохого не сделали. И болеют, переживают, как нормальные, адекватные болельщики, которых я люблю и уважаю. Я так же к ним отношусь тепло, по-доброму. Ну а к всякому быдлу, уродам там, так они есть и среди наших болельщиков. Это низкого уровня люди. Что теперь делать? Не надо же по трем-четырем фанатам судить о всей массе болельщиков того или иного клуба.
– Думаю, если взять на анализ вашу кровь, то там будут и сине-бело-голубые цвета.
– Ну естественно, как всякий мальчишка, который жил в Петербурге, я мечтал играть за «Зенит». Это клуб, который для меня был важен. Благодаря своей мечте я шел по этому пути и попал в него. Вот и все. Я отдал свою душу, сердце этому клубу. Но, когда я ушел в «Сент-Этьен», потом в «Динамо», в «Торпедо», начал путешествовать и странствовать, то, конечно, частички сердца и души я отдал уже другим клубам. «Зенит» остался во мне. 1999 год всегда будет в моей памяти. Может, кто-то хочет стереть это все с лица земли, стереть из памяти, сделать вид, что Панов там нигде не участвовал, но это не получится никак. Потому что история беспощадна ко всем (смеется). Потому что либо ты есть в истории, либо тебя там нет – вот и все. Я благодарен и команде, и городу, и болельщикам своим, которые кричали: «Панов на поле!», радовались, когда я забивал. Вот это для меня самое ценное в жизни было тогда и это то, что останется навсегда. Самое ценное – завоевать любовь болельщиков того времени. Это было непросто. Тем более что я не иностранный игрок. А просто парень из Колпино. Такой же парень из Питера, как Аршавин, как Денисов, как Быстров, как Малафеев, Кержаков. Это все воспитанники питерского футбола. Все мы русские, все прославили свое имя в Питере, прославили «Зенит».
А сейчас, глядя на все это, я, конечно, рад, что «Зенит» выигрывает. Но если посмотреть на заявку команды, то практически ни одного питерского футболиста в «Зените» нет. И это грустно.
Если человек ни с чем не борется, он умирает
– Я думаю, в Питере много людей, которые помнят вас как кумира, героя, совершенно не обращают внимание на то, за кого вы пойдете болеть завтра, в каком шарфе. Это же память, эмоции болельщика, которые вы подарили, – это никуда не денешь. Я сам тогда в Лужниках 26 мая скакал от счастья, когда «Зенит» забивал голы в ворота «Динамо».
– Знаете, я когда в театр хожу, смотрю, поражаюсь всегда игре актеров. Которые играют по-настоящему, выдают эмоции – положительные, отрицательные. Он они их дают! Так вот у меня всегда было такое чувство – когда выходил на поле, хотел подарить всем тем, кто смотрит матч, эмоции! Это очень классно на самом деле. Вот сейчас многие о чем думают, не знаю, когда приходят на стадион. Когда мы играли, болельщики думали о том, как мы проведем комбинацию, как забьем гол. Люди ждали именно этого. Это были люди футбола – как и мы. Между нами было единение.
Болельщики «Зенита» выходили после игры с эмоциями разными. Я помню, когда мы ехали на стадион играть с «Аланией» из Владикавказа, нас обкидали яйцами. Перед въездом на «Петровский». Это было серьезное оскорбление для клуба, для нас, игроков. И когда Рома забил гол, он побежал к болельщикам. Мы выиграли. Там такие эмоции были! (Смеется.) Я думаю, это был первый и последний случай, когда нас так оскорбили болельщики. Необоснованно, скажем так.
– Можно выигрывать с помощью Халка, Витселя, бюджета, но, если нет нерва и драматургии, людей, за которых по-настоящему переживаешь, это все не то?
– Да. Конечно, если бы за нас тогда играли еще Халк, Витсель, я думаю, мы тоже играли бы хорошо. Халк вписался бы в нашу атакующую линию: я, Попович, Халк. Интересно посмотреть на эту тематику. Но, к сожалению, у нас были свои футболисты, свои герои. Саша Горшков не хуже Витселя играл, Леша Игонин тоже, я бы так сказал. Фланговые игроки тоже хорошие были – Сережа Герасимец здорово двигался. И это классно было. Мы своими силами это делали. Добивались побед.
«Зенит» всегда был конкурентоспособным, всегда с нами считались. В любой город мы приезжали, и нас боялись. Классно было. Ощущение того, что к ним приехали игроки, которых боятся и уважают. Нам это было приятно. Старались не подводить болельщиков. Но это футбол, и не всегда это получается. Я вообще очень горд тем, что все это было, что мы все это пережили, все это видели. Показали себя. На самом деле в этом и есть весь кайф – что это смогли сделать мы, парни со дворов, питерских, колпинских, из области, отовсюду. Что мы сидели, общались, по-русски, с нами фотографировались болельщики, автографы у нас брали. Так же вместе выпивали, танцевали. Это было круто на самом деле. Такое ощущение было… Знаете, как бы объяснить это… ну, в общем, что все мы – родня. Мы были братьями, сестрами, были одним целым с этим городом и его жителями. И никаких эксцессов, скандалов. Камер же тогда не было. Были бы камеры, может, что-то и заметили бы.
– На самом деле это загадка – как складываются хорошие команды. Надо чтобы подобрались люди, которым вместе комфортно. Как звезды сходятся, так игроки должны сойтись.
– Именно комфортно! Потому что этих людей не два-три человека, а двадцать человек. Если ты некомфортно себя ощущаешь, очень тяжело тебе будет жить в этом коллективе. Тем более молодым футболистам. А ведь футболистов молодых не было в том «Зените». Посмотрите тот же финал Кубка – один я там молодой был на поле. Слава Малафеев на замене был, Денис Угаров тоже. А больше молодых и не было. Аршавин, Кержаков, будущие звезды, – они были только на подходе, где-то в дубле.
– Чем вы в Москве занимаетесь? Бизнес? Что-то не связанное с футболом? Как семья, дети?
– Я президент Детской футбольной любительской лиги в Москве. У меня своя футбольная школа. Я занимаюсь этим больше пяти лет. Участвуем в разных турнирах, играем, учу детей футболу. Семья у меня нормальная, жена, дети. Они учатся, играют в футбол со мной вместе. Работа? Бизнеса как такового нет. Вот школа футбольная. И развитие детского любительского футбола в Москве и регионах России. Сейчас у нас формируется сборная России по футболу любительская, я ее буду возглавлять. Поедем на чемпионат мира в следующем году. Занимаюсь любимым делом с детишками, мне это по душе, получаю удовлетворение от работы. Планирую создать свой профессиональный клуб. Буду им заниматься. Футбол для меня не то что просто игра или хобби – это жизнь.
– По пути Галицкого пойдете, или это слишком круто?
– Начать надо хотя бы просто. Там дальше видно будет. Галицкий – бизнесмен большого полета, у него огромные деньги. Надеюсь на что-то такое, конечно. Но на самом деле хочу создать футбольный клуб, в котором каждый желающий мог бы себя проявить. Имею в виду ребят из профессиональных клубов. Очень часто бывает, что выпускают их из школ и никуда они не могут попасть. И вынуждены заканчивать с футболом. А вот в моем клубе, как я планирую, они смогут получать игровую практику, посвятить себя футболу и использовать клуб как трамплин в карьере, чтобы добиваться высоких результатов.
– Как школа называется?
– «Футбольная школа Александра Панова».
– Какой боевой вес держите? На фотографиях такой упитанный мужчина в полном расцвете сил. Не сравнить с тем парнем, который забивал в Лужниках знаменитые голы.
– С весом борюсь, безусловно. Нарушаю порой режим (смеется). Но постоянно играю, с другой стороны, сбрасываю. Большой, конечно, вес, для меня он достаточно серьезный. Но стараюсь как-то скидывать. Периодически удается. То получается, то нет. Все время борьба – даже здесь! Всегда надо бороться. Не сдаюсь. К питанию серьезно подхожу. То получается держать форму, то снова хочется чего-то вкусненького.
– Человек, закаленный тренировками «Зенита», думаю, победит.
– Да (смеется). Когда человеку не с чем бороться, он умирает! Я все время борюсь – то с собой, то с другими. Ощущение победы над самим собой – тоже нормально, тоже важно.
– Спасибо огромное за интервью!
– Спасибо, что вспомнили! Спасибо за добрые слова всем, кто меня помнит! Передавайте болельщикам «Зенита» привет. Я тоже вспоминаю их с теплотой и благодарностью.
Должен ли был «Зенит» пригласить Панова на праздник по случаю победы в Кубке-1999?
Фото: ФК «Зенит»; ФК «Спартак»