Первая часть интервью Юрия Белоуса – о жизни и эвтаназии ФК «Москва – вышла на Sportsdaily.ru вчера. Сегодня мы публикуем вторую часть беседы:
– как верстался бюджет «Ростова»;
– почему Смородская хотела купить Ибричича;
– как попасть на Марианскую впадину с Артемием Троицким.
«Я сюда пришла на спорт!»
– Вы четыре месяца проработали в «Локомотиве». Что чуть позже пошло не так?
– Официально я там проработал четыре месяца, неофициально ушел еще на полмесяца меньше. Меня пригласила Ольга Смородская, мы были знакомы ранее. После «Москвы» я грешным делом подумал, что меня зовут на спортивную составляющую. Но Ольга Юрьевна стукнула себя кулаком в грудь: «Ты думаешь, я сюда пришла хозяйством заниматься? Я сюда пришла на спорт!» Она хотела участвовать в трансферах, говорить, кого покупать, кого – нет.
– У Смородской были в этом сильные стороны?
– Наверное, были, но начала она по «Интернационалу»: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем, мы наш, мы новый мир построим». Основная задача была убрать Юрия Семина. Он был против ее приездов на базу, чтобы заходила в раздевалку. Потом Палыча сменил Юрий Красножан, который тут же заявил: «Да пожалуйста, хоть установку давайте». Я это проходил в «Москве», где шесть лет руководил, а потом на сборы начали приезжать какие-то клерки, рассказывать небылицы. Поэтому Семина прекрасно понимал. В их противостоянии совет директоров поддержал Смородскую, и столько лет было потеряно, пока снова не вернулся Юрий Палыч.
– От вас требовалось постоянно кивать головой, чтобы работать?
– Да. Мне это было неинтересно и неприятно, так что дорожки быстро разошлись. Сейчас этот клуб возглавил Василий Кикнадзе, которого знаю очень давно. Поэтому желаю красно-зеленым только удачи. Кикнадзе – очень сильный менеджер. Ему нужно немного времени, чтобы разобраться во всех процессах. В футболе очень важно, кто принимает решение. Нужна четкая вертикаль власти. Если ее нет, то будет, как в «Спартаке». Там непонятно, чей голос важнее – то ли вице-президента, то ли агентов, то ли еще кого-то. Это катастрофа. Если Томасу Цорну дадут абсолютные полномочия, то красно-белые выберут единственно правильную модель.
– Вы знаете нового гендиректора?
– Мы играли в футбол на зимнем турнире в Катаре, но близко не общались. Дело не в моих знаниях. Не столько важна фигура, сколько концепция развития. Думаю, у того же Цорна достаточно знаний, чтобы принимать верные решения. Он далеко не новичок в футболе. Но что главное для генерального менеджера? Доверие. Не бояться ответственности, принимать смелые решения.
Я, например, понимаю логику создания трансферного комитета в «Локомотиве». Они там обсуждают, кого брать, кого не брать, каждый ставит подпись, ответственность размыта. Но, на мой взгляд, это неправильно. Отвечать и отчитываться перед акционерами должен генеральный менеджер. Если он косячит, то его убирают. Одна-две ошибки из десяти – куда ни шло. А если большинство выстрелов «в молоко» – здесь все понятно. Но действовать нужно четко, а решения принимать быстро, не дожидаясь комитетов. Это очень конкурентный рынок, где промедление бывает смерти подобно. Иногда счет идет на минуты.
Надо отдать должное Миллеру за назначение Семака
– Мне, скажем, очень понравился весной Хвича Кварацхелия. Как его можно было упустить? Этот вопрос должны себе задать в «Локомотиве». Видите, никакой трансферный комитет не помог. А скорее, даже навредил. Понятно, хочется сэкономить, но иногда нужно потратиться. Мне тоже было непросто выделить из клубного бюджета средства на Семака. Но я полетел во Францию и взял Сергея у ПСЖ за те деньги, которые от нас требовали. За 2,3 миллиона евро. Мог сбить тысяч триста? На это потребовалось бы масса времени, и сделка с большой вероятностью вообще бы сорвалась. Поэтому принял решение чуть, может, переплатить, но исключить риск. Семак был капитаном, принес массу пользы «Москве», а потом и другим клубам.
– Вам нравится, как он сейчас работает в «Зените»?
– Надо отметить, что Сергей пока начинающий тренер. Я очень рад, что он уже выиграл золото. Но мы будем говорить о Семаке как о состоявшемся специалисте когда он возьмет 2-3 чемпионства. При этом не могу сказать, что Сергей так уж молод. Ему за 40. Молодой был Слуцкий, которого мы назначили главным тренером в 34 года. Семак провел блестящую карьеру, потом поработал в «Уфе». Надо отдать должное Алексею Миллеру, который доверил ответственный пост Сергею.
– Сильно переживаете за Семака?
– Я за Семака особенно переживаю. Помимо того, что был капитаном в «Москве», еще и моим соседом по даче. Кроме того, мы оба с Луганщины, так что нас связывают дружеские отношения. В том, что у Семака с его интеллектом и лидерскими качествами пока здорово получается на посту тренера, нет ничего удивительного. На пользу ему идут и очень грамотные действия руководства «Зенита». Зимой взяты Ракицкий, Барриос, Азмун – шикарно. По одному сильному футболисту в линию – то, что надо. А когда набирают по 10-15 в одно трансферное окно – это катастрофа. Летом питерцы вновь действуют убедительно и на «вход», и на «выход». Так серьезно разгрузить платежную ведомость, избавиться от футболистов, которые не соответствуют уровню клуба, – большое дело. Конечно, «Зенит» – вновь главный претендент на золото. Желаю Семаку закрепить прошлогодний успех.
В «Москве» бюджет на 120 страницах, в «Ростове» – на полутора
– Он ведь при вас уходил из «Москвы»?
– Да. Не помню точно сумму, но мы получили от «Рубина» не меньше, чем платили французам. В 2007-м году я предложил Сергею переподписать контракт, хотя уже понимал, что ситуация напрягается. Он мне сказал: «Есть предложение от «Рубина», зарплату дают в три раза выше, чем в «Москве». Я могу, конечно, отыграть еще год, но тогда потом будет уже бесплатный переход».
– Советовались с главным тренером?
– Спросил у Блохина, тот ответил: «Ну да, Семака-то можно отпустить». А на трансфер Адамова добро не дал, хотя «Динамо» предлагало шесть миллионов евро. За эти деньги его надо было посадить в тележку и скорее толкать до Петровского парка. Но Олег Владимирович заявил: «А кто забивать у нас будет? Это же лучший бомбардир чемпионата с Павлюченко». Однако благодаря кому Рома столько забил? Бракамонте ему делал такие скидки, а Баррьентос так вырезал своей левой «клюшкой», что оставалось только ногу подставить. В итоге закончил в 31 год, играл за птицефабрику.
– В «Ростове» Адамов вас подвел?
– Не хочется много говорить на эту тему, она для меня болезненная. В двух словах: Адамов по сути управлял главным тренером. Он молодец, харизматичный парень, но просто ходить и разговаривать – мало. Надо играть и забивать голы.
– В «Ростове» вам тоже не давали работать, как в «Локомотиве»?
– Там немного другая история. Пока туда не попал, думал, что все знаю в футболе. Но возглавил донской клуб, и почти каждый день у меня отвисала челюсть. Не знал, что в профессиональном футболе такое бывает.
– О чем речь?
– Много всего. Например, понял, что значит казачья доблесть. Это пойти, кого-то грабануть, атаману принести что-то во рту, остальное забрать себе. Узнал значение выражения «С Дону выдачи нет». Если беглые крепостные попадались до этой прекрасной реки – их отдавали обратно. Если Дон перешел – все, забыли. Хотя город потрясающий. Я очень рад, что с приходом Арташеса Арутюнянца в клубе дела пошли на лад, под руководством Валерия Карпина команда показывает интересный футбол. Часть моих симпатий навсегда с «Ростовом».
Помню, когда работал там, нас пригласил «Портсмут» сыграть благотворительный матч в поддержку семей погибших хоккеистов ярославского «Локомотива». Они нам тогда с радостью рассказывали, что в минувшем сезоне расходная часть 62 миллиона фунтов, а доходная – 64. Для чемпионшипа это было шикарно.
– А в «Ростове»?
– А в «Ростове» пять месяцев не видели денег. Для меня как генерального менеджера основным документом был утвержденный бюджет. В «Москве» на 100-120 страницах было расписано, когда поступают средства от учредителей, спонсоров, телевидения, продажи билетов, мерчандайзинга и так далее. Куда и когда расходуются. Прикидывали, сколько можем выиграть матчей и потратить на премиальные. А в «Ростове» весь бюджет умещался на полутора страницах. Написано: Агрофирма – 100 миллионов рублей, Металлолом – 100 миллионов рублей... Я на приеме у губернатора спрашиваю: «А где договоры-то с этими компаниями?» – «Ну, мы их попросим». Это получается, я должен ходить...
«Спиной бегу быстрее Ибричича»
– …с протянутой рукой.
– Да с какой протянутой рукой – так вообще ничего не дождешься. Надо ходить приставлять нож к горлу! Так и жили. Клубы должны тратить заработанное. Как в той же Сербии или Хорватии, скажем. Там понимают, что на телеправах и билетах не заработают – только продажа молодых футболистов. И живут на пару миллионов евро в год. Помню, «Локомотив» брал Ибричича. Я говорил Смородской: «Оля, какие могут быть пять миллионов евро за 25-летнего футболиста из хорватского клуба? Если он до 21 года не уехал в Италию или Германию, значит, никому не нужен и ничего не стоит. А зарплата – максимум 300 тысяч, а не миллион. Уж не говорю про спортивные характеристики – я спиной бегу быстрее, чем он лицом».
– Вернемся к «Ростову».
– В «Москве» удалось наладить четкое, как часы, финансирование. А в Ростове у меня была поддержка в том числе и от губернатора, но люди, работавшие до меня, очень подогревали реваншистские настроения. Пытались выдавить меня любыми способами. Действовали через болельщиков, платили им, те даже на митинги подавали заявки в областную администрацию. А год был выборный, понятно, что губернатору это было совершенно не нужно. Еще и зарплаты не могли платить по четыре-пять месяцев. Непросто управлять таким коллективом. Задача была в тех условиях удержать футболистов. Тех же Стипе Плетикосу и Игоря Смольникова, которых я взял за копейки, Дмитрия Полоза и Романа Дьякова, пришедших бесплатно. На мой взгляд, золотой фонд «Ростова». Полоз и Смольников до сих пор на самом высоком уровне, Плетикоса был долгие годы капитаном «Ростова», игрок сборной Хорватии. Они потом помогли команде и Кубок выиграть.
– Вас тянет вернуться на передовую?
– Конечно. Было бы очень интересно реализовать свой опыт и знания. Я ведь продолжаю участвовать в различных конференциях, в сентябре возобновляем работу Высшей школы футбольного менеджмента. Я ее президент, на базе Московского Международного Университета сделали прекрасную программу подготовки и переподготовки «Менеджмент футбольного клуба». Для спортивных директоров, для управленцев. То, что я отлично знаю.
Что касается работы в клубе, то пусть это будут совсем небольшие деньги, но понятное финансирование, четкие цели и задачи, с долговременной программой. А не как в случае с «Тосно» – на год зашли в премьер-лигу, а дальше не знают, что делать. Акционер должен понимать, что он делает.
– На Восточной вместо «Москвы» теперь вновь играет «Торпедо».
– Я, например, читаю интервью владельца Романа Авдеева, многие вещи мне очень симпатичны. И болельщиков они развернули в свою сторону. Но «Торпедо», на мой взгляд, надо как можно скорее выходить в премьер-лигу. В ФНЛ они ничего не заработают, а в РПЛ хотя бы несколько миллионов евро получат от телевидения, от спонсоров. Охотнее пойдут на трибуны болельщики. Кроме того, высший дивизион – отличная витрина для раскрутки молодых футболистов, их дальнейшей продажи.
Считаю очень правильным решение по лимиту «8+17», где еще должны быть два доморощенных футболиста. Плюс создание Юношеской лиги U-17. У нас появляются замечательные ребята 17-19 лет, которые при должной практике могут выйти на очень высокий уровень. А Украина вообще выиграла чемпионат мира U-20. В России условия не хуже, футболисты тоже растут интересные.
– Премьер-лига будет развиваться?
– Надеюсь. Самое главное – жить по средствам. С чего началась финансовая гонка? Наверное, с «водочных» денег «Алании». Потом потянулись другие. Должен быть жесткий финансовый фейр-плей, суровые критерии лицензирования. Ну нельзя пускать в РПЛ команду, которая играет в другом городе.
Есть клубы, которые содержат государственные монополии, и то их могут обыграть команды с бюджетом, который меньше в десять раз. Как в случае с «Тамбовом» и «Спартаком». Зарабатываете вы 150 миллионов евро – отлично, можете их тратить. Получается только пять миллионов, значит, живите на них. В Латвии на 500-600 тысяч евро живут, играют в еврокубках.
То, что творится в футболе – зеркальное отражение происходящего в стране. Не секрет, что экономика в стагнации, всем непросто. Остается идти по пути воспитания молодых футболистов, а не закупки готовых звезд. Оздоровить ситуацию в футболе – задача РФС, РПЛ и руководителей клубов.
Заваров против Гамулы, Онопко против Юрана
– С футболом разобрались, но у вас и без него удивительная жизнь. Если открыть фейсбук, то там вы то проводите конференцию по йоге, то на ковровой дорожке «Кинотавра» с темнокожей красавицей, то с Артемием Троицким на островах Марианской впадины, то с Юрием Лужковым решаете какие-то вопросы. Оглядываясь назад, не поражаетесь, что это все было с вами?
– Я не живу прошлым. Но если удариться в воспоминания, то можно сказать, что прожил несколько жизней. Они прошли быстро, сжато, по разным направлениям деятельности. В разных экономических эпохах и регионах. Благодарен судьбе, что столкнула меня со столькими друзьями и знакомыми.
– Первое увлечение – йога? Наверное, в 80-х это было не очень популярное направление.
– Не то что не популярное – йога была закрытой темой. Занятия боевыми искусствами, в том числе ушу, а также йога преследовались по закону. Был специальный Указ, статья в Уголовном кодексе. Но подпольно занимались, конечно. Вообще система психо-физиологической регуляции давала возможность людям разных возрастов и профессий использовать ее в жизни. Как я к этому пришел? В промышленных городах, в провинции жизнь была серой. Понятно, что молодежь в любом случае старалась проводить время ярко, но никаких социальных лифтов не существовало. К чему, кстати, мы сейчас опять возвращаемся. Тогда без направления партии никуда нельзя было податься. Меня интересовала медицина, я поступил в институт. Закончил хорошо, параллельно занимался футболом в Луганской школе олимпийского резерва.
– Она была богатой талантами.
– Заваров, Полукаров, Онопко, масса других, я уж не говорю о более старшем поколении. А рядом был конкурент – луганский спортинтернат. Оттуда Гамула, Семак, Юран. Можете представить, какие происходили битвы. Я же после окончания института уехал в Москву, пошел работать в то место, о котором мечтал – Центральное НИИ медико-биологических проблем спорта. Вообще на пограничных профессиях тогда любой мог самореализоваться, А что для мужчины может быть важнее? Главное – самореализация и самосовершенствование. Тогда стали открываться границы, меня отправили в Китай. Как раз произошли известные события на площади Тяньаньмень. Будучи совсем молодым человеком, я уже был руководителем группы специалистов, которая занималась гордостью китайцев – ушу и гимнастикой цигун.
Я готовил отмену запрета на ушу и йогу в СССР
– Запрет к тому моменту уже сняли?
– Отмену запрета на занятия йогой и ушу готовил я. Было сопротивление консерваторов, которые говорили, что только циклические виды спорта укрепляют здоровье. Забывая при этом о гармоничном развитии. Приходилось преодолевать барьеры, но ровно тридцать лет назад – в 1989 году – нам удалось провести первую конференцию по йоге. Приехали лучшие силы из 30 стран, начиная с Айенгара – одного из выдающихся мастеров хатха-йоги.
– К йоге был большой интерес?
– Тогда в МГУ собрались около тысячи человек – из своих чуланов повылезали все подпольные любители йоги. Среди них многие были в свое время осуждены, ведь коммунистическая идеология не подразумевала конкуренции. Но к моменту конференции СССР уже трещал по швам. А я примерно в то время создал Научно-практический центр нетрадиционных методов оздоровления, стал его гендиректором. Все самые сильные специалисты этого направления работали у нас. Проводили конференции, семинары в разных городах Советского Союза. Потом создали Институт трансцедентальной медитации Махариши Аюрведы. Махариши – легенда в этом направлении. Когда-то он выгнал из своего ашрама «Битлз» за то, что музыканты курили траву. Но речь не об этом, а о нашем Институте.
.
– Так-так.
– Тогда Партия была готова идти на любые уступки, чтобы сохранить СССР. В том числе меня с двумя коллегами приняли в ЦК КПСС, рассматривали вопрос о том, чтобы несколько тысяч махеш-йоги устроили сеанс медитации на Красной площади. Когда-нибудь я обо всей этой истории напишу роман. Приезжали индусы, в основном жившие в США, обучали сотрудников АвтоВАЗа медитации. Психо-физиологическая регуляция провоцируется глубокой концентрацией внимания, в результате которой выделяются эндорфины, энкефалины – внутренние морфиноподобные вещества, гормоны счастья. Успокаивающий и болеутоляющий эффект.
Но когда все полетело в тартарары, полки сначала стали пустые, потом полные, но не было денег что-то купить, всем уже оказалось не до медитации. Сигареты продавали не пачками, а по одной. Все институты порушили. Я как кадровый сотрудник НИИ работал в одном здании с Григорием Родченковым, который теперь враг народа. На базе йоги и других направлений старались разработать систему психо-физиологической регуляции для спорта высших достижений. Отправляли экспедиции в пустыни, смотрели, как организм себя ведет в экстремальных ситуациях. Очень интересное было время.
– Сейчас йога возвращает популярность.
– Да. Смотришь, то Ксюша Собчак увлеклась, то дочка Бориса Ельцина, то еще кто-то. Я же еще в 1990-м году по приглашению американцев отправился на конгресс по йоге в США. Собрал последние деньги, как-то добрался. Познакомился там с великой Индрой Деви. Она вела занятия с Мерилин Монро, Гретой Гарбо, другими звездами. В то время два самых известных йога в мире – это Айенгар и Индра Деви. У меня была ее книга в переводе на русский, я с ней познакомился на конгрессе и выяснилось, что она родилась в СССР. (При рождении Евгения Васильевна Петерсон. – «Спорт День за Днем».)
Индра Деви 1899 года рождения, ей уже было за 90, но она оказалась очень живой. В итоге прожила 104 года, несколько раз приезжала по моему приглашению в Россию, приходила на программу Владимира Молчанова «До и после полуночи». По-русски говорила лучше нас с вами, с дворянскими прибамбасами. Была любимицей президента Аргентины Менема, почетной гражданкой этой страны. В Москве всегда останавливалась в посольстве Аргентины.
– Вы сейчас занимаетесь йогой или медитацией? Или не хватает времени?
– Я как-то прочел в очень популярной книге по этой тематике: йогой занимаются ранней весной или поздней осенью. Спустя какое-то время понял: речь о юности и старости. Юность у меня уже прошла, со старостью пока спешить не будем, но какие-то вещи использую. Я еще преподавал в медицинском институте, но медицина в стране была в загоне, пришлось ее оставить. Очень скучал и даже сейчас порой жалею, что бросил это дело.
В медицине нет потолка, ты можешь познавать бесконечно. Это смесь науки и искусства. Врач – в первую очередь научные знания, но и без интуиции никуда. Сейчас медицина ушла очень далеко, и каждые 5-7 лет она будет подниматься на новую ступень. Я же в начале 90-х открыл свое туристическое агентство, издавал газеты по этому направлению. А с 1996 года занялся футболом – проводил турниры, фестивали.
Арлазоров и Ван Дамм
– У вас еще много историй и знакомств связано с киномиром. Как попали в него?
– Начнем с того, что «Кинотавру» уже 30 лет. А при Марке Рудинштейне это был настоящий фестиваль, на котором обязательно находилось место для футбола. Мы с Марком были знакомы, он просил меня выступать организатором сборной, которая бы играла с командой «Кинотавра». Разные команды привозил – от правительства Москвы до «СтарКо» и молодежной женской сборной России. С девушками получился особенно веселый матч.
Вообще при Рудинштейне жизнь на «Кинотавре» бурлила, чего Марк только не придумывал. При Александре Роднянском он превратился в такой рабочий конкурс по просмотру кино. Прагматичный подход. Праздника, как при Рудинштейне, нет. В этом году разве что Роман Абрамович сделал подарок – выступление Ленни Кравица. Был жуткий ажиотаж. Вообще сейчас российское кино очнулось от спячки. Появляется довольно много арт-хаусных картин высокого качества, во время просмотра которых есть над чем поразмышлять.
– Это же на «Кинотавре» случилась история, когда вашего товарища приняли за Ван Дамма?
– Да. Это все Ян Арлазоров с его шутками. Тогда действительно в Сочи на закрытии фестиваля приезжал американский актер, имя которого находилось в зените славы. В ожидании Жан-Клода отель, в котором жили гости «Кинотавра», окружили толпы народа. Я же договорился идти на закрытие со своим приятелем Вячеславом – известным антикваром. Он жуткий аккуратист, примерно таким был Майкл Джексон, – за дверные ручки берется двумя пальцами, а потом протирает их обеззараживающей салфеткой. И вот Вячеслав выходит в белоснежном костюме, с бабочкой и в белой шляпе, инкрустированной вставки из слоновой кости. Мы с ним спускаемся на лифте, выходим из отеля, сотни людей еле сдерживает милиция. И в этот момент к моему приятелю бросается Арлазоров, с криками «Ван Дамм!» падает на колени, целует руки.
– Можно только представить, что началось!
– Сумасшествие: толпа сметает милиционеров, кидается на Вячеслава... Итог плачевный: шляпа растоптана, воротник рубашки оторван, пиджак перепачкан. Приятелю пришлось долго приводить себя в порядок. А Ян Арлазоров – это был вулкан юмора. Как он комментировал матчи актеров и собранных мной команд – все хохотали до упаду! Приходили Никита Михалков, Александр Абдулов, Владимир Машков. Битвы на поле были не на жизнь, а на смерть. Как на чемпионате мира. Жаль, Роднянский футбол не жалует. Я ему предлагал перед ЧМ-2018 сделать ретроспективу на эту тему, но он отказался. Закрыл историю с нашими матчами.
Учитель и Стрельцов
– Вы же закончили курсы сценаристов и режиссеров?
– Я установил правило: при смене рода деятельности, переходе из одного бизнеса в другой, всегда брал небольшую паузу, во время которой старался получить какие-то новые знания. Так в какой-то момент закончил дипломатическую академию, поскольку всегда были интересны международные отношения. Я восторгался Черчиллем, Киссинджером – людьми, которые определяли ход развития мировой политики. Кроме того, большое влияние оказал Китай. Десятки раз был в этой стране. Думаю, Лао-цзы, Чжуан-цзы – философы, которые дали возможность посмотреть под другим углом на различные вещи не только мне, но миллионам людей, которые что-то ищут. Во время другой паузы закончил Высшие курсы сценаристов и режиссеров Мастерской Павла Лунгина. У меня не было режиссерских амбиций, это другая история, но всегда хотелось получать удовольствие от продвинутого потребления искусства. Я наслаждаюсь, когда посещаю музеи, смотрю хорошее кино. Мне было важно понимать, как это делается – от «Броненосца Потемкина» до «Похитителей велосипедов» из нового итальянского кино.
– Вы ведь имеете отношение к съемкам фильма об Эдуарде Стрельцове…
– Пару лет назад на «Кинотавре» мы познакомились с Алексеем Учителем. Он пригласил меня футбольным консультантом. Не знаю, как получится в итоге, но я исправлял многие вещи в сценарии, устраивал встречи с людьми, игравшими со Стрельцовым – с Вадимом Никоновым, работавшим еще у меня в «Москве», Михаилом Гершковичем, Никитой Симоняном, Анзором Кавазашвили. Они много подсказывали. Главную роль сыграл Андрей Петров. Он, конечно, не похож на Стрельцова, но Учитель уверен, что будет попадание «в десятку».
Каждый режиссер имеет право на художественный вымысел. Можно снимать близко к документальному кино, но в наш век коммерческую составляющую трудно обойти. Посмотрите на «Движение вверх» и «Легенду 17». В общем, с нетерпением жду, каким получится фильм о Стрельцове.
– Как вас занесло на Марианскую впадину с Артемием Троицким?
– Дай бог памяти. Кто-то организовал эту поездку, меня пригласили как главу пары турагенств, а также издателя и главного редактора – у меня было несколько газет по туризму. Это сейчас заказывают путевки, не выходя из дома по интернету, а тогда надо было пойти в офис, тебе давали рекомендацию, в какой отель поехать. 90-е годы, открылись границы, хлынул поток туристов. Люди были голодные до зарубежных впечатлений. Меня часто приглашали в различные поездки. Конкретно та, о которой вы говорите, случилась в 1998 году. Отправились на Сайпан – один из Северомарианских островов. Было несколько известных людей, включая Артемия Троицкого. Помню, тогда поехал также Владимир Соловьев – нынешняя телевизионная поп-звезда. Тогда он работал на радио «Серебряный дождь» и только мечтал попасть на ТВ. Теперь многие мечтают о другом: чтобы он пропал с телеэкранов.
Фото: ФК «Локомотив»; ФК «Ростов»; favoritmarket.com; фейсбук Юрия Белоуса