Самолет с новоиспеченным чемпионом Европы по конькобежному спорту Иваном Скобревым на борту приземлился вчера в Шереметьево в 18.00. Не прошло и часа, как российский спортсмен любезно согласился ответить на вопросы корреспондента «Спорта».
Главные старты сезона впереди
— Иван, поздравляем вас с победой! Ваша золотая медаль стала первой для российских конькобежцев на чемпионатах Европы. Наверное, не обошлось без празднования?
— Прежде всего хотел бы поблагодарить всех, кто болел за российскую команду и за меня в частности. Спасибо! По поводу празднований — знаете, сейчас на это просто нет времени. Вот только прилетел в Москву, а после стартов был все время занят. Сначала поздравления, пьедестал, специальная церемония, потом допинг-проба и так далее. Конечно, победа на первенстве континента для меня очень важна, да и не только для меня, но и для моих близких, друзей, болельщиков. Но вскоре меня ожидают еще более серьезные соревнования.
— Вы стали первым российским конькобежцем, который решил воспользоваться услугами иностранного тренера — итальянца Маурицио Маркетто. С тех пор вы стали показывать высокие результаты. Неужели наша тренерская школа слабее итальянской?
— Хочу вас поправить. Сейчас я все-таки тренируюсь не с итальянской командой, а с российской. И меня полностью устраивают условия подготовки. К тому же у нас сейчас классный тренер — Константин Полтавец, которого удалось заполучить из Голландии. За последние годы в России многое изменилось, и к нашему виду спорта стали относиться более серьезно. Про наш нынешний коллектив могу сказать, что он дружный и сплоченный, мне очень приятно в нем работать.
Предпочитаю крытые катки
— Чемпионат Европы проводился в итальянском городе Коллальбо на открытом катке. Это сыграло свою роль?
— Сыграло, и, я бы сказал, в отрицательном плане. Во время своей «чемпионской» речи, обращенной к организатором соревнований и Международному союзу конькобежцев, я даже сказал, что недопустимо, чтобы серьезные старты проводились на открытых катках.
— А в чем разница для вас между выступлениями на закрытых и открытых площадках?
— Понимаете, когда выступаешь на крытых аренах, ты точно уверен: если хорошо подготовился, находишься в хорошей форме, то обязательно покажешь высокий результат. А на открытых катках может произойти что угодно. Снег, дождь, ветер. Представьте себе, ты видишь, как твои соперники выступают при отличных погодных условиях, а потом сам выходишь на лед — и на тебе: дождь. Это же просто недопустимо.
Не стоит всех равнять под Крамера
— Сейчас ваш извечный соперник Свен Крамер взял паузу и не участвует в соревнованиях. Как думаете, когда он вернется, вам удастся наконец одолеть его?
— С нетерпением жду возвращения голландца. Считаю его по-настоящему великим спортсменом. Пусть возвращается, я с удовольствием с ним посоревнуюсь, но для начала нужно, чтобы он прошел отбор на крупные турниры (смеется). А вообще я надеюсь, что когда-нибудь мне тоже удастся побеждать так же легко, как ему. Ну а пока его нет, буду бороться с другими соперниками и с самим собой.
— В Голландии сейчас подрастает целая плеяда молодых талантов. 20-летний Кун Вервей, например, взял бронзу. Как думаете, может он стать новым Крамером?
— Ну, Крамер все-таки не бог, не стоит всех равнять под него. Да, у них есть классные ребята, но и у нас подрастают неплохие конькобежцы. Правда, превзойти успехи того же Крамера российским спортсменам в ближайшем будущем будет все-таки трудновато.
До Олимпиады в Сочи никуда не уйду
— Не за горами чемпионат мира, на котором появятся американцы. Какие цели ставите перед собой?
— Цели я всегда ставлю только самые высокие и стараюсь их достигать. Сейчас буду усиленно тренироваться, подтягивать «физику». Для начала хочется удачно выступить на московском этапе Кубка мира, который пройдет с 28 по 30 января. Кстати, всех приглашаю поболеть за наших ребят (улыбается). Ну а потом — чемпионат мира! Надеюсь, буду готов к нему на все сто.
— Если не секрет, сколько еще собираетесь выступать?
— Наверное, самым важным соревнованием в моей жизни станет домашняя Олимпиада. Ну а после нее, как говорится, будет видно.