Удивительно, но именно хоккей помог наконец-то понять, что же это за субстанция такая — знаменитый спартаковский дух, которым красно-белый лагерь давным-давно гордится как боевым знаменем и о котором нет ровно никаких материально выраженных сведений.
По крайней мере, я приблизился, как теперь кажется, к пониманию этой вечной загадки.
Спартаковский дух — это необъяснимая в доступных интеллекту терминах страсть, с которой «Спартак», проигрывая две шайбы питерскому СКА, умеет вдруг встрепенуться, взъерепениться, взбелениться и влудить три ответные в тот момент, когда болельщики на гостевой трибуне уже названивают в свои сто трубок домой и сообщают мамам, женам, детям, что, пожалуй, задержатся в столице еще на денек.
Спартаковский дух — это бесшабашное, безоглядное, бессмысленное стремление лететь всей пятеркой вперед, позабыв о колотящем клюшкой по льду вратаре Диме Кочневе, который в итоге вынимает из «рамки», матерясь на все Сокольники, пять отлитых Ярославлем шайб и которому невозможно поставить хотя бы одну из них в упрек — потому что другой вратарь, не спартаковский, давно плюнул бы на все это безобразие и уехал бы материться на лавку.
Спартаковский дух — это небритый Максим Рыбин с девяткой на спине, маленький, злой, задиристый, отчаянный парень, который лезет без оглядки во всякую свару, который рубится за любую шайбу, словно бы она золотая, из детства, который помогает подняться со льда въехавшему в борт «железнодорожнику» Аникеенко и которому каждый соперник считает за честь с особым чувством пожать руку после матча.
Спартаковский дух — это пан Ржига, импозантный, как Шабтай фон Калманович и Ален Делон, вместе взятые, которого каждый встречный-поперечный имеет право хлопнуть по плечу и крикнуть прямо в ухо: «Милош, ты красавец! Ты наш!» и которому не в тягость, притормозив в коридоре, постараться в деталях объяснить 15-летнему пацану, смешно коверкая слова, отчего Дроздецкий регулярно тянет с передачами и где был Баранка, когда Гуськов заряжал от синей.
Вот что такое спартаковский дух.
Я не болею за «Спартак». Я, более того, недолюбливаю «Спартак» за критичный уровень клубного пафоса. Но если «Спартак» так страстен, бесшабашен, зол и импозантен, как это было на мартовском хоккее, такой «Спартак» мне очень нравится. Это искренний, честный «Спартак».