С нынешнего лета ежегодный предсезонный питерский турнир носит имя Николая Георгиевича Пучкова, заслуженного мастера спорта и заслуженного тренера СССР. Что выглядит вполне логично. Трудно найти человека, сделавшего больше для хоккея нашего города.
47 шрамов на память
Свой спортивный путь Пучков начал в 1947 году в качестве вратаря московского «Динамо» – команды по хоккею с мячом. Затем он стал голкипером ВВС, уже футбольного. В те послевоенные годы подобные переходы из одного вида спорта в другой были обычным делом. Взять хотя бы партнера Пучкова по ВВС – знаменитого Всеволода Боброва, добившегося больших успехов как в футболе, так и в хоккее. И вот однажды во время двусторонки хоккеистов-одноклубников Николая попросили встать в ворота. Пучков отстоял отлично и получил приглашение в команду. С этого момента началась карьера Пучкова-хоккеиста.
Как известно, ВВС Московского военного округа во всех видах спорта курировал Василий Сталин. Благодаря своим практически безграничным возможностям, он добивался того, чтобы за ВВС выступали практически все сильнейшие игроки. В 1950 году случилась трагедия – в авиакатастрофе под Свердловском погибла хоккейная команда ВВС. Среди тех, кто должен был заменить погибших, оказался и Николай Пучков. Он стал основным вратарем команды и провел там четыре сезона – вплоть до момента ее расформирования. За это время ВВС трижды становился чемпионом СССР. В 1954 году, получив приглашение от самого Анатолия Тарасова, Пучков перешел в ЦДСА. В этом же сезоне сборная Советского Союза, в состав которой входит и Николай, блестяще дебютирует на чемпионате мира. Через два года советские хоккеисты с отважным вратарем Пучковым побеждают на Олимпийских играх 1956 года в итальянском Кортина д´Ампеццо. О храбрости вратарей тех лет ходят легенды. В 50-е годы у них еще не было защитных масок, шлемов и перчаток. Играть приходилось на открытом льду. На морозе резиновая шайба превращалась в камень. Как признался Николай Пучков, у него на лице 47 шрамов! Не говоря уже о переломанном носе, челюстях, выбитых зубах… Лишь в 1958 году Пучков привез из Канады свою первую маску. В составе московских армейцев вратарь провел девять сезонов и шесть раз становился чемпионом СССР. В то же время он успешно защищает ворота сборной. В 1959 году Николай стал первым отечественным вратарем, удостоенным звания лучшего голкипера чемпионата мира. Ну а в 1963-м Пучков поехал в Ленинград, чтобы завершить игроцкую карьеру в составе СКА.
Нельзя питаться живой кровью
Здесь же, на берегах Невы, Пучков дал старт своей тренерской деятельности. Практически вся она посвящена одной команде – СКА. За 40 лет он трижды уходил и трижды возвращался в команду, проведя в ней 17 сезонов. Лучшим из них стал 1971 год, когда СКА завоевал бронзу (высшее достижение в истории команды) и вышел в финал Кубка СССР. В тренировочном процессе Пучков многое почерпнул у Тарасова. Но Николай Георгиевич, в отличие от своего учителя, никогда не был диктатором.
«После 12 лет общения с Тарасовым я еще больше уверился в том, что людей надо учить, заставлять работать, но их надо и прощать, – говорил Пучков. – Питаться одной «живой кровью» бесчеловечно. Зачем кричать на мальчишку, который ошибся? Ты пригласи его к себе на чашку чая, объясни, в чем его проблема. А в возбужденном состоянии критиковать нельзя, тем более во время игры».
Может быть, эта доброта Пучкова и помешала ему добиться больших успехов на тренерском поприще. Мнение, что с нашими хоккеистами без «кнута» нельзя, имеет много поклонников. К тому же Николай Георгиевич всегда делал ставку на воспитанников ленинградского хоккея – из школ СКА, «Ижорец», «Большевик». Этот путь, как известно, не из самых легких для достижения турнирного результата. Зато Пучков помог раскрыть свой талант таким хоккеистам, как Николай Дроздецкий и Евгений Белошейкин. Несмотря на солидную разницу в возрасте, Николай Георгиевич легко находил контакт с хоккеистами. Потому, наверное, что в душе всегда был молод.
Я в музыку влезаю и в ней живу
Между прочим, во время подготовки к игре у себя в тренерской Пучков нередко слушал рок-музыку. «Я не особо разделяю музыкальные жанры, – рассказывал Николай Георгиевич о своих вкусах. – Для меня существует хорошая музыка – и вся остальная. Восприятие зависит от настроения. Сегодня ты печальный, завтра охватывает энергия и возникает потребность послушать, скажем, мой любимый «Аэросмит». Я музыку не просто слушаю, я в нее влезаю и живу в ней».
В девяностые годы Пучков не был востребован в Питере, а потому тренировал команды в Швеции и Финляндии. Работа за границей многому его научила. «Я приехал оттуда совершенно другим человеком», – вспоминал Николай Георгиевич. – Вот это воспитание!»
Его поразили дисциплина и профессионализм скандинавских хоккеистов. Такое отношение игроков к делу – мечта любого тренера-демократа. Вернувшись из-за границы, в апреле 2002-го со сборной города Пучков выиграл «Большой приз Санкт-Петербурга», и вскоре, после более чем двадцатилетнего перерыва, вновь возглавил СКА. В последний раз.
В завершение один маленький штрих: когда на знаменитом римском футбольном стадионе «Олимпико» (где играют «Рома» и Лацио») устанавливали скульптуры, символизирующие различные виды спорта, то фигуру хоккеиста изобразили с лицом Пучкова. Николай Георгиевич всегда был образцом мужества и преданности спорту. Он делал историю советского и ленинградского хоккея.